касается вашего последнего… проекта. Оливер Скотт, этот скотина, — не сдержал эмоций Дубина, — сдал всю схему! Мы угодили в большой коррупционный скандал. И хотя, ваше имя ещё не звучало с экранов, там и без этого полное дерьмо.
Прослушав этот небольшой доклад, Цербер вспыхнул как спичка:
— Ну ты реально дубина, а. Какого хрена ты тут мямлишь, а не притащил ко мне ублюдка лично?
— Я не стал действовать без вашего приказа, — опустил голову он.
Цербер покачал головой с видом глубокого разочарования, потом одним глотком осушил стакан свежевыжатого сока и, наконец, сказал:
— В общем так, придурка Скотта ко мне сейчас же. Живым. И полный анализ всего, что по этому поводу выходит в новостях. Не важно, тв, интернет или даже сраные газеты, которые уже никто не читает. Нужно понять, как много этот придурок слил. Особенно про меня.
— Да, шеф, — моментально отозвался Дубина.
Что ж, можно сказать, что рисковал он не напрасно. По крайней мере, он всё ещё жив. А если, благодаря его докладу, ситуацию удастся быстро разрешить, то можно рассчитывать и на премию!
Дубина тут же покинул веранду и отправился собирать ребят.
Чтобы через полчаса взорваться в квартире Оливера Скотта от бомбы, которой был сам Оливер Скотт.
А его босс Цербер примерно через полтора часа получил сообщение от другого своего громилы.
Выпуск новостей о том, что подкупленный им чиновник был убит, а вместе с ним пострадали какие-то люди.
И теперь следствие прорабатывает версию, в которой Оливер Скотт не единственный в этой коррупционной цепочке. И его устранили, чтобы правда не смогла выйти наружу.
* * *
Теперь, когда арест и все обвинения с Чистилища были сняты, нам ничего не мешало продолжать работу.
Хотя к нам всё-таки приходили следователи, но уже просто для того, чтобы взять показания. Ещё бы! Признание Оливера Скотта, а потом и его смерть, подняла в его министерстве знатный шухер. Теперь там все забегали как в задницу укушенные. Никто не хотел остаться крайним и уже тем более подозреваемым в коррупционных схемах.
Но это уже не мои проблемы.
Сырьё для завода само себя не добудет.
Все лёгкие очаги, которые мы выкупили на последнем аукционе, бойцы Чистилища уже зачистили своими силами. Новый аукцион пока только намечался. И, несмотря на то, что я планировал заполучить там всё, что только получится, мне крайне нравилась идея не платить совсем.
Проблемные очаги выдавались под целую гору разных обязательств и требований. И это ещё больше отталкивало как фирмы чистильщиков, так и кланы от желания за них браться, пока не найдётся как минимум десяток желающих разделить все риски. Ну или не придёт отмашка свыше.
Как мне уже недавно объяснили, зачастую такие очаги закрывались только в качестве общественной нагрузки, когда у фирм просто не было возможности отказаться.
Но и налог с таких зачисток никто не платил. Добыча просто распределялась между участниками.
И тот подводный очаг, что я закрыл на днях, соответственно тоже не облагался никаким налогом.
Конечно, если бы я где-то с ним просчитался, то меня могли бы заставить выплатить какие-то из многочисленных штрафов, которые полагались за каждый чих, который во время зачистки пошёл не так.
Но я на этот счёт особенно не переживал. Во-первых, я со своими слугами способен избежать большинства, если не всех проблем. А во-вторых, выгода от зачистки Дельты перебивает любой штраф.
Так что я, Прохор и Арнольд вновь направились в уже знакомое нам административное здание, где мы ещё недавно в первый раз встретили продажного Оливера Скотта.
Теперь, вместо него, в окне сидел совсем молодой парень. Даже странно, что его сюда перевели.
Хотя, возможно, теперь, когда у них тут началась серьёзная охота на ведьм, людей, которые не попали под следствие, осталось не так уж и много.
В любом случае, мне от него нужна только печать и подпись.
Однако, когда мы подошли к нему ближе, он как-то сразу испуганно сжался.
А стоило нам только заикнуться о проблемном очаге, как он совсем побледнел и пробормотал что-то вроде:
— Вы знаете… сейчас военные запрещают любые операции в большинстве очагов.
— Но не во всех? — сразу же зацепился за эту возможность Арнольд.
Я теперь позволял ему вести беседы с большинством чинуш, с которыми приходилось иметь дело Чистилищу.
Отчаянное желание принести пользу и, возможно, тем самым избавиться от моей метки творило с Зеппельтом настоящие чудеса.
Такая активность благотворно сказалась даже на его внешнем виде. Арни похудел и даже как будто помолодел. Теперь, когда у него появилась цель, то даже в глаза вернулся блеск, как говорил Прохор.
Калинин даже немного смягчился по отношению к бывшему другу, приговаривая, что теперь он узнаёт старину Арнольда.
Так что Зеппельт вновь отрабатывал свой шанс на хорошую жизнь на все сто. И, несмотря на то, что паренёк в окне, очень хотел от нас избавиться, юрист Чистилища всё-таки добился своего.
— Подождите, — отозвался служащий, — мне надо посоветоваться.
После этого он сразу же куда-то ушёл, а вернулся только через несколько минут. Причём в ещё более удручённом и испуганном состоянии, чем раньше.
— Есть одна возможность, — нерешительно начал он, — но я бы не рекомендовал… — последние слова он произнёс совсем уж тихо.
— А что не так? — заинтересовался уже и Прохор.
— Ну… — протянул парень, — это очень сложный очаг. К тому же, он находится очень уж далеко. Вдали от любых поселений. Коммуникации никакой.
— Да разве ж это проблема? — весело возразил ему Калинин.
— Вот именно, — согласился Арни, — давай сюда документы на подпись.
— Проблема, — понизив голос отозвался служащий, — в случае чего, вы даже не сможете позвать на помощь.
— Ерунда, — отмахнулся Арни, — если это единственный вариант, мы его берём.
Он перевёл взгляд на меня, ища поддержки, и я кивнул.
После этого сотрудник нехотя подписал бумаги, а мы вернулись в ламбу. И уже там, Зеппельт сказал.
— Не хотел говорить при всех, но что-то тут не чисто. Думаю, вы и сами это поняли, господин Рихтер, — перевёл он на меня взгляд.
— Конечно, — кивнул я, — даже удивительно было встретить чиновника, который так яро пытался нас об этом предупредить.
Калинин добавил:
— Вот и я что-то не очень рад, что мы так быстро согласились. Это может быть засада.
Я улыбнулся