Нельзя сказать, что она так уж боялась Айки — тот к тому же был на восемь лет младше нее, — а просто к этому времени начали сбываться мрачные прогнозы, сделанные ею еще тогда, когда в замке поселился Лекс. Эмери предвидела, что ей будет очень сложно скрывать от Лекса свою любовь. Так и оказалось. Каждый день встречаться с ним, разговаривать, есть за одним столом и при этом держаться естественно, будто нет и не было в душе нежных чувств, не трепещет от случайных прикосновений каждая клеточка тела, не возникают мучительно-сладостные воспоминания при взгляде на руки, лицо, губы…
Труднее всего было смотреть в глаза Лекса. Улыбающиеся или холодные, внимательные или насмешливые, пристальные или прищуренные, они одинаково сильно действовали на Эмери. Она помнила, какой неистовой страстью вспыхивал его взгляд той памятной ночью, когда они ласкали друг друга в постели, будто позабыв, что являются лютыми врагами.
Каждую минуту Эмери казалось, что она выдает себя, но в следующий момент становилось ясно, что это лишь игра воображения, и ее волнение утихало, хоть и не исчезало совсем. А потом все начиналось сначала.
Напряжение, в котором Эмери пребывала каждую секунду общения с Лексом, изматывало ее. Порой, лишь представив себе, что вновь придется сидеть с ним за одним столом, изображая не просто безразличие, а мрачную враждебность, она готова была бежать из замка куда глаза глядят. Но бежать-то как раз она и не могла: нога все еще болела.
В конце концов, подойдя к пределу своих психических возможностей, она начала дерзить Лексу, потому что лишь в нем одном видела источник своих мучений. Эта неоправданная взрывчатость и дала ему повод сказать в разговоре с Айки, что с Эмери нет сладу.
Сейчас, стоя в сумрачном коридоре перед дверью столовой, она услышала, как Айки произнес:
— Не понимаю, почему ты сидишь в этой дыре! Замок — что-то кошмарное. Нет элементарных удобств, даже душ принять невозможно, приходится плескаться в тазу, но перед этим еще нужно нагреть воду на газовой плите!
Эмери затаила дыхание, ожидая, что ответит Лекс. Спустя некоторое время тот сказал:
— Согласен, поначалу первобытный образ существования сильно выводит из равновесия, но потом привыкаешь и входишь в колею. Во всяком случае, это не смертельно.
Вновь раздался голос Айки:
— Хорошо, допустим, за минувшие дни ты научился извлекать удовольствие из подобной жизни. Но все-таки мне хотелось бы понять, что заставляет тебя находиться в обществе этой… этой…
— Придержи язык, парень, — вдруг произнес Лекс. — Разве тебя не учили, что негоже дурно отзываться о человеке за его спиной? В твоем возрасте пора бы знать такие вещи.
Айки что-то пробормотал, но как Эмери ни напрягала слух, поняла только начало: «Если бы это был человек…». Окончание фразы осталось неясным. Впрочем, и без того было понятно, что ничего лестного для Эмери оно не содержало.
После недолгой паузы Айки заговорил вновь.
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— Потому что ты некорректно его задал. Вот, держи тарелку… Нарежь хлеб и положи на нее.
— Кстати, взять хотя бы это, — недовольно буркнул Айки. — Неужели нельзя было нанять какую-нибудь кухарку из местных? Почему мы должны сами накрывать на стол?
Эмери злорадно усмехнулась.
— Ты, безусловно, не должен, — тоже со смешком, словно уловив ее настроение, заметил Лекс. — Но раз уж оказался здесь, делай то же, что и все.
— Все? — тут же подхватил Айки, будто только того и ждал. — Разве? По-моему, кое-кто отсутствует. Бьюсь об заклад, она явится, когда стол будет накрыт.
— Ну и что?
— Получается, мы стараемся для нее.
— Ну и что? — повторил Лекс.
— Как?! Она сделала нам такую… такую…
Пока Айки подбирал подходящее определение деянию Эмери, Лекс произнес:
— Нам? Не понимаю… Ты-то здесь при чем?
Эмери знала ответ на этот вопрос. В нем крылась причина ненависти, какую Айки испытывал к ней.
— …гадость, — сказал тот, наконец найдя достойный, по его мнению, эпитет. — Конечно, я ни при чем, если не считать того, что ты мой брат и меня задевает совершенная в отношении тебя несправедливость. Оттого-то я и не понимаю, почему ты так стремишься угодить этой… то есть Эмери?
— А почему бы и нет?
— Ну…
Айки определенно растерялся. По-видимому, в его голове не укладывалось, почему после годичного преследования Лекс вдруг изменил отношение к Эмери.
— Видишь ли, что бы ты ни думал об Эмери, она мужественный человек.
Это произнес Лекс, и по-прежнему стоявшая в коридоре Эмери навострила уши.
— Неужели?
— Да. Могу привести пример: у нее болит нога, но она не хнычет и не жалуется.
— Только костерит тебя на чем свет стоит, — усмехнулся Айки.
— С чего ты взял? — Тон Лекса был немного смущенным.
— Ведь ты сам сказал, что не можешь с ней сладить, — не без ехидства напомнил Айки.
— Ну… я подразумевал не только словесные перепалки, — пробормотал Лекс.
— Не знаю, что ты подразумевал, а только я не поверил собственным ушам, когда мама сказала, куда ты укатил!
Вот как? Выходит, Джоан в курсе того, к кому уехал ее старший сын? Очень интересно. Хорошо бы узнать ее мнение обо всей этой истории, подумала Эмери.
Из столовой донесся вздох Лекса.
— Я ведь тебе объяснял: в настоящий момент Эмери нуждается в помощи, так что…
— Да тебе-то что за дело, нуждается она в чем-либо или нет? — воскликнул Айки. — Тем хуже для нее. Пусть страдает! Пусть побудет в шкуре человека, который мучительно переживает…
— Ты, конечно, имеешь в виду меня? — перебил его Лекса.
Себя он имеет в виду! — мысленно откликнулась Эмери. Он считает, что я нанесла удар и ему тоже.
— Конечно, — явно с неохотой подтвердил Айки.
— В таком случае не трудись принимать решения вместо меня, — суховато произнес Лекс. — Я пока способен делать это самостоятельно.
— Ну что ты! — сразу пошел на попятный Айки. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Если тебе так хочется, живи в этом идиотском замке и заботься о его хозяйке. И знаешь что? Пожалуй, я тоже здесь задержусь. А что, даже забавно! Потом будет что вспомнить и ребятам рассказать…
— Ты не прав, замок совсем не идиотский, ты просто мало разбираешься в подобных вещах…
Лекс начал что-то говорить о средневековой архитектуре, но Эмери не стала этого слушать. Последние фразы Айки мгновенно взвинтили ее до предела.
— Что-о? — возмущенно протянула она, быстро, как только было возможно, хромая в столовую. — Это еще что за разговоры?!
— А вот и Эмери! — с непонятным весельем произнес Лекс, увидев ее на пороге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});