Армия требовала значительных денежных затрат, и Радама I ввел два налога: первый подоходный, второй — подушный. Женам военных полагались налоговые льготы [182, с. 160]. Формировалось ремесленное производство, связанное с нуждами армии. Были организованы цехи по изготовлению холодного оружия, кржаных ремней, патронташей и портупей, арсеналы для хранения вооружения и боеприпасов [136, с. 231–12]. Дисциплина в армии поддерживалась системой наказаний. За дезертирство сжигали живьем [182 г с. 159]. В конце правления Радамы I армия была дополнена подразделениями миарамила лава-вулу — своего рода вспомогательной полицией [106, с.92],
Реформы с использованием элементов европейской военной культуры позволили Радаме I создать при любых недочетах и слабостях сильнейшую на острове армию, что подтвердили последующие военные кампании на западе и юге Мадагаскара. Небольшими силами были присоединены и контролировались обширные территории.
Преемники Радамы I не внесли значительных изменений в структуру армии. Ранавалуна I добавила к 12 рангам два. Радама II ввел еще два ранга и для себя лично дополнительный, семнадцатый, — вукинахитра [145, с. 13].
Во время правления Ранавалуны I были созданы цехи по производству боеприпасов, взрывчатых веществ, военного обмундирования и национальных флагов [136, с. 231–232]. Тем не менее дальнейшего развития и укрепления армии не произошло. Учащались случаи дезертирства, казнокрадства, дальние гарнизоны голодали, их личный состав не меняли по многу лет. Солдат в походах сопровождали жены и слуги. В середине XIX в. резко снизилась боеспособность армии. Многие, пользуясь правом постоя, беззастенчиво грабили население, особенно вне пределов Имерины.
Традиционный набор в армию происходил следующим образом. Королева вызывала в столицу знать и представителей всех свободных слоев населения из различных частей Имерины, с которыми определяла число рекрутов для каждой провинций [145, с. 58–59]. Подобная система практиковалась до 70-х годов XIX в. В 30-х годах военная служба была приравнена к безвозмездным отработкам [21, с. 114], что послужило одной из основных причин дезорганизации армии.
Подводя итоги развития малагасийской армии за 50 лет, еще раз подчеркнем, что в начале XIX в. на острове была создана армия по европейскому образцу, относительно боеспособная и хорошо вооруженная. С приходом к власти Ранавалуны I началось ее разложение. Срок службы в армии не был ограничен, что значительно повысило средний возраст военнослужащих. Солдаты жили за счет грабежа. Соответственно падала дисциплина, снижалась боеспособность армии. Ранги стали передаваться чуть ли не по наследству, участились случаи самовольного присвоения того или иного вунинахитра. Непропорционально увеличивался офицерский корпус. Каждый офицер старался окружить себя как можно большим количеством адъютантов, использовавшихся, как правило, в личных целях. Подобные изменения в армии были следствием аналогичных процессов в обществе. Не меняя внешний европейский облик, она, по сути, превратилась в феодальное войско (пожизненный срок службы и институт адъютантов и т. д.). Восстановление боеспособности армии стало одной из основных задач руководителей Малагасийского государства.
Глава вторая
70–90-е годы XIX в. — изменения в малагасийском обществе
Вторая половина XIX в. и особенно его последняя треть были ознаменованы резким повышением интереса к Африке. Это объяснялось комплексом причин, основной из которых, по нашему мнению, было завершение борьбы за наиболее богатые азиатские территории и, как следствие, перенесение центра тяжести соперничества за колонии и сферы влияния на Черный континент. Необходимость новых рынков сбыта и гарантированных источников сырья, технический прогресс Европы, постоянное совершенствование средств сообщения и ведения войны, богатый опыт колониальных экспедиций давали возможность приступить к освоению и завоеванию земель, не имевших жизненно важного значения для метрополии.
Постепенно менялось европейское общественное мнение. На первый план начало выдвигаться такое понятие, как принадлежность к «мировой державе», одним из основных критериев которой стало обладание обширными колониями. Страны капиталистической Европы все больше проникались гордостью за свой технический и экономический прогресс, все более популярными здесь становились мессианские идеи о цивилизаторской и культурной миссии белого человека, о необходимости нести в окружающий мир практику индустриального развития, даже если при этом необходимо было применять вооруженную силу, уничтожать государства с их культурой и традициями. Африка из субъекта исторического развития постепенно становилась объектом крупномасштабного европейского эксперимента.
Мадагаскар вступил во вторую половину XIX в. практически полностью изолированным, отрезанным от внешнего влияния, наподобие Японии начала XVII в. Но внутри закрытого общества вызревала противоположная идея — полное открытие Малагасийского государства для Европы, носителем которой стал принц Ракуту, сын Ранавалуны I, короновавшийся под именем Радамы II. Во время своего короткого (менее трех лет) правления он окончательно подорвал в малагасийском обществе идею о незыблемости существующего порядка, уничтожил представление о богоданности королевской власти, о непосредственном воплощении в правителе мудрости всех предшествующих поколений. Был разорван «завет» с божественными предками, была разрушена в сознании малагасийцев выстроенная его предшественниками система мироздания.
Данный разрыв не мог не отразиться на социальной психологии. Он выразился в массовых психических эпидемиях — раманендзана, когда в сотни, тысячи простых малагасийцев «вселялся дух» умершей Ранавалуны I, который требовал возвращения к старым порядкам. В социально-экономическом развитии стал возможен постепенный отход от традиционного, хотя и во имя его сохранения. В политической области после осознания вседозволенности также произошли необратимые изменения. Формально у власти осталась правящая династия, из генеалогии которой был вычеркнут Радама II, но фактически вся власть перешла в руки новой аристократии, тесно связанной с экспортно-импортной торговлей. Не имея шансов на длительное сохранение власти традиционным путем, они начали искать выход из сложившейся ситуации в реформах, что объективно совпадало с нуждами малагасийского общества. Но все даже самые далеко идущие преобразования субъективно направлялись на возрождение старых порядков, т. е. к установлению режима неограниченной личной власти, но новыми путями и средствами. В экономике, социальной области, идеологии, даже учитывая активное европейское влияние, предпосылки для развития капитализма были еще слишком слабы. При всем внешнем сходстве преобразований с взятой за образец моделью малагасийское общество оставалось в рамках докапиталистических социально экономических и идеологических структур, что привело к новому кризису в начале 90-х годов ХIХ в.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});