На наш взгляд, А.Панарин сформулировал социально-информациологический закон: «чем выше избыток идущей извне общей информации, не находящей эффективного ролевого использования в стране – реципиенте, тем выше хаотичность социального поведения с неспособностью выстроить систему приоритетов и иерархию ценностей»[64]. Добавим – тем актуальнее тема «хаоса и порядка» (по-Пригожину). Но это общецивилизационный закон, относящийся к социальной аномии.
Применительно к России его можно сформулировать так: чем выше избыток идущей от СМИ и МК критической, негативной, криминальной, манипулятивной и ложной информации, не находящей ее официальной оценки властью, тем выше хаотичность социального поведения и мотивация преступной деятельности, тем выше дефицит мотивации социального творчества.
Формулу аномии С.Панарина можно трансформировать так:
К
СА = ----------------
Р
Где:
СА ― социально-информациологическая аномия – ценностная дезориентация в СМИ и потеря информационной идентичности.
К ― критическая, негативная, разоблачительная информация в массмедиа.
Р ― реакция официальных органов на критическую информацию в СМИ.
О том, что формула отражает реальное состояние в информационной сфере служат такие факты. Широко известная передача «Момент истины» Караулова каждый раз насыщена, казалось бы, убедительными разоблачениями министров, губернаторов, олигархов и т.д., особенно памятны доказательные уличения впреступности бывших министров Аксененко и Адамова. А что имеем в итоге? Неизвестность. То же самое относится к другим передачам Караулова и тому подобных в других СМИ. В результате получается кризис «логоса» и смысла, т.е. логики и смысла в подаче такой информации. Иначе – это есть социально-информациологическая аномия. От нее – рост недоверия и к СМИ. И к власти. Но есть еще более глубокая причина: там, где свобода слова и политика превращается в товар, там момент истины исчезает. Наступает инфляция слова, разрастается медийный кризис, общество получает социальную аномию, ценностную дезориентацию населения и паралич идентичности. Население перестает считать власть и СМИ институтами, способными отстаивать его интересы. Согласно социологическим опросам только 18,5% считают эффективными «обращение в органы власти, средства массовой информации».[65] Пока не будет справедливой (в духе законов – юридических и нравственных) реакции власти на справедливые разоблачения коррупции, преступности, воровства и т.п. – вертикали власти в стране не создать, доверие к власти и СМИ не восстановить. Не плохо бы вспомнить в этом плане реакции на публикации в «Правде» и в «Известиях» в то «проклятое» время.
Но есть надежда, что ситуация изменится к лучшему. Премьер РФ М.Фрадков заявил по телевидению о прозрачности и открытости министерств, агентств и служб перед населением. И чуть ли не общественное мнение в оценке их деятельности будет доминирующим. Глубокий и нужный замысел. Только бы осуществился. Поживем, увидим. Но как бы и его не поразили бациллы социальной аномии. Будем надеяться на лучшее. С надеждой не умрем.
Одним из центральных звеньев в объекте социальной информациологии являются коммуникативные отношения в треугольнике: власть – СМИ и МК – народ. И информационная политика. Здесь наяву сегодня многочисленные конфликты на почве общения (т.е. коммуникации) по поводу информации, передаваемой в народ. Особенно остро эта проблема стоит в регионах. В этой связи мы не перестаем твердить о том, что надо следовать в русле закономерности: СМИ и МК в той степени должны служить власти (политической, экономической), в какой степени власть служит народу. Но нас не слышат. Мы предлагали научную разработку о принципах формирