лежу и думаю о ней. Что-то в ней мне показалось необычным. Что-то смущало в её поведении, в манерах. Лана показалась мне неглупой девушкой, хранящей какую-то тайну. Она не лебезила, даже несмотря на то, что я могла сдать её, вела себя почти на равных. Уважительно, осторожно, да, но в остальном то, как она говорила, заставляло меня теряться в сомнениях.
Я прямо чувствовала, что она необычная служанка. Да и служанка ли вообще?
Алма к Лане обращалась хоть и на «ты», но уважительно. Странно… И очень интересно, кто же на самом деле Лана.
Как бы спросить о ней у няни, чтобы не вызвать подозрений?
Еще мне не давали покоя мысли о братце Ари. О его причастности к её (или, точнее, моему) отравлению.
Как он посмел пойти на это? Это его личная инициатива, уверена. Граф бы не дал на это согласия. Если верить словам Ланы, я ему нужна. Без дочери наследства, оставленного ей матерью, ему не видать. А деньги граф любит чуть ли не больше собственного сына.
Хотя лекаря он все же отказался снова звать для дочери… Может, просто нечем платить? Из воспоминаний Ари я знала, что лекарей было мало, и их услуги стоили недешево. Многие позволить себе их помощь не могли и лечились народными средствами. Часто – вполне успешно. Если болезни были не смертельными.
Еще в этом мире были целители. Уникальные и очень редкие маги, способные с помощью магии лечить самые тяжелые и редкие болезни. Получить помощь целителя было еще сложнее. Почти нереально из-за их малой численности. К тому же позволить себе услуги целителя могли только очень-очень состоятельные люди. И граф Белфрад в их число не входил.
Как поступить с информацией о Нияре, я пока не знала. Графу говорить, по понятным причинам, смысла не было. Он никогда не поверит моим словам. Нияр неприкосновенен. В глазах отца он почти святой. Идеальный сын и наследник. Открой я рот, граф посчитает, что я специально пытаюсь оклеветать его сыночка. Так что пока придется делать вид, что я не в курсе замысла графского отпрыска.
Не могу сказать, что меня это устраивало. Будь моя воля, я бы высказала всё в лицо Нияру, после того, как расцарапала ему физиономию. Но я не в своем мире. Такая выходка мне с рук не сойдет. Так что буду молчать. И внимательно следить за тем, что ем и пью. В идеале нужно есть только то, что лично доставляет Алма. Няня точно не допустит отравления еды. Да и к братцу Ари следует по-хорошему приглядеться. Возможно, получится найти у него слабое место, чтобы приструнить его.
Неизвестно еще, когда я смогу вернуться в свой мир. До тех пор умирать в этом я не планирую. Тем более по прихоти избалованного паршивца!
Стоило мне только подумать о своем мире, привычном, неидеальном, но от этого не менее родном, как вспомнился босс.
Интересно, как он объяснил моё исчезновение? Я исчезла на его глазах… Думаю, он еще не скоро придет в себя. Честно, даже жаль его немного стало. Так и свихнуться можно. Бедный Данил Викторович. Эх… жаль, его лица в тот момент я не видела. Все бы на душе радостнее было.
Я не злая, просто достал он меня знатно. А еще обидел, решив уволить за отказ. Не умеет мужик достойно поражение принимать, вот пусть теперь пожинает плоды. Пусть как хочет моё исчезновение объясняет. А в том, что придется объяснять, не сомневалась. Охрана видела меня в тот день на работе. И камеры засняли мой приход на работу. На лестнице, конечно, камер нет, но как боссу Данилу Викторовичу разговора с полицией не избежать.
Прямо до жути интересно, как он будет выкручиваться.
Я ему оказаться в тюрьме не желала. В конце концов, он не пытался меня убить за отказ. Я оступилась сама. Но вот нервишки ему потрепать просто необходимо. Чтобы на собственной шкуре прочувствовал, каково это – испытывать нежелательный интерес к своей персоне.
– А вот и я, – входя в комнату с наполненным водой тазом и перекинутым через плечо полотенцем, говорит Алма. После того, как я поела принесенный ею бульон с сухарями, няня решила привести меня в порядок. – Вставай, Ари, сейчас я тебя омою, тебе сразу лучше станет.
Я бы предпочла душ или ванну, но выбирать не приходилось. Няня Ари наотрез отказалась пускать меня в ванну. Мои уверения в хорошем самочувствии нисколько её не убедили. Пришлось уступить и согласиться на обтирание. Всё лучше, чем так, пропитанной потом, лежать.
Откинув одеяло, послушно встаю с кровати.
– Снимай сорочку, я тебе чистую приготовлю сейчас, – мимолетом бросив на меня взгляд, говорит женщина, направляясь к шкафу. Сменную сорочку она находит быстро. Видно, что хорошо знает, где и что лежит.
Когда Алма приближается ко мне, я протягиваю руку и забираю у нее чистую сорочку.
– Спасибо. Дальше я справлюсь сама.
– Да как же ты справишься? – удивленно, даже растерянно смотря на меня во все глаза, спрашивает она.
Хотела фыркнуть на ее вопрос, но вовремя себя остановила. Для Алмы я хоть и нелюбимая, но дочь графа. Аристократка. Привыкшая, что ей прислуживают. Та же Алма всегда помогала Ари мыться, заплетала ей волосы, помогала одеваться. Так что удивление и вопрос женщины были понятны и уместны. А вот мое желание самой себя привести в порядок – нет.
Алме ведь невдомек, что я из другого мира. И для меня все это неестественно.
– Обтереться полотенцем несложно, – не зная, как выкрутиться из щекотливой ситуации, начинаю на ходу придумать я.
– В твоем состоянии – сложно, – непреклонно говорит Алма. – Ты только недавно в себя пришла. Тебе надо беречь силы. К тому же, где это видано, чтобы госпожа, словно простолюдинка, сама за собой ухаживала.
Действительно… Для госпожи это непозволительная роскошь… Лучше бы простолюдинкой оказалась. Эх…
– Снимайте сорочку, – окуная небольшое полотенце в таз, снова говорит мне Алма.
Сгорая от смущения, раздеваюсь. Страх быть раскрытой оказывается сильнее смущения и желания отстоять свою самостоятельность.
Алма быстро, я бы даже сказала профессионально, обтирает мое тело теплой водой с