Читать интересную книгу Боеприпасы на зиму - Джордж Локхард

Сай замотал головой и вцепился в лапку Гюрзы. Та потрепала его по шее.

— Ну же, не бойся. Я никому не дам тебя в обиду. Да? Побудешь с маминым другом, пока я не вернусь?

Мышонок в отчаянии замотал головой, в уголках глаз показались слезы. Гюрза, помолчав, тяжко перевела дух и опустила голову.

— Ладно. Обещаешь не шалить и сидеть тихо?

Сай лихорадочно закивал. Селевиния, лизнув его в нос, выпрямилась и обернулась к подошедшему Иосифу:

— Малыш боится без меня оставаться.

— Ну так бери с собой, в чем загвоздка, родная?

— Нет, ни в чем… — Гюрза вздохнула. — Куда идти?

— Едем на твоей машине, — ящер хлопнул внедорожник по капоту. — Пешком далековато выйдет. Да, и еще… — он снял с ремня флягу и протянул Гюрзе. — Глотни.

— Зачем? — селевиния с опаской принюхалась. — Кумыс?

— Ты облучилась.

— Справлюсь сама, не впервой…

— Глотни, говорю! — Иосиф нахмурился. — У тебя уже глаза красные. Ну?

Повторять просьбу не пришлось. Жмурясь от наслаждения, Гюрза жадно припала к фляге, чувствуя, как божественный нектар наполняет тело новыми силами. Ящер терпеливо ждал, пока кумыс вычищал гостье кровь.

— Лучше стало?

Гюрза с огромной признательностью ткнулась носом в плечо Иосифа.

— Спасибо… С чего это ты такой щедрый?

— Родная, от степных повадок-то отвыкай, — невесело буркнул ящер. — Деньги деньгами, а жизнь, ее, знаешь, монетами не измерить.

Гюрза промолчала, хотя ей очень хотелось спросить «даже на шахтах?». Но это было бы грязно и нечестно по отношению к Иосифу. Поэтому, лишь благодарно кивнув, она забралась на водительское сидение и усадила рядом Сая. Ящер занял правое кресло.

Дорога отняла минут десять и завершилась на заднем дворе невзрачного цилиндрического строения в рабочем квартале Дегелена. Над обшарпанной дверью висела покосившаяся табличка «Мышгорвнешстрой фил. № 7», ниже мелом была нарисована большая стрелка и приписано от руки — «филиал переехал на ул. Мышкевича, 15а».

— Здесь? — удивленно спросила Гюрза, выбираясь из пикапа. Иосиф ухмыльнулся.

— А ты ожидала вывеску «Контрразведка»?

Селевиния прикусила язык. Следом за ящером, ведя Сая за лапку, она вошла в пустое прохладное фойе, освещенное целой россыпью новомодных светодиодов.

— Подожди пару минут, я все разузнаю… — Иосиф скрылся за одной из дверей. Немного растерянная, Гюрза улеглась на коврик для посетителей, к ее боку тут же приткнулся мышонок. Селевиния механически потрепала его по голове.

— Странно, да, малыш? — спросила вполголоса. — Сначала чокнутая птица… Теперь ящерица…

Сай преданно смотрел в глаза матери. Гюрза, улыбнувшись, дернула его за ушко.

— Ничего, малыш, прорвемся. Настанет день, вот увидишь, и нам не придется прятаться под землей. Жить в ядовитых степях, терять детей в огне… — Гюрза запнулась и гневно свернула уши трубочками. Помолчала. — Ты не голоден?

Сай закивал. Селевиния, вздохнув, вытащила из поясной сумки горсть молотых жуков и протянула мышонку:

— Ешь аккуратно, это последние.

Радостный малыш вгрызся в лакомство. Гюрза устало закрыла глаза, но долго отдыхать ей не дали — вернулся Иосиф. С ним пришла худенькая, щуплая домовая белая мышь в столь же белом халате.

— Я в мастерскую, — сказал ящер, кивнув на мышку. — За вами присмотрит Айжамал Акылжан-Карлагаш из отдела кадров.

Селевиния вежливо кивнула.

— Здравствуйте. Я Гюрза. Как змея, только не кусаюсь.

Мышка слабо улыбнулась. Иосиф дольно потер лапки:

— Здорово, вот и подружились! А насчет благодарности… — он подмигнул, — …загляни в мастерскую, как тут закончишь.

— Погоди! — Гюрза подбежала к ящеру. — Блокнот есть?

Чешуйчатый кивнул:

— А что?

— Дай! — Селевиния быстро набросала схемку и добавила координаты GPS.

— Вот здесь я замаскировала тягач. Десяти литров солярки хватит.

Иосиф с усмешкой спрятал блокнот в кармашек на поясе.

— Ладно, разберемся. Ну, бывай, о бриллиант, ожидающий огранку! Потом расскажешь, что вызнала у американца… — Ящер сладко потянулся и вышел на улицу.

