Это не случайно.
JRo, что твоя мама работает в пиццерии, не дает тебе никаких прав!
Ызречение учительницы литературы
Подобная схема учительского поведения — своеобразный метод завоевания расположения у всей остальной части школьников. Учитель хочет показать, что он сам вместе с классом, а не с каким-то там идиотом. Простенький такой приемчик. Таких учителей, конечно, нужно из школы гнать, но других взять негде. Да и выгонишь — а они пойдут работать в психологи, еще хуже будет, ведь сказано: психолог — это разрывная пуля, выпущенная в грядущие поколения. А настоящий учитель, учитель с большой буквы, а не вбиватель гвоздей познания в не успевшие еще окончательно задубеть юные головы, всегда примет сторону слабого.
Школьная администрация ведет себя приблизительно так же, как и плохие учителя. Администрации важно, чтобы в школе был коллектив — коллективом управлять гораздо проще. А «чужие» — они чужие для всех, управлять ими тяжело, согнать в стадо непросто. Особенно если вокруг «чужого» регулярно случаются конфликты. И при первой же возможности администрация старается от «чужих» избавиться, сплавить их куда-нибудь. В спецшколу, в спецпэтэу, в другие учреждения с приставкой «спец».
А оттуда возвращаются уже с тараканами в башке.
В класс как-то перевели товарища, который два года обучался в спецшколе для детей с задержками в развитии. Это был кошмар. Знатюк, такая у кошмара была фамилия, был врагом всего живого. Лупил всех. А если не мог лупить — то начинал бодаться.
А голова у него была деревянная.
В школе Знатюк продержался недолго. Спер в военном кабинете противогаз, выкрасил его фосфором и отправился играть в «собаку Баскервилей». И напугал до обморока завуча Анну Сергеевну.
После этого инцидента Знатюк, к всеобщему удовольствию, был возвращен в свою любимую спецшколу.
С «чужими» почти никто не общается. Потому что если ты вдруг завяжешь приятельские отношения с таким типом, то можешь очень быстро подхватить заразу «чужого», можешь очень быстро превратиться в свинопасова друга. Или в подружку Пашковой. Со всеми вытекающими последствиями. Помните про Индию? Одно прикосновение к неприкасаемому отбрасывает вниз по социальной лестнице. Человек сам становится немного неприкасаемым.
Поэтому избытка желающих дружить с пришельцем не наблюдается.
А если с «чужими» и разговаривают, то только в приказном тоне. Поди туда, принеси то, вытри доску новеньким пиджаком. Даже люди, сами невысоко поднявшиеся по классной иерархии, и те стараются приказывать и помыкать «чужими». Поскольку те, кто не тиранит и жалеет «чужого», могут очень скоро сами оказаться в безрадостных инопланетянских рядах. Таков закон стаи.
Так как же все-таки становятся аутсайдерами? Что, помимо общей предрасположенности, для этого требуется?
Весьма распространена ситуация, когда поводом к началу превращения обычного члена коллектива в «чужого» становится какой-нибудь дурацкий случай.
Однажды в классе избирали председателя совета отряда. Было раньше такое: класс — это отряд, а у отряда должно быть правление, «совет». И над всем этим главный, естественно, председатель. Желающих выбиться в начальство было немного: забот до фига, а прибытку никакого. Когда в очередной раз классная руководительница воззвала к совести школьников, кем-то было предложено избрать председателем совета отряда Буреева. Буреев был неплохим парнем, глуповатым, но зато с обостренным чувством справедливости. Класс, как всегда склонный к парадоксальным решениям, идею сделать своим лидером троечника Буреева воспринял «на ура». Буреев, как ни странно, не отказался. И стал председателем.
Он старательно посещал все мероприятия, пытался вести работу с отстающими, боролся за хорошее поведение и даже выступал с речью на городской математической конференции. Все это воспринималось с восторгом и весельем — троечник Бу-
реев борется за успеваемость в школе. И никто ничего не выполнял.
Буреев продержался в классных лидерах два месяца, затем, как не справляющийся с обязанностями, был с позором изгнан.
С тех пор Буреев окончательно покатился. Он перестал ходить в школу, остался на второй год, затем его благополучно сплавили в ПТУ.
Сейчас Буреев, кажется, уже совсем спился.
Есть пример еще более тупой.
