"Всё что боль принесет, очень скоро уйдет,
Всё что радость даёт не бесконечно живёт."
Маргарита
Его взгляд становится разъяренным и болезненным.
— Да прекрати уже напоминать мне о моей семье! Хватит! Они мертвы! Они все мертвы! — прокричал он.
Резко разворачивается и уходит в свою спальню, хлопнув дверью.
Теперь я поняла почему его так ранили мои слова про семью, Варану невыносимо больно говорить об этом! Какая же я дура! Чувствую себя виноватой перед ним.
Когда умерла моя бабушка, которая восемь лет лежала овощем, мне было очень больно, хотя я четко понимала, что она не осознаёт происходящее. Потеря родного человека вызывает ощущение опусташенности, разочарования и сокрушительной печали.
Утром я встала очень рано и решила приготовить Варану завтрак в качестве извинений за вчерашнее. В холодильнике было очень много продуктов, я приготовила омлет с помидорками черри и кусочками ветчины, присыпала всё это сыром, потом испекла блины и запустила кофемашину. И нет, я не умела ей пользоваться, мне помогал интернет.
Накрыв на стол, я постучалась в дверь его спальни. Тишина.
— Варан, ты спишь?
Никто не открыл и не ответил, осмелев, я распахнула дверь комнаты мужчины и увидела, что там пусто, даже кровать заправлена. Улавливаю аромат его парфюма, по телу проходит дрожь. Руки невольно тянутся к губам, чтобы представить как он целовал меня, от одних воспоминаний голова идет кругом.
Он говорил, что уходит рано, но я не думала, что раньше шести утра. Завтрак остыл, я разложила его по контейнерам и убрала в холодильник. Оставляю записку:
"Прости меня, надеюсь ты хотя бы попробуешь."
Слышу как открывается входная дверь, прячусь, боюсь, что меня убьют. Ко мне приближаются шаги.
— Маргарита, Александр Егорович просил сопровождать вас. Когда будете готовы, сообщите нам, мы будем ждать за дверью.
Я рассеянно хлопаю глазами и не могу понять, что за Александр Егорович.
— Александр Егорович это Варан? — выглядываю из-за цветочного горшка, за которым пряталась.
— Да.
Ну спасибо, я хоть теперь знаю как его имя, а то целовалась с мужчиной не имея понятия как его зовут.
Быстро собираюсь в колледж: крашусь, надеваю классическое черное платье, своё драповое пальто и черные кожаные сапоги.
За дверью меня ждут два мужчины, они вообще не смотрят на меня, как будто один только взгляд может выжечь им глаза.
Мы садимся в красный Nissan Qashqai и выезжаем из паркинга. Интересно, если мы хотим быть незаметными, почему выбрали такую приметную машину?
Стоит мне подумать об этом, мы заворачиваем в какой-то незнакомый мне переулок и заезжаем в двухсторонний гараж.
Автоматические ворота закрываются, и мы пересаживаемся в черный Мерседес.
С обратной стороны этого гаража, открываются другие ворота, мы выезжаем через них.
Теперь понятно, они меняют машину, чтобы уйти от преследования. Всю дорогу мужчины не говорят ни слова.
Приезжаю в колледж вовремя. Иду к крыльцу, охранники следуют за мной.
— Вы и на парах со мной будете сидеть?
— Мы будем в коридоре.
Только этого не хватало! Что про меня будут говорить одногруппники?
— Нет, вам нельзя туда!
— У нас приказ.
— Разве вы не должны мне подчиняться?
Больше они не реагируют ни на какие слова.
Вход в колледж по карточкам, но охрану без проблем пускают просто так. Видимо Варан и этот вопрос уладил.
Целый день надо мной насмехаются и подшучивают. Ситуация меня злит, пока я не прокручиваю в голове ужасный вечер. Выстрелы, взрыв…
Даша подсаживается ко мне на педагогике.
— Рита, что происходит?
Я не знаю, могу ли что-то рассказывать, вдруг, если кто-нибудь узнает про убийство людей, он окажется в опасности?
— Кажется Варан нанял мне охрану.
— Кажется?
— Угу.
— Так вы вместе или что?
— Я не знаю…
— Раз он приставил охрану, значит волнуется.
— Возможно…
— Что-то ты темнишь, врать вообще не умеешь, всё написано на лице.
— Даша, я пока не понимаю, что происходит, поэтому объяснить толком не могу.
— Ладно, когда поймёшь, я должна узнать всё первая. Пойдем в столовую во второй корпус или за плетëнкой в ларёк?
— Давай за плетенкой.
— Илья не звонил?
— Не звонил и не писал.
— Капец, вот урод.
— Это к лучшему. Не хочу с ним общаться. В прошлый раз, когда эвакуировали мою машину, он был на складе, находящимся за забором у штрафстоянки. Ему было в падлу даже подойти поддержать меня!
— Да ладно?
Киваю.
— Знаешь, самое ужасное, я знала, что он не явится, хотя в тот день работал в этом районе. Мне хотелось дать ему шанс и проверить последний раз, но с меня хватит.
— Ты правильно сделала. — Даша гладит меня по плечу, — Молодец.
После лекции, мы идем к ларьку, ставшему за два с половиной года родным. Охрана идет за мной тенью.
На улице холодно и я жалею, что на мне пальто, а не пуховик. Покупаю три плетенки, продавец греет их в микроволновке.
— Зачем три? Ты голодная сегодня?
— Нет, хочу угостить охрану.
Выхожу из магазинчика и протягиваю охране плетенки. Они даже не смотрят на меня.
— Вам запрещено есть?
Молчание и полный игнор. Меня начинает это бесить.
Пихаю одному и второму плетенку в карман куртки, они даже носом не ведут. Ну и статуи. Тоже буду их игнорировать!
Даша закуривает, я опять встаю так, чтобы ветер дул в её сторону, смотрю на белые клубы дыма, которые уносит в противоположном от меня направлении.
— Почему они игнорят тебя?
— Не знаю, — смотрю на мужчин, стоящих в трех метрах от меня, — видимо Варан так приказал.
— Это так круто! Я тоже хочу охрану.
Пожимаю плечами.
После лекций я выхожу на улицу со своими спутниками и встречаю там Илью. Несмотря на холод, он одет в кожанку и джинсы. У него в руках букет бордовых роз.
— Рита, прости меня!
Он резко подходит ко мне и рывком притягивает к себе.
— Ну как ты, скучала?
Я отталкиваю его, но он прижимает меня сильнее, лишая пространства и воздуха.
— Пусти. Мы расстались.
— Не пущу, ты моя.
— Пусти!
Охранники подходят и отдергивают Илью за руки, цветы падают на землю.
— Эй, а это кто?
— Илья, прощай.
Разворачиваюсь и убегаю. Он вырывается, бежит за мной, догоняет и преграждает дорогу.
— Я не понял, что это за мужики с тобой?
— Это моя охрана.
— Зачем тебе охрана?
— Отстань от меня.
Тут лицо Ильи становится белым, как будто он встретил смерть. Я оборачиваюсь и вижу, что охранники достали пистолеты и направляют на моего приставучего бывшего.
— М-мужики, вы чего? — голос бывшего дрожит.
— Илья Фёдорович, последнее