Коннор бросил на Сюзи внимательный взгляд.
— Я надеялся, что ты это скажешь, но хотелось бы, чтобы Дрю никогда не узнал о наших прежних отношениях. Из всех моих бывших товарищей он лучший стрелок, а я бы предпочел сохранить свои легкие и печень невредимыми.
Улыбка осталась на лице Сюзи, но лоб слегка нахмурился.
— Знаешь, я никогда не могла понять, почему в ответ на малейшее проявление нежных чувств ты всегда лишь язвительно огрызаешься. Зачем защищаться, когда на тебя никто не нападает? Боишься, что твоя репутация погибнет, если люди узнают, что у тебя есть не только кости и хрящи, но и сердце?
Хотя все это было сказано шутливым тоном, граф посуровел.
Последовало напряженное молчание, которое нарушила Сюзи:
— Прости, пожалуйста, если я зашла слишком далеко. Я не хотела тебя обидеть и затрагивать слишком неприятные для тебя темы…
— Все в порядке, — чуть резче, чем следовало, сказал граф. — У меня есть свои причины, и я не намерен их ни с кем обсуждать. — Заметив, что лицо Сюзи исказила гримаса боли, Коннор решил перейти к интересующему его вопросу. — Вернемся к твоему предложению. Действительно ты могла бы мне кое в чем помочь.
Лицо Сюзи немного смягчилось.
— Это правда?
— Скажи, Дрю все еще поддерживает отношения с Брайтоном и его людьми?
Задавая вопрос, граф неожиданно почувствовал неловкость. Ему пришло в голову, что жена, пусть и любящая жизненные блага, может не одобрять отношений ее мужа с контрабандистами.
Его тревога была недолгой. Сюзи засмеялась.
— Мне иногда кажется, что я все еще держу гостиницу — так часто Бочка Гарри и Рябой Дик ночуют в Клоузе. А почему ты спрашиваешь?
— Мне бы хотелось выяснить, что они знают о картежнике, который называет себя Девинтером. Он среднего роста, коренастый, светлые каштановые волосы. — Подумав, Коннор добавил еще несколько характерных деталей внешности. — И еще у него весьма характерный акцент — парень немного грассирует. До недавнего времени он мог работать на противоположном берегу канала — может быть, в Антверпене или Амстердаме.
— Мы с Дрю завтра возвращаемся домой, так что я смогу прислать тебе ответ через несколько дней. — Сюзи больше не улыбалась, храня полную серьезность. — Какие нужны подробности?
Граф задумался.
— Хороший вопрос. Мне будет полезна любая информация о том, на кого он работал в прошлом. Но намного важнее узнать, кто в последние недели прибегал к его услугам.
Теперь задумалась Сюзи. Воздух был наполнен пронзительными звуками скрипок.
— Хочешь сказать, что кто-то попытался устроить неприятности в «Волчьем логове»?
— Он не только попытался, — нехотя признался Коннор. — Он обчистил меня до нитки. Причем не просто выиграл все, что у меня было, но еще и сумел проникнуть в мой рабочий кабинет и вынес все из сейфа.
Глаза Сюзи изумленно расширились.
— Кто же его нанял?
— Ну, об этом можно только гадать. — Взгляд графа медленно скользил по залу. — Вероятно, кто-то считает, что зубы старого пса затупились, поскольку слишком давно не использовались.
Неожиданно что-то привлекло внимание графа, и он внимательно вгляделся в угол, где стояли кадки с пальмами и сидели пожилые женщины. На мгновение задержав дыхание, он сдавленно выругался: несмотря на тусклое освещение и развесистые пальмовые листья, бледный профиль и копну пшеничного цвета кудряшек не узнать было невозможно.
— Ад и проклятие!
— Новые проблемы? — с тревогой спросила Сюзи.
— Еще какие, — последовал мрачный ответ. — Тот, кто назвал удачу дамой, был потрясающим идиотом.
Желая уединиться хотя бы на несколько минут, Алекса затравленно оглянулась и поспешила прочь из зала. Пройдя мимо дамской комнаты, она свернула в темный коридор, чувствуя, что больше ни секунды не может находиться в переполненном зале среди шелков, запахов, музыки и смеха, прижала ладони к щекам, горевшим от унижения. Она была здесь чужой. Она была другой.
Увидев впереди французские двери, Алекса ускорила шаг и выскользнула в сад. Маленькая терраса была пустой и темной. Ее освещала только полная луна.
Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, Алекса подавила рвущиеся из груди рыдания. «Ох, да прекрати ты себя жалеть», — приказала она себе. А чего, собственно, она ждала? Хотела ослепить лондонского джентльмена своей красотой и блестящим интеллектом?
Ха! Криво усмехнувшись, она смахнула с ресниц неизвестно откуда взявшиеся слезы. Кто она такая? По сравнению с великолепно отполированными бриллиантами общества всего лишь кусок необработанной грубой породы. Кварца, например. Вообразить, что…
Хлопнула дверь, и раздался возглас удивления.
Алекса резко повернулась.
— Извините, я знаю, что не должна быть здесь одна, но…
Она замолчала, увидев, кто вышел на террасу.
— Это вы! — прорычал Волкодав. — Похоже, вы намеренно стремитесь именно туда, где вам не следует находиться.
Легкий ветерок пошевелил его волосы, а от раскачивающихся побегов плюща по лицу побежали причудливой формы тени. Он выглядел жестоким. Грозным.
Алекса вздернула подбородок: она не позволит себя запугать.
— Мне необходимо подышать свежим воздухом, и садовая терраса вполне респектабельное место, где я могу находиться. — Она демонстративно оглянулась по сторонам. — Или вы рассчитывали здесь быстро перепихнуться с одной из подружек?
Губы графа сжались в тонкую линию.
— Вы позволяете себе весьма фривольные шуточки, леди Алекса. Острый язычок может довести вас до беды.
— Уже доводил, — призналась Алекса, — и не однажды. Если помните, вы меня поцеловали.
— Я целовал многих женщин, — сообщил граф.
— И хотите сказать, что я оказалась незапоминающейся?
Его глаза блеснули.
— А вы как думаете?
Алекса почувствовала, как краска заливает ее лицо, и разозлилась на саму себя. Нечего задавать глупые вопросы. Идиотка. Конечно, он не запомнил, как целовал неуклюжую деревенскую мисс. Что же касается ее воспоминаний об этом…
— Забыли, и слава Богу, — усмехнулась Алекса. Во всяком случае, она рассчитывала, что ее гримасу можно принять за усмешку. — Я тоже выбросила из памяти этот неприятный момент. Сделав паузу, она мстительно добавила. — Это было нетрудно.
— Да? — Темные брови графа слегка приподнялись. — А мне показалось, что вы уделили самое пристальное внимание новому опыту.
— Вы себе грубо льстите, сэр. Ваши поцелуи, как и вы сами, довольно быстро забылись.
— Забылись, — задумчиво повторил он.
— Полностью, — заверила собеседника Алекса.