Читать интересную книгу Всемирный следопыт, 1926 № 06 - Александр Беляев

Дежнев, убив скорпиона каблуком своего сапога, стал ждать: он решил избавиться от своих врагов раньше, чем они искусают его ночью. Как он и ожидал, первой, двигаясь прямо по следу убитого мужа, явилась самка, с которой он быстро расправился. Затем он раздавил шестерых детенышей. Одного из них, шедшего по верхнему своду пещеры, он не заметил и чуть-чуть не был ужален маленьким чудовищем.

В один из промежутков этой охоты Дежнев заметил шедшую по дну пещеры черепаху. Он поймал и перевернул ее на спину (положенная так черепаха уйти не может). Затем он собрал валявшиеся кое-где корни и сухую траву и устроил небольшой костер. После голодовки полусырая черепаха показалась ему лакомым блюдом.

Покончив со скорпионами, Дежнев потушил костер и с полным сознанием своей безопасности улегся и заснул. Вдруг до чуткого слуха спящего долетел болезненный крик: «Ай! Ай!». Дежнев прислушался. Призыв повторился. Тогда он вскочил на ноги и с криком: «Иду, иду!», ежеминутно рискуя свалиться в какую-нибудь яму, бросился бежать по галлерее. Ему казалось, что где-то в глубине подземелий погибает человек.

Дежнев не знал, что случилось и будет ли он в состоянии помочь. Но чувство одиночества было в нем так велико, что он без колебания шел, может быть, на верную смерть. А стогласое эхо пещер между тем вторило страшному крику. Вот он ближе и ближе. Дежнев уже хотел чиркнуть спичку, но — что это? — голос стал удаляться. Казалось, кто-то смеется над ним, перебегая в бесконечных переплетениях галлерей. Уж не сумасшествие ли это?.. Внезапно он почувствовал движение воздуха, что-то пронеслось мимо его головы, и тот же голос крикнул ему в самое ухо: «Ай! Ай!»…

Это была ночная птица.

Дежнев вернулся обратно, но до следующего утра сон уже больше не смыкал его глаз. Бесконечно долго тянулась ночь среди абсолютной темноты, а развести костер он боялся, так как огонь привлекает скорпионов.

* * *

На следующий день, нехотя позавтракав новой черепахой, Дежнев пустился на дальнейшие поиски выхода, — опять безуспешные. За свою дальнейшую судьбу он был более или менее спокоен: другие черепахи будут приходить на водопой, а травы и кореньев для костра в подземелье было достаточно.

Днем он даже сварил суп в пустом панцыре черепахи.

Под вечер мимо пробежала лиса. Дежнев снова приободрился: она не могла попасть сюда без входа. Добравшись по следам до норы, он заглянул в нее. Она имела наружный выход, слабый свет падал туда сверху. Однако, отверстие было слишком мало. Дежнев начал окапывать края норы перочинным ножом. Он рыл, выкидывал землю, снова рыл, создавая узкий, достаточный для движения его тела, проход. Он бросил работу только тогда, когда уперся в твердый, неуязвимый для его ножа пласт.

Неизвестно, как долго продлились бы еще подземные похождения Дежнева, но случайно он набрел на мазутный источник, стекавший по стене отверстия между двумя расположенными друг над другом галлереями. Над первым отверстием имелось второе, выходившее уже наружу. Тут ему пришла счастливая мысль. Если поджечь источник, огонь и дым должны были рано или поздно привлечь чье-нибудь внимание наверху. Конечно, он страшно рисковал при этом. В галлерее могли быть газы, которые могли опалить его. Но… чем смерть от ожога хуже смерти от укуса тарантула?

Это место оказалось пещерой первобытных людей.

После недолгого колебания Дежнев чиркнул спичку. Газов не оказалось! Тогда он стал сносить в одно место сухую траву, корни, солому из лисьих нор, начал копать и собирать в одно место землю, пропитанную нефтью, и дым зажженного источника, усиленный горением всех этих материалов, стал высоко подыматься через верхнее отверстие. Теперь Дежнев надеялся, даже — больше: он ждал…

* * *

На Сэффери расположилась землемерная партия.

Года за два до этого вся вершина этой горы была перевернута вырвавшимся из ее кратера столбом огненных газов. Теперь большой кратер утих, но Сэффери успел за это время образовать несколько маленьких. Некоторые из них так малы, что их можно прикрыть шапкой. Они абсолютно безобидны и только плюются грязью.

Был праздничный день, и инженер собирался срыть один из таких «кратеров» себе на память, когда к нему подбежал запыхавшийся возчик-молоканин.

