Выбежав из леса, девушка резко остановилась. Действительно, она оказалась у реки. Быстрый Ветер спокойно купался в речном потоке. Ханна испуганно вскрикнула. Он услышал шум и, весело улыбаясь, повернулся к девушке.
— Где же ты была так долго?
Ханна застыла, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово. Значит, она всю ночь ходила кругом? Ее взгляд упал на костер, для которого она собирала накануне хворост, и на то место, где спал Быстрый Ветер. Мягкая трава еще хранила очертания его тела.
— Я… не понимаю…
— Индейский ребенок знает больше о диком лесе, чем взрослый белый человек. Ты ходила вокруг меня, как я и предполагал.
Ханна опустилась на землю с потрясенным выражением лица.
— Ты вовсе и не собирался отпускать меня?
— Я хотел, чтобы ты убедилась, что слишком мало знаешь о прерии и лесах и о том, как выжить в них.
Девушка задумалась на некоторое время, а потом сказала:
— Ты поступил жестоко. Поманив свободой, затем снова отобрал ее.
Она мрачно посмотрела на индейца, отметив про себя, что выглядит он вполне здоровым, признаки жары исчезли.
— Может быть, так оно и есть, — согласился Быстрый Ветер. — Почему бы тебе не искупаться тоже? Если нам придется ехать на одной лошади, я хотел бы, чтобы вонь не досаждала мне.
— Мне и так хорошо, — она враждебно глянула на него и отступила, индеец медленно направлялся к ней, выйдя из воды.
Горло Ханны болезненно сжалось, дыхание перехватило, потому что как раз в этот момент солнце прорвало серую дымку рассвета, чтобы явить обнаженное тело юноши ее взору. Потрясенная она попыталась отвести от него глаза, но великолепие зрелища привораживало. Без страшной боевой раскраски он казался воплощением мужской красоты. В его омытом лице было удивительно мало индейских черт. Внешность юноши производила на нее неотразимое впечатление, и когда еще набедренная повязка надежно охватывала бедра, то теперь, без повязки, он выглядел поистине волнующе.
Быстрый Ветер удивился, заметив, что при виде его наготы Ханна густо покраснела. Но удивительнее, пожалуй, было то, как возбудился он сам под пристальным взглядом невзрачного воробышка. Можно подумать, она никогда раньше не видела обнаженного мужчины! Быстрый Ветер решил, что эта женщина хорошо умеет притворяться, ведь он точно знал: она шлюха, продающая свое тело белым мужчинам.
Ханна была так зачарована открывшимся ей зрелищем, что догадалась о намерениях индейца, только когда он схватил ее и потянул в воду. Она, протестуя, завопила, оказавшись в самом глубоком месте речного потока.
Ханна не умела плавать и прилагала неимоверные усилия, чтобы удержаться на поверхности воды.
— Я… я не умею плавать, — пролепетала она, прежде чем тяжелая одежда окончательно потянула ее вниз, она была уверена, что Быстрый Ветер решил ее утопить.
Не желая безропотно погибать, она снова вынырнула. Быстрого Ветра нигде не было видно. Девушка снова оказалась под водой, захлебываясь, и как раз в тот момент, когда смерть подошла к ней совсем близко, она почувствовала, как ее схватили за волосы сильные руки. Ханна оказалась на поверхности, кашляя и отплевываясь.
Быстрый Ветер вытащил ее на мелководье, с неприязнью покачивая головой.
— Ты, что же, совсем ничего не умеешь, женщина?
Не умеешь ездить верхом, не умеешь плавать. Моя сестра, как все индейские девушки, научилась плавать, когда была совсем маленькой.
— Я же не индианка, — возразила Ханна, судорожно глотая воздух. — Ты хотел утопить меня?
— Будь я достаточно умен, дал бы тебе захлебнуться.
Ханна попыталась выбраться на берег, но он грубо толкнул ее назад.
— Снимай одежду.
Она испуганно посмотрела на него.
— Нет!
Индеец рванул на ней платье, и, к его удивлению, оно буквально расползлось в его могучих руках. Презрительно фыркнув, Быстрый Ветер сорвал с девушки остатки платья и отбросил лохмотья. Ханна испуганно вскрикнула, увидев, как ее одежда уплывает вниз по течению. Под платьем у нее ничего не было, кроме ветхой рубашки, которая тоже разорвалась и уплыла вслед за прочим тряпьем.
— Что ты делаешь? — девушка опустилась в воду, прикрыв скрещенными руками обнаженную грудь и присев на корточки.
Она была худенькой, бледной, испуганной и беспомощной как новорожденный ребенок.
— Пытаюсь тебя отмыть.
Набрав пригорошню песка, он свирепо стал тереть ей кожу, очищая грязь со спины, рук и шеи. Когда Быстрый Ветер поднял Ханну на ноги, чтобы оттереть все остальное тело, она съежилась и отскочила.
— Нет! Нет! Не трогай меня!
Быстрый Ветер отступил, внезапно осознав, какое у нее нежное белое тело, маленькие упругие груди, длинные стройные ноги. «Как можно быть такой худой и в то же время женственной?» — ошеломленно удивился он. Соски у нее были розовыми, а груди казались похожими на маленькие круглые яблочки, которые так хотелось попробовать. Волосы на потаенном местечке были не каштановыми, как ее шевелюра, а темно-золотистого оттенка, и они блестели, словно сверкающая медь в лучах восходящего солнца.
При виде обнаженной девушки он почувствовал, как прилила кровь к низу живота, и отвел глаза. В мгновенном озарении Быстрый Ветер понял, почему мужчины готовы были платить деньги, чтобы обладать ею. Но еще более удивительным казалось то, что без грязных разводов ее лицо вовсе не было таким непривлекательным, как раньше.
Он смог лишь вымолвить:
— Вымой волосы тоже.
Спутанная масса грязных волос спускалась по спине. Смущенная до слез, Ханна поспешила опуститься в воду, доходившую ей до талии при погружении. Ни один мужчина никогда не видел ее нагой, и приходилось с горечью признать, что первым оказался индеец.
Быстрый Ветер стоял у кромки воды, как статуя, бросая вызов величайшим произведениям искусства. Он наблюдал за Ханной из-под полуопущенных век, солнце освещало его бесстрастное лицо. Он не мог отвести глаз от девушки, окунувшей голову в воду и промывавшей волосы песком. Через несколько минут блеснули бронзово-рыжеватые пряди, пронизанные золотистыми нитями, и он невольно вспомнил медные завитки, венчающие потаенное местечко. Его тело ответило быстро и неожиданно.
Несмотря на худобу Ханны: впалые щеки, длинную тонкую шею, костлявые ключицы, плоский живот и выступающие бедра — яростное желание пронзило Быстрого Ветра. Стал твердым и напрягся его член, взбудораженный неожиданной и необъяснимой потребностью обладать этой женщиной. Наверное, Сломанный Нос прав, угрюмо подумал он, эта женщина — шлюха и следует использовать ее, как шлюху. Но когда она обернулась и взглянула не него, вид этого маленького, слабого тела и немая мольба, застывшая в зеленых глазах, потрясли юношу. Он возмущенно фыркнул. Какой же он воин-чейен, если не может совладать со своими мужскими желаниями?