Одна девочка, назовем ее Лена, обучалась в художественной школе. И однажды летом ее класс отправился в деревню на пле-нзр. Приехали, разместились, стали разбирать вещи. Случайно в рюкзаке Лены оказалась детская игрушечная алюминиевая кастрюлька — собирали в дорогу всей семьей, и кастрюльку запихала младшая сестренка. Юные художники весьма заинтересовались, зачем взрослой девочке нужна игрушечная кастрюлька. Наивная Лена, совершенно не предвидя последствий, сказала, что кастрюлька ей нужна для того, чтобы кашку варить.
Кашку варить.
Художники пришли в восторг. Художники засмеялись. Выражение «варить кашку» всем очень понравилось, и его стали вставлять в разговоры в качестве украшения речи. Как культовое междометие «блин»,
И всю неделю любое обращение Лены к своим братьям в искусстве заканчивалось тем, что ее отправляли «кашку варить».
Это было очень весело. Для всех, кроме Лены. Лена в силу малости лет при каждом упоминании про кашку очень злилась, ей казалось, что ребята издеваются над ней нарочно. Она злилась, злилась, и, естественно, в конце концов все стали поминать треклятую кашку уже специально. Так, шутки ради.
В результате Лена распсиховалась не на шутку, с ней случился истерический припадок, и она кинулась на своих подружек с мольбертом, так что пришлось даже фельдшера вызывать.
После этого случая за Леной закрепился прочный статус «психички», и дружить с ней в художественной школе уже никто не хотел.
И все из-за глупейшей пустяковины.
Легко стать «чужим» в классе из-за какой-нибудь глупой мерзости. Уже упоминавшийся здесь Супов стал аутсайдером по причине того, что по школе как раз прошел слух про его издевательства над кошками. Стоило народцу про это узнать, как Супа все стали презирать, и очень быстро он стал «чужим».
Правда это была или выдумки — сказать трудно. Но даже
слухов хватило. Поэтому старайся избегать сомнительных ситуаций, из-за которых могут распространяться сомнительные же сплетни про тебя. Оправдываться будет бесполезно, это только усугубит положение.
«Чужим» можно стать благодаря своему невыдержанному характеру. Слишком задиристый парень, чья задиристость не подкреплена никакими мускульными данными, скорее всего быстренько угодит в «чужие».
И чрезмерно зазнаистая девочка тоже.
___________ На самом деле Чайник был Почечаевым. Но никто
Почечаевым его не называл, звали Чайником. Он появился в классе в тот момент, когда Свинопас и Суп уже исчезли, и народ остро нуждался в объекте насмешек. Чайник подходил.
Потому что был психом.
Потому что отвечал на малейшую провокацию. Стоило чуть-чуть его задеть, назвать тем же Чайником, как он впадал в изумительную истерику. Слезы брызгали из его глаз, не в переносном, в прямом смысле. Плачущий мальчишка — чего еще для удовольствия надобно? И, само собой, Чайника дразнили и травили от души. Со вкусом. Никто даже не пытался хоть как-то с ним общаться, только глумились.
Закончилось все это тем, что, распсиховавшись до крайней степени, Чайник принялся кидаться стульями во всех, кто находился в зоне поражения. Досталось даже призванному на подмогу трудовику — в него Чайник запустил маленькой тумбочкой.
Но трудовик был мужиком крепким, он Чайника скрутил и препроводил в медкабинет, где Чайнику сделали все надлежащие уколы.
После чего Чайник был переведен в физико-математический класс, где он неожиданно проявился как неплохой математик.
Там его никто не дразнил.
Зачастую «чужие» в классе образуются не столько из-за того, что они сами обладают какими-то выделяющими их из общества качествами. И не из-за дурацкой ситуации. Иногда они образуются из-за того, что не слишком уверенные в себе ребята стараются упрочить свое положение в классе за счет унижения других.
ИРЗс 1! jfflHKMEp] [Сайгак.
Сайгак был последним аутсайдером — это было уже классе в седьмом или восьмом — после Чайника. Тогда все уже как-то подросли и стали большими и страшными, а Сайгак вот не подрос. Он был маленький, даже мелкий. Но на его рост особого внимания никто не обратил, поскольку у Сайгака была другая особенность, мгновенно сделавшая его объектом приложения всеобщего садизма.