Читать интересную книгу Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов

— Черный рудокоп — значит нелегальный рудокоп? — спросил Аякс. — Тот, кто добывает золото незаконно?

— Так точно. Но все это было в незапамятные времена. Когда рудник только начал давать руду в промышленном масштабе. В те времена черные рудокопы, говорят, были настоящим проклятием для компании. И когда их ловили, то особо, конечно, не церемонились. Или в рудник сбрасывали, или в кипящей смоле топили — кстати, может, отсюда и повелось, что черные. Однако им в руки тоже лучше было не попадаться. Попал — пропал. Веселое, короче говоря, было время.

Аякс собрал пистолет и снова зарядил его.

Вернер, отерев потный лоб, махнул платком на мишень:

— Еще?

— Нет. — Аякс спрятал пистолет в кобуру под мышкой. — Хватит на сегодня страшных историй.

Они вышли из тира. Аякс кивнул продавцу, однако юнец в наушниках, облокотившись на прилавок и качая в такт мелодии опущенной головой, не замечал вокруг себя ничего ровным счетом.

— Вас куда-нибудь подвезти? — спросил Вернер Аякса.

— На рудник, если не трудно.

* * *

На улицах Столовой Горы чувствовалось оживление. Фасады большинства зданий были украшены разноцветными флажками и искусственными цветами. Между домами сновали распаренные домохозяйки и галдящие дети. Из открытых окон доносилась музыка.

Аякс посмотрел дату на своих часах.

— Сегодня какой-то праздник?

— В некотором роде, — улыбнулся Вернер. — Сверхплановый.

— Как так — сверхплановый?

— Сами увидите…

На плато Аякс подошел к месту у обрыва, где еще вчера днем лежал накрытый пластиком труп Иосифа. Теперь о преступлении напоминали только разметанные островки песка, которым засыпали кровь.

Бросив монетку в бинокль на станке, он посмотрел через мутноватые заляпанные окуляры в рудничный ствол. Отвесные скалистые стены уходили в дымчатую, как будто дышащую, живую тьму. Когда шторка со стуком перекрыла поле зрения, Аякс опустил в кассовую щель еще одну монетку, нацелился на заброшенные мастерские и склады на противоположной стороне обрыва, однако уже не столько вглядывался в них, сколько ждал, когда снова упадет шторка.

После вчерашнего визита в водолечебницу он больше не чувствовал запаха сероводорода, и поэтому решил пообедать тут же, в «Золотой Жиле». Опередив свою напарницу, к нему подлетела официантка, что обслуживала его накануне. Поздоровавшись, она прихлопнула себя по груди с именной табличкой: «Мария». В петлицу ее форменной блузки была вставлена алая гвоздика. Аякс, представившись, спросил светлого пива и чего-нибудь мясного.

— Возьмите бифштекс из телятины, — предложила девушка. — У нас новый повар. Эти котлеты ему удаются лучше всего.

— Так котлеты или бифштексы? — улыбнулся Аякс.

Мария, округлив глаза, накрыла рот блокнотом для записи заказов:

— Я сказала — «котлеты»?

— Будь по-вашему, — согласился Аякс. — Бифштекс.

— Хорошо прожаренный? С кровью? — уточнила официантка.

На мгновенье перед Аяксом мелькнула картинка залитой кровью стиральной машины и его одежды.

— Так, прожаренный? С кровью? — повторила Мария. — Какой гарнир?

— Хорошо прожаренный, — улыбнулся Аякс. — С овощами.

Минуту спустя девушка принесла пива.

— А где ваш ресторан закупает мясо? — спросил Аякс.

— Не знаю, — развела руками Мария. — Фермер, кажется, какой-то приезжает. Раз в два дня, по-моему. Может, у него?

Отпив, пива Аякс вытер пену с губ.

— Он привозит мясо или живых телят?

— А какая разница?

— Никакой. Просто интересно.

Еще несколько минут спустя — заодно с бифштексом — Мария доставила известия, которые ей удалось раздобыть на кухне:

— Фермер развозит фасованное мясо, но раз в две недели привозит живого теленка для диетической столовой.

— А где находится диетическая столовая?

— В лечебнице, где ж еще.

Аякс вспомнил обглоданную кость на дне сухого бассейна и опустил на край стола кулак с зажатой вилкой.

— Только где они там его держат? — недоуменно поджала губы Мария.

— Кого? — спросил Аякс.

— Теленка.

— В бассейне.

— Где?

Аякс, улыбнувшись, выписал вилкой в воздухе замысловатую фигуру, давая понять, что отвлекся. Мария пожелала ему приятного аппетита.

* * *

Спускаясь с плато фуникулером, на полпути Аякс услышал трехкратный ружейный залп и полюбопытствовал у вагоновожатого, что это было. Водитель проехал еще немного, остановил вагон и молча указал на боковую улицу.