— Смотри, смотри, дымится… трясение будет!

Инженер обернулся. Из склона Таурогая подымалась легкая струйка дыма… Инженер решил из предосторожности остаться на вершине Сэффери.

Однако, гора, с небольшими перерывами, продолжала дымиться день, два, а землетрясения все не было. Любопытство взяло верх, и начальник партии в сопровождении одного рабочего отправился на разведку.

* * *

Шум шагов и голоса привлекли внимание Дежнева, занимавшегося в это время подкладыванием сухой травы в костер. Сначала он заволновался так, что дыхание захватило. Но потом опомнился и закричал. Ему не ответили, но голоса в следующий раз раздались ближе. Вот небольшой камень, очевидно, упавший из-под ног идущих, свалился на дно пещеры. Кто-то остановился над отверстием, сверху посыпался песок. Дежнев закричал опять.

— Эй, кто там внизу? — раздался голос сверху.

Дежнев назвал себя.

— Как ты попал сюда? — неожиданно перешел на ты невидимый собеседник, — впрочем, об этом потом, скажи скорее, через какое отверстие удобнее спустить тебе веревку. Ты не расшибся при падении?

Пока рабочий ходил в лагерь за народом, Дежнев вкратце рассказал товарищу, что с ним случилось.

Веревку спустили в ближайшее отверстие, находившееся в той же галлерее, несколько повыше. Дежнев привязался к ней и стал подниматься наверх, однако, на половине дороги веревку затерло между камнями, и он повис в воздухе. Пришлось опустить вторую веревку. Дежнев обвязался ею, продолжая висеть. Его приподняли на ней, чем сняли тяжесть с первой. Освободить ненатянутую веревку было уже легко, но Дежнев сделал неловкое движение при под'еме на двух веревках и перевернулся вверх ногами. В этом положении спасенного, наконец, вытащили наружу.

Солнечные лучи, несколько дней тому назад так невыносимо палившие его, теперь казались ему райским светом. Раны Дежнева были перевязаны, его накормили, и час спустя он уже вместе со своими избавителями потихоньку ехал к лагерю.

Идеофон.

Рассказ А. Рома.

I.

Судебный следователь Паоло Минетти небрежно бросил пенснэ на раскрытое «дело», провел левой ладонью по высокому лбу, орлиному носу, выступавшему из красных, толстых щек, и зажал седеющую бородку.

— Уведите его!..

Три карабинера, с шашками наголо, в черной форме с красными кантами и в треуголках, украшенных перьями, увели арестованного — молодого человека в рабочем костюме, с загорелым лицом, на которое тюрьма уже наложила сероватый налет.

Оставшись один, следователь, не спеша, закурил длинную сигаретку, отпил из стакана ледяную воду с красным вином и устало посмотрел в окно. Оконная решетка четко выделялась на сверкающей поверхности Средиземного моря. Вдали синели пизанские холмы.

Минетти смахнул мух, облюбовавших его влажный лоб, и досадливо крякнул.

Вот уже две недели, как он сидит в этой дыре — Вольтерра, вызванный сюда для допроса пяти обвиняемых, помещенных в местной тюрьме, похожей на средневековый замок с камерами-клетками для одиночного заключения.

Минетти, завзятый театрал и страстный любитель музыки, был огорчен до глубины души, когда его вызвали сюда из Ливорно в самый разгар гастролей Миланской оперы.

Но, ознакомившись с делом, он утешился.

Дело было интересное и много обещало для его карьеры в случае удачного исхода.

Для него было уже честью, что вести следствие поручили именно ему. Предстоял громкий политический процесс.

При проезде итальянского премьер-министра на автомобиле через Сиену в него был произведен выстрел из толпы, не причинивший вреда. Подоспевшая на место происшествия полиция общественной безопасности арестовала, по подозрению, пятерых человек и овладела вещественным доказательством — револьвером, брошенным на землю. Но кто именно произвел выстрел, выяснить не удалось. Ни у кого из арестованных оружия найдено не было. Не удалось установить и принадлежности кого-либо из них к какой-нибудь «преступной политической организации».

Явно, что при таком положении дела нельзя было пред'явить обвинение ко всем пятерым. Нужно было во что бы то ни стало добыть более веские улики. Но как?.. Личное признание было бы лучше всего. Однако, несмотря на весь свой опыт, на все профессиональные уловки и ухищрения, Минетти не мог добиться признания. Все пятеро арестованных категорически отрицали свое участие в покушении на жизнь премьер-министра и при этом смотрели на следователя такими невинными глазами, что он выходил из себя.