- Что же ты не спрашиваешь, все ли идет как задумано? - поинтересовался Лейси.
- А что зря спрашивать? Мне и так все известно. Как ты знаешь, в моем рабочем кабинете видимо-невидимо лучевых детекторов, - последовал невозмутимый ответ.
- Очень на тебя похоже! Я бы тоже не прочь все знать, да только где мне взять столько детекторов? Выкладывай, да поскорей, что там нового, - снова ухмыльнулся Лейси, но улыбка на этот раз получилась какой-то кривоватой.
- А что рассказывать? Ты проделал поистине титаническую работу и теперь можешь преспокойно посиживать в сторонке и отдыхать.
- Отдыхать? О каком отдыхе может идти речь, если рядом изрыгает пламя огневержец с волосами цвета красноватой меди. У самой еще молоко на губах не обсохло, а она осмеливается прямо в лицо заявлять, что у тебя размягчение мозга, а интеллект как у комара или у последнего фонтема с Забриски. Как прикажешь вести себя с ней? Не могу же я отправить строптивую подчиненную на гауптвахту, хотя она вполне заслуживает самого сурового наказания за вопиющее нарушение субординации?
- Будет тебе, будет! - успокаивающе заметил Хейнес. - Не думаю, что все было так уж плохо.
- Может, и не так плохо, но все же скверно.
- Когда-нибудь твоя подопечная повзрослеет и в один прекрасный день поймет, что ты водил ее за нос.
- Возможно... А пока это всего лишь часть более обширного замысла. Слава Богу, я уже не молод. Они так страдают!
- Постой! Почему они страдают?
- Тебе лучше знать. Ведь ты, а не я видел, чем все кончилось. Так что же произошло? И как ты теперь оцениваешь ситуацию? - спросил Лейси.
- Ни хорошо, ни плохо.
Хейнес медленно наполнил бокалы и долго задумчиво покачивал бокал, прежде чем заговорил снова:
- Она, конечно, знает, что попалась на крючок, я очень опасаюсь, как бы что-нибудь не предприняла.
- Я уже тебе говорил, работник она что надо и не позволит никому водить себя за нос. Гм... Мне кажется, в подобной ситуации непродолжительная разлука была бы показана.
- Послушай, а почему бы тебе не отправить куда-нибудь госпитальный корабль? Ты бы избавился от нее на некоторое время.
- Отправить, конечно, можно. Как по-твоему, трех недель хватит? Жаль, что нельзя послать и его куда-нибудь.
- Почему нельзя?
А когда Лейси вопросительно посмотрел на него, Хейнес пояснил:
- Не упадешь от удивления? Он отправляется в туманность Лундмарка.
- Но это же невозможно! Полет займет годы! Никто еще оттуда не возвращался. Кроме того, у него здесь новая работа, да и удержать его в разлуке ты сможешь лишь до тех пор, пока у него не будет ни секунды свободного времени.
- Полет не продлится слишком долго, и наш подопечный скоро вернется. Мы всегда надеялись, что вещество в межгалактическом пространстве так сильно разряжено, что полет займет примерно одну десятую расчетного времени. Разумеется, мы сознаем опасность, и он будет снабжен всем необходимым.
- Не хотелось бы вмешиваться в их отношения таким образом, но, видно, тут ничего не поделаешь. Перед отправкой мы дадим ей повышение, назначим начальником сектора. Как ты считаешь?
- Кажется, кто-то совсем недавно говорил об огнедышащем чудовище с волосами цвета меди, о несносном характере, или мне послышалось? - насмешливо спросил Хейнес.
- Она и есть чудовище, самое настоящее. Но к тому же лучшая из всех медсестер и самая красивая женщина, которая когда-либо жила на Земле и всех обитаемых планетах!
- Ладно, Лейси, повышай ее в должности. Она, конечно же, заслуживает его. Если бы она не была великолепным специалистом, мы бы даже близко не подпустили ее к нашему линзмену. А вместе он и она - самая прекрасная пара молодых людей, которых рождала старушка Земля.
- Полностью с тобой согласен! Ты же сам видел - какая пара скелетов!
А тем временем в апартаментах отряда медицинских сестер молодая девушка с пышной копной волос, отливающих красноватой медью, и карими глазами с золотистыми искорками всматривалась в свое отражение в зеркале.
- Тупица несчастная, нескладеха! - с горечью, хотя и беззвучно, выговаривала она своему отражению. - Микроцефал, курица безмозглая! Сколько мужчин во Вселенной, так нет! Угораздило же тебя влюбиться в Кимболла Киннисона, который и смотрит-то на тебя как на мебель! В Серого линзмена...
Выражение ее лица изменилось, и она едва слышно прошептала:
- Серого линзмена... Да он же просто не в состоянии любить кого-нибудь, пока выполняет свою задачу. Линзмены не могут позволить себе ничего человеческого... ничего! Пока достаточно и того, что я его люблю...
Она выпрямилась, пожала плечами и улыбнулась, но даже вымученная улыбка удержалась на ее лице недолго. Гримаса боли исказила прекрасные черты, и девушка ничком бросилась на кровать.
- О Ким, Ким! - рыдала она. - Как бы я хотела... Ну почему ты не можешь... Зачем я только родилась?
Три недели спустя, находясь далеко от Земли в глубинах космического пространства, Кимболл Киннисон погрузился в размышления, весьма далекие от привычного хода мыслей. Он лежал в подвесной койке, задумчиво покуривая и глядя невидящими глазами в металлический потолок. Впервые Киннисона занимали мысли не о Босконии.
Он размышлял о Мак, возвращаясь мысленно к танцу на балу, когда впервые в жизни ему не удалось сконцентрировать луч, чтобы передать точно нужную мысль. Почему? Объяснение, которое он дал Мак, далеко не соответствовало действительности. Почему он был так рад видеть ее? И почему в самые неподходящие моменты в его сознании возникает ее образ и он явственно видит Мак, ее глаза, губы, пышные волосы?... Мак, конечно, красива, но ей далеко до той красотки из седьмого сектора, с тем видением из галлюцинаций любителя тионита, с которой он некогда встретился на Альдебаране II. Стоило Киннисону вспомнить о той красотке, как у него появилось слабое сожаление, что он не свернул ее безупречную шею... Нет, Мак и в подметки не годилась той блондинке на балу - как ее звали? Кажется, мисс Форрестер...
Ответ на все недоуменные вопросы мог быть только один, и это обстоятельство глубоко потрясло его... Нет, столь очевидного ответа он не допускал и в истинности не хотел признаваться даже самому себе. У него есть работа - задание, которое требуется выполнить. Галактический Патруль затратил миллионы, чтобы сделать из него линзмена, и его долг отплатить им верной службой за все, что они на него израсходовали. Ни один линзмен, тем более Серый линзмен, не связывал себя женитьбой. Он не смог бы сидеть на месте, а она не смогла бы летать с ним. Кроме того, девять из десяти Серых линзменов погибают прежде, чем перестают летать, а тот, кому случится прожить достаточно долгую жизнь, чтобы выйти в отставку и сменить пульт управления космического корабля на наземную службу, успевает к тому времени обзавестись различными механическими и другими протезами...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});