По усыпанной цветочными лепестками мостовой Аякс вошел в небольшой, запруженный праздничной толпой парк. В воздухе густо пахло ванильным печеньем и порохом. У чугунной парковой ограды четверо молодых солдат уплетали мороженое в стаканчиках. На солдатах была замысловатая красочная форма старинного покроя. Их карабины с примкнутыми штыками стояли тут же, прислоненные к ограде. У передвижной будки мороженщика еще один солдат — с красным взмокшим лицом и в расстегнутом кителе — сидел на корточках и что-то объяснял маленькому мальчику, держа перед ним духовую трубу. Начищенная медь горела на солнце, мальчик, улучив момент, сорвал с трубы мундштук, что есть силы дунул в него и закашлялся. Музыкант со смехом похлопал его по спине. Прошло еще несколько минут, прежде чем Аякс понял, что он оказался на кладбище и что окружавшие его нарядные люди, из-за которых почти не видно было надгробий — участники похоронной процессии.

У застеленной алым бархатом могильной ямы на высоком помосте находился роскошный полированный гроб с телом Иосифа. Поодаль, за приземистым столиком, забранным все тем же алым бархатом, сидели его домочадцы, взрослые дочь и сын, и вдова, которую Аякс узнал с трудом — еще позавчера это была сырая заплаканная женщина, а теперь дама вполне представительного, светского вида. Она была в дорогом платье, на шее горело бриллиантовое колье, кончики пальцев из-за маникюра казались обмакнутыми в кровь. Единственная траурная деталь во вдовьем туалете была едва заметна — тонкая, больше похожая на бахрому, полоса темной вуали на широкополой шляпе.

Желавшие проститься с покойным стояли в очереди, парами подходили к гробу и ненадолго останавливались в изголовье. Замешкавшись, Аякс тоже оказался в этой очереди. Он слишком поздно осознал свое положение. Ретироваться, чтобы не вызвать конфуза, было невозможно — распорядители в парадных кителях образовали живой коридор до самого гроба. Когда наступил черед Аякса, он был вынужден встать так, что профиль Иосифа оказался почти на одной линии между ним и лицом вдовы. Они встретились глазами. Вдова узнала Аякса и, что-то сказав детям, подошла к нему. Аякс, задержав дыхание, ждал пощечины, сцены и слез. Однако вместо всего этого последовало короткое легкое объятье. От вдовы пахло великолепными духами. Аякс почувствовал, как на несколько мгновений свет дня померк для него. С запрокинутой головой, чтобы не задеть его громадными полями шляпы, вдова чуть уловимо улыбнулась, пожала ему запястье и возвратилась за столик.

Аякс пошел обратно в толпу, хотел закурить, но, увидев, как дрожат руки, смял сигарету в кулаке. Кто-то из распорядителей предложил ему стакан воды. Духовой оркестр почему-то заиграл туш, тотчас у ворот раздался взрыв смеха и детский визг. Аякс прогуливался со стаканом по пустой аллейке между могилами. За его ногой тянулся обрывок серпантина. Неожиданно прозвучала военная команда, и воздух оглушительно треснул от троекратного залпа ружей. У Аякса заложило уши. Со стороны ворот поверх толпы плыло пороховое облако.

Открывая и закрывая рот, Аякс продолжал прогуливаться вдоль могил. На одном из надгробий он прочел имя Хассельблада и с усмешкой прошел мимо. Может быть, звон в ушах, а может, пустая мысль о том, насколько тесен мир, позволили ему сделать еще несколько рассеянных шагов. Затем он вернулся к надгробию, поставил на него пустой стакан и прочел выбитое в камне имя и дату смерти чуть не по буквам, водя по плите пальцем, как школьник по букварю. У него по-прежнему были заложены уши и шумело в голове, но, открыв на этот раз рот, он замер с отвисшим подбородком: перед ним находилась могила агента Хассельблада.

* * *

Он был потрясен настолько, что сел не в тот вагончик, что ехал вниз, а в тот, который поднимался на плато. Но сейчас ему было все равно, куда идти. Он остался на руднике допоздна и прогуливался вдоль обрыва. Из долины дул пронизывающий ветер. Около десяти часов на плато погасли все фонари. В одном из шезлонгов у обрыва курил закутанный в плед незнакомец. Возникавший и пропадавший в темноте точечный красный глазок был похож на габаритный огонек самолета. Со стороны заброшенной промзоны доносился мерный стук, словно на ветру бился кусок железной кровли. Когда Аякс снова прошел мимо незнакомца, тот, прокашлявшись, казенным старческим голосом, будто читал инструкцию, сказал ему: