нерешительности застыл, не осмеливаясь сделать шаг вперёд. Рябь, переливаясь и извиваясь мелкими волнами, манила и отпугивала. Манила познанием неведомого и пугала неизвестностью. Так и не осмелившись перешагнуть через порог Врат, я завершил песнопения и покинул подземелье.
Я ещё три раза за лето навещал тайную залу, но никак не мог решиться на последний шаг. Потом и вообще закрутилось, завертелось.
Селище готовилось к прибытию ежегодного каравана из Кукенойса, который каждый Сулу менес (апрель*) проплывал мимо нашего селения в сторону Полоцка. К веренице каждый раз присоединялась по пути ладьи купцов из Герсики и селищ, стоящих на реке Даугова. К каравану в назначенное время спускались и суда по рекам Эвикшта и Дубна. Каждый год челны делали остановку возле городища Новене, где отдыхали гребцы и куда приплывали ладьи из городищ и селищ нашей округи.
В это время проходил ежегодный весенний торг. Из заморских земель привозили топоры, железные ножи, косы — горбуши, серпы и различную глиняную посуду. Высоким спросом пользовались свейские мечи, наконечники стрел и копий. Торговля осуществлялась преимущественно посредством обмена. Те жители из ближайших земель, которые не хотели посылать своих купцов в далёкие земли, меняли тут свои товары на нужные им заморские.
Наше поселение также готовило большую торговую ладью — однодревку. В прошедшую осень на сходке постановили, что наша однодеревка пойдёт до Булгара. В этот раз походом должен будет руководить мой старший брат Вилк, как глава семьи. Наша семья владела большим торговым судном и несколькими более мелкими лодками. Моя семья загружала половину корабля, вторая половина отдавалась под загрузку нашим родичам, живущим в Любостах и в окрестных поселениях. Все они являлись нашими кровными родственниками.
В прошлогоднее торговое плавание отец взял с собой и меня. Так вот тогда в Полоцке нам удалось подпоить одного тверского купца, который проболтался, что сейчас не очень выгодно везти товар в Киев.
После разграбления Царьграда франкскими рыцарями в лето 6713(1205*) торговля с Царьградом перестала быть столь выгодной как прежде. Жители поразбежались, греческие купцы со своей мошной в основном покинули город. Всем там заправляют венетские купцы из Срединного моря. Сейчас вся русская торговля начала перемещаться на Волгу, в сторону Булгар, потом до Хвалынского моря и дальше в Дербент и Персию. Там хорошо покупают наш лён, мёд, выделанные кожи, особенно юфть, ну и, конечно, пушной товар. Особенно ценен там мех соболя, горностая, куницы и белки. Ещё в дальних землях ценится наш речной жемчуг, который у нас на месте никто не добывает, а в верховьях этим занимаются многие псковские и смоленские кривичи.
Тогда же на вече порешили заготовить побольше шкурок пушных зверей, а также в осенние, зимние и весенние торги наменять побольше льняных тканей и пряжи. Постановили продать в Полоцке не ходовой в Булгаре товар и на вырученное серебро скупить юфтевую кожу в Полоцке и, в особенности, в Витебске, тогдашнем центре кожевенного производства в Полоцком княжестве. Летом же юнаки должны наковырять побольше жемчуга из ракушек местных моллюсков, в изобилии живущих в наших речках и ручьях.
Селище Любосты по меркам нашего времени, считалось крупным поселением с двадцатью пятью дворами. Кроме этого, в округе двадцать вёрст находилось с десяток селищ поменьше: на пять — десять дворов, где жили наши родичи. Непосредственно перед весенним Большим торговым походом в Полоцк я с братом и холопами объезжали эти поселения и выменивали или скупали плоды их труда: мёд, воск, льняные ткани и пряжу, поташ, необработанные кожи. Кто-то передавал свои товары нам для последующей продажи на Полоцком рынке. Многие наши зажиточные родичи из окрестных деревень поддержали нашу идею плавания в Булгары и дали нам свой товар. Помимо этого, из Герсики должен был приплыть младший брат отца на своём судне. Он тоже готов плыть с нами по Волжскому торговому пути.
Приплыв домой после визита дальних поселений на озере Стропы и перегрузив товары в большую ладью, я не выдержал и навестил Врата. Я всё-таки решился сходить на ту сторону. Какая-то неведомая сила манила меня то, что лежит за их порогом. На всякий случай я положил в котомку краюху хлеба и головку сыра. Надел боевые доспехи и подпоясался мечом. Щита я не брал.
Я в очередной раз запел заклинание и отворил Врата. Оставив все страхи и сомнения, я шагнул в мерцающий проём. Моё сердце, казалось, ушло в пятки, когда что-то мягко подхватило меня и понесло через освещённый нереальным, божественным светом проход. Мне было ужасно страшно. Я зажмурился и нёсся так куда-то, лишь иногда приоткрывая левый глаз.
Когда движение моего тела замедлилось, я открыл оба глаза и увидел впереди мерцающий проход. Всё та же сила аккуратно вытолкнула меня через этот проём, и я очутился… в том же огромном зале с колоннами, из которого я недавно шагнул внутрь Врат. Когда я нащупал и зажёг факел, оставленный в каменном держателе возле Врат, то был буквально раздавлен случившимся. В течение нескольких месяцев я посещал этот зал, замирал перед Вратами и пытался побороть свой страх, чтобы шагнуть в неведомое. Всё оказалось большим обманом. Стоило ли столь долго пытаться переступить через свои страхи, замирая перед этой каменной стеной, чтобы потом пролететь в мгновенье ока через странные коридоры и вернуться назад.
В глубоком разочаровании я вернулся тем же путём на поверхность. Загасив факел в куче песка, я вновь протиснулся меж густых еловых веток и хотел выйти наружу. В этот момент я краем глаза увидел какое-то движение справа и предмет, летящий мне в голову. Я сгруппировался, пытаясь плечом, закрытым железным наплечником, прикрыть голову. Я не успел полностью закрыться и получил скользящий удар по плечу и по голове. Свет потух в моих глазах, и я впал в беспамятство.
Очнулся я от того, что кто-то лил воду мне на лицо. Голова болела невыносимо. Я с трудом открыл глаза и сквозь пелену увидел лик молодого неизвестного мне молодого парня.
— Жив! — радостно воскликнул он. — Ты как здесь оказался?
— Ты кто? — прохрипел я, едва ворочая сухим от жажды языком.
— Я Вездот, твой двоюродный брат! — с изумлением ответил парень.
— А зачем тогда ты хотел убить меня? — прошептал я.
— Я думал, что это зверь пробирается сквозь ёлки, — пояснило лицо и через секунду спросило. — Ты можешь идти?
— Попробую, — неуверенно заявил я. — Помоги мне встать.
Парень, назвавшийся моим двоюродным братом, помог мне встать. Меня повело в сторону, и я завалился бы на бок, если бы паренёк не удержал меня за пояс.
— Давай я помогу тебе дойти до дома, — предложил он.
Поселение не походило на моё