там личная переписка или вовсе государственная тайная? Оно мне надо – знать чужие секреты? Меньше знаешь – крепче спишь.
– Смотри-и-и, – вновь настоял хранитель.
Вздохнув, я все-таки решилась взять записку, даже успела мельком взглянуть на рисунок внутри – неужели наши татуировки – как прямо над ухом раздался вкрадчивый голос:
– Нашла что-то интересное?
Листок выпал у меня из рук. От испуга я едва не упала, но Диаронд схватил меня за плечи, развернув к себе и нависнув надо мной. Мое сердце бешено колотилось, а этот предатель, тьфу ты, хранитель то есть, опять смылся!
Теперь Диаронд был после душа, но для проформы стоит сказать, что на нем было полотенце, которое, я надеюсь, сидит крепко, потому что иначе мне совсем стыдно. Мало того, что взяла то, что предназначалось не мне, так еще и в таком двусмысленном положении…
Хотя подождите-ка! Что значит “предназначалось не мне”? Еще как мне! Там ведь та самая татуировка, которая украшает наши шеи!
– Что это? – спросила я, кивнув вниз, куда упал листок. – Ты узнал, что означают наши татуировки?
– Может быть, – ушел от ответа император. – Ты вновь врываешься незванной гостьей. Не буду спрашивать, кто тебя сюда пропустил, лучше спрошу, знаешь ли ты, чем тебе это грозит?
Сердце замерло не то от страха, не то в предвкушении.
– Чем? – спросила и облизнула пересохшие губы.
Диаронд уловил мое движение, подхватил на руки и осторожно опустил на кровать, тут же оказавшись надо мной, разместив руки по обе стороны от моей головы и надежно их зафиксировав в своих ладонях. Я шумно выдохнула. Стало по-настоящему страшно! Или не страшно, а желанно? Да что творится с моими гормонами?
– Вам стоит быть поаккуратнее со мной, ваше величество, я ношу нашего ребенка.
– Я прекрасно об этом помню, – горячо ответил Диаронд прямо мне в губы, – и только не говори, что сделал тебе больно.
– А если скажу?
Ведь мне действительно больно! В сердце больно, потому что все это – запретное, невозможное. Так нельзя. У него здесь десять минут назад была жена, которая зазывала его в эту постель, а я, сюда совсем не стремившись, оказалась здесь. Вот где справедливость в жизни, а?
– Тогда мне придется загладить вину, – полушепотом ответил Диаронд и припал к моим губам.
Опять началось это безумие! Его губы – такие желанные и манящие – на моих, и все мысли улетают, исчезают, оставляя только чистое наслаждение. Я не могу противиться этим чувствам, охватывающим меня всю, заставляющим меня гореть на костре стыда и возбуждения, я не могу сдерживать стон, потому что это выше меня. Мои чувства к нему – запретные, неправильные, невозможные, но такие сильные, что я всякий раз становлюсь их рабой.
Владыка кладет одну руку на мой затылок, притягивая меня ближе. С его губ тоже срывается стон, и в этот же момент мою шею пронзает боль. Я вскрикиваю, и Диаронд будто выпивает с моих губ эту боль. Мы отстраняемся друг от друга. Оба тяжело дышим. Я смотрю на него со смесью непонимания и восторга, а он на меня – с обреченностью.
– Тебе не следовало приходить, – наконец, выдыхает повелитель и наклоняется ко мне, чтобы прикоснуться лбом к моему. – Так будет всякий раз, когда мы рядом. Это следует остановить, тебя следует выдать замуж и сослать в самую далекую провинцию…
Его слова обжигают, ранят. Мне действительно больно! Он только что так неистово целовал меня, а теперь говорит такие обидные вещи. Да, я знаю, что все это – неизбежное будущее, но слышать от мужчины, в руках которого таешь, как он мечтает выдать тебя замуж за другого и сослать куда подальше… больно. Очень больно.
Я оттолкнула Владыку и подскочила на ноги. Диаронд перевернулся и быстро поправил слетевшее полотенце… впрочем, если бы там можно было что-то поправить с таким “положением”. Я смутилась и отвернулась. Найдя взглядом тот самый листок, собиралась его поднять, но он взлетел и переместился Владыке в руки.
– Тебе лучше об этом не знать, – произнес император. – Сначала я должен понять, что нам с этим делать, а уже потом… Пока просто держись от меня подальше.
Держаться подальше? То есть до этого я сама стремилась к нему? От этого действительно становилось ужасно неловко.
– С удовольствием, ваше величество, – выдавила я и подошла к той самой тайной двери, из которой пришла. Владимур тут же материализовался, но так, чтобы император его не видел и, соответственно, не гневался. – Проводи меня в покои.
Когда я оказалась у себя, долго думала над тем, что произошло. Что со мной постоянно происходит в присутствии Владыки? Почему я так остро на него реагирую? Неужели я в шаге от влюбленности? Вот в кого нельзя влюбляться, так это в императора! Почему моё глупое сердце не может выбрать Аравера? Ладно-ладно, как образованный человек, я понимаю, что дело не в сердце, а в мозге… но почему все так сложно, а?
– Сегодня лучше лечь пораньше, – сообщила Джудит, войдя в спальню. – Завтра ведь бал.
Бал, точно! Я уже совсем о нем забыла! А ведь гномихи подготовили мне такое потрясающее платье… закачаешься!
Раздевшись, я встала у зеркала и взглянула на татуировку. Едва не вскрикнула. Она изменилась! Линии, еще не сложенные вместе, стали плавнее, будто пытались соединиться в какой-то узор. Да что все это значит?!
Глава 5
– Йорги бы побрали эту магию, – ворвался в мое сонное сознание разгневанный голос императора.
Я медленно разлепила веки и посмотрела на Диаронда. Спать хотелось жутко, поэтому я повернулась на другой бок и прикрыла уши подушкой. Полежала так еще несколько секунд, пытаясь вернуться в сон, и тут до меня дошло, где я и с кем я!
Подскочив, я быстро выбралась из кровати и отшатнулась к окошку, смотря на обнаженного дракона. Нет, ему определенно пора брать привычку спать одетым! А то неизвестно, когда магия нас по утрам перекинет.
Я огляделась: на этот раз я была в своих покоях, а вот Владыка, судя по всему, оказался