Гюрза и Сай остались наедине с белой мышью.

Глава 4

Первые сутки в пути пронеслись быстро. Фургон, перекрашенный в хаки по настоянию Темира, трясся по старой дороге, следопыт на своем толае скакал впереди. Эрих и Таурон сидели в машине, что же касается Тумана, тот был слишком неугомонным и путешествовал на крыше.

К вечеру третьего дня, граница полигона осталась позади. Она никак не была обозначена — ни охраны, ни колючей проволоки; местные жители и так знали, где начинается «тастамды жер» — плохая земля.

Степь здесь, до сих пор, жила своей первобытной, изначальной жизнью. Эрих и Туман могли наивно восхищаться природой, но Темир, как, очевидно, и Таурон, родились в местных степях, а потому с напряжением глазели по сторонам. Тут, на человеческой территории, одичавшие зверяне мало отличались от зверей — разве что были куда хитрей да свирепей.

— Впереди стая бурундуков, на вид дикари, много вооруженных, — негромко сказал Туман, внезапно свесившись с крыши фургона прямо перед Темиром. Толай судорожно захрипел от страха, следопыт вцепился в поводья и бросил на дварга свирепый взгляд.

— Это пограничное племя, — ответил резко, пытаясь совладать со скакуном. — Каждого из нас спросят, кто он и куда направляется. Отвечай только правду: среди дикарей есть мутанты, чувствующие ложь.

Туман вопросительно встопорщил хвост.

— Как, интересно, они ее чувствуют?

— Так же, как я опасность! — выдохнул Темир. — Это шестое чувство.

— Седьмое, — миролюбиво поправил пушистый. — Шестым считается равновесие.

— Хватит пугать толая!

Туман фыркнул.

— Попроси у Таурона мазь, — посоветовал он. — Капнешь своему зайцу под ноздри, перестанет бояться.

Темир презрительно скривил хвост.

— У этого шарлатана?

— А ты попробуй, — очень серьезно отозвался Туман. — Вдруг поможет?

Мелькнула серая шерсть, и дварг будто испарился. С трудом успокоив толая, Темир решил в этот раз — только в этот — умерить гордость и воспользоваться советом. Дорога предстояла тяжкая, а обезумевший скакун на горной тропе — …нет уж, лучше стерпеть.

Алхимик, разумеется, не спешил облегчить следопыту задачу:

— Как? Нужно мое шарлатанское пойло? — от насмешки в умных желтых глазах птицы, Темир заскрипел зубами.

— Если зверь испугается на горной дороге, погибну не только я, но и ваш драгоценный груз.

— Он и вправду драгоценный, — мгновенно посерьезнев, сказал Таурон. — Умерь цинизм хоть на час и задумайся, что стоит на кону.

Темир смолчал. Приняв от алхимика склянку, он отъехал в сторону и спешился. Толай захрапел, ощутив запах снадобья.

— Ну, н-ну… — гладя скакуна по шее, Темир незаметно промазал ему ноздри. Спустя минуту заяц слегка успокоился и вновь позволил себя оседлать; тут же, как из-под земли, появился и Туман.

К изумлению Темира, толай действительно не обратил на дварга никакого внимания и продолжил спокойно трусить позади фургона. На пушистой мордочке Тумана сверкнула улыбка.

— Видишь? — спросил он, запрыгнув в седло и устраиваясь на шее скакуна прямо перед ведуном. — Как все просто, если дать волю разуму…

— Разумом сыт не будешь, — буркнул следопыт.

— А чем еще? — удивился Туман. — Сколько продержится грызун в этой степи? Мы в самом начале пищевой цепочки, для любого встречного зверя и птицы мы даже не добыча, а закуска. Разве природа дала нам когти, зубы, скорость или силу?

Темир усмехнулся.

— Не ропщи на природу, мышонок. Всегда есть кто-то, кому повезло еще меньше.

— Например? — взвился Туман.

— Например, я.

— Ты?!

— Я мутант, — сухо сказал Темир. — У меня никогда не будет семьи. Но на природу я зла не держу.

Дварг запнулся.

— М-м-м… И почему?

— А потому, что таких, как я, создала не природа, — свирепо отозвался ведун.

Туман надолго умолк.

— Но тебе все равно повезло, — произнес он после длительной, напряженной паузы. Похлопал зайца-толая по боку. — Ты родился разумным существом. Один на десять миллионов млекопитающих.

Ведун прищурил глаза:

— Вот как?

— Я видел отчеты, статистику, — кивнул дварг. — Нас чудовищно мало, Темир. Более-менее открыто жить мы можем только в недоступных человеку регионах.

— Дети зверян всегда рождаются разумными, — возразил следопыт.

— Только если разумны оба родителя, — мрачно отозвался Туман. — И потому жизненно важно сохранить каждый безопасный оазис, каждую популяцию. Нам необходимо встречаться, жить вместе — только так есть шанс сохранить народ.