псих, – оскалился тот, кого плосколицый назвал Бараном. – Я ж тя ебну наглухо. Ты за Барана на Блевотне у любого спроси.
– Оно и видно, – усмехнулся я. – Вернись в загон, Баран. Не искушай…
Баран неприятно улыбнулся, обнажая крупные, желтые зубы, и резко бросился на меня. Плосколицый, убрав пачку в карман, гоготнул. Но в отличие от Барана, в драку он лезть не спешил. Лишь уселся по-хозяйски на кровати, откуда принялся наблюдать за стычкой. Впрочем, я насчет них не волновался. Это не психи. Это обычные симулянты, которые прятались в стенах больницы от армии.
Я уклонился от первых двух ударов Барана, качнул корпусом и резко врезал коленом тому под дых. Бритоголовый жадно хапнул воздух и, шлепнувшись на пол, застонал. Плосколицый Пельмень скрежетнул зубами и мотнул головой. Правда ободряюще усмехнулся, когда Баран поднялся на ноги и, заревев, снова бросился на меня. Однако дальше все пошло, как по учебнику. Я перехватил руку, наклонил корпус и бросил Барана через бедро. Тот глухо впечатался в пол, после чего заорал, когда я вывернул ему кисть.
– В палату. Живо, – коротко приказал я плосколицему. Тот бросил недовольный взгляд в сторону дверей в отделение и поспешно отступил. Обернувшись, я увидел покатывающихся со смеху Артура и Георгия.
– Полтос с тебя, брат, – со знанием дела сказал Георгий. Артур усмехнулся и кивнул. – Отпусти мальца, Вано.
– Да я тебя, сука, на лоскуты… – Баран, не договорив, улетел в палату, когда подошедший Артур без лишних церемоний влепил тому поджопник.
– Цыц, блядь, – рявкнул санитар. Униженный Баран под смешок плосколицего уполз на свою кровать. – Еще слово и повяжу.
– Ладно, Артур. Ну, подурачились. Чо такого? – вклинился плосколицый. На миг в его глазах мелькнула злоба, когда он посмотрел на меня. Мелькнула и пропала. Такие, как он мастерски умели скрывать эмоции.
– Ну, с почином тебя, Вано, – усмехнулся грузин, подходя ко мне. Я ехидно на него посмотрел и сдержал ругательство. – Не зверей. Нам знать надо, какой ты. Работать вместе придется.
– И как? Узнал?
– Узнал, узнал, – похлопал меня по спине Артур. – Дальше время покажет. Слабые тут не задерживаются.
– Не сомневаюсь, – вздохнул я.
– Покурим? – лукаво улыбаясь, спросил Георгий.
– Покурим.
Но спокойно покурить нам не дали. Как только мы с Георгием зашли в туалет, где уже прохлаждались больные и на одном из толчков тужился пунцовый Вампир, из коридора послышался возмущенный вопль Гали. Георгий сориентировался быстро и, швырнув недокуренную сигарету в ведро, выскочил из туалета. За сигарету тут же началась возня среди тех, кто караулил окурки, но я не стал их разнимать и помчался за грузином. Выбежав, я оторопело уставился на безобразного, смуглого мужика, который вчера запустил в меня говном, смеющегося Георгия и бледную Галю, указывающую на больного трясущимся пальцем. И её возмущение было понятно.
– Он… – я не договорил и нахмурился, наблюдая за мужиком. Тот, не обращая ни на кого внимания, терзал свою жопу пальцем, а свободной рукой дергал за кривой член.
– Ромка Гузноёб, – со знанием дела ответил Георгий. Он подошел к мужику и влепил тому крепкого леща. Однако больной не стал орать. Вместо этого он зашипел похлеще Вампира и, вскочив на ноги, яростно начал дрочить. Георгию это не понравилось.
– Вано! Дуй сюда!
– Бидораз, э… – проворчал мужик, коверкая слова и с ненавистью глядя на грузина. Георгий вытащил из кармана эластичный бинт и, заломив мужику руки, грамотно его спеленал. – Мам твой в жоп ебал, барадаты бидораз…
– Хватай его за ноги, – велел Георгий. Он поднатужился и поднял мужика за руки. Я схватился за ноги и чуть не лишился зуба, потому что больной неожиданно лягнул меня ногой. И тут меня перемкнуло. Я надавил на болевую точку под коленом, заставив мужика заорать. Затем, вцепившись в ноги побелевшими пальцами, поплелся за грузином, который тащил больного в палату.
Извивающегося мужика с трудом удалось уложить в кровать, но Георгия это не остановило. Он развязал больному руки, после чего связал его по новой, намертво приковав к кровати. Сбоку от нас ехидно рассмеялся пожилой мужчина, а следом заухал, словно филин, румяный толстячок. Через пару мгновений, Георгий, тяжело дыша, выпрямился и злобно выругался. Пунцовый больной, которому встать не удавалось, обложил грузина хуями.
– Гамно мой жрат будешь, бидораз, э… – прохрипел он. – Тебе выебу, мам твой выебу, пап твой выебу, и сабак твой выебу…
– Проклятье нашего отделения, мамой клянусь, – вздохнул Георгий и прикрикнул на остальных больных. – А ну свалили, блядь!
– Пошто вы так ругаетесь, Георгий Ираклиевич? – с укоризной спросил пожилой. Он выделялся среди остальных больных тем, что был очень опрятен и вежлив. Но меня это не удивило. Арина Андреевна ясно дала понять, что верить никому нельзя. За личиной доброго деда запросто мог скрываться безжалостный и кровавый урод.
– Помолчи, Аристарх. Не до тебя сейчас, – отмахнулся Георгий. Он подобрал с пола выпавшую пачку сигарет и кивнул мне. – Пошли, Вано. Покурим.
– Это же он в меня говном вчера бросил, – задумчиво констатировал я, смотря на Георгия. Тот в ответ кивнул и улыбнулся.
– Ромка, – коротко ответил он. – Или дрочит, или в жопе пальцем ковыряется, или одновременно все. Слыхал, что в Блевотне цыганский район есть?
– Ага, – кивнул я. Старшаки моего двора частенько туда катались, а потом кисли в подвале на распотрошенном диване.
– Этот дебил весь поселок заебал. Конь его в детстве лягнул, вот крыша и протекла. Два года уже тут чалится. Привезли, когда он за матерью своей и сестрой с топором гонялся за то, что они ему в жопу не дают. Сам барон велел в дурку отвезти, а для цыган это неслыханно. За своих они любому лицо порежут. Осторожнее с ним. Сейчас ему аминазина въебут. Пока он под нейролептиками, милый человек. Лежит, матюками кроет, в жопе иногда пальцем ковыряется и пальцы свои нюхает. А как приступ, так хоть волком вой…
– Эта, дай сигаретку? – протянул скелет, обтянутый кожей, в котором с трудом угадывался живой человек. Георгий хмыкнул, вытащил пачку, оторвал фильтр и протянул сигарету больному. Тот расплылся в улыбке и, утонув в облаке дыма, раскашлялся.
– Дай-дай, – указал на него рукой Георгий. – Вечно сигареты клянчит. Лучше дать.
– А если не курит кто или сигареты кончились?
– Обоссать может, – беспечно ответил грузин, смотря на больного. – Им же сигареты только утром дают. По пять штук на брата. И это на весь день. А выдувают они их быстро. За час-два. Но есть и свои хитрости.
– Какие? – спросил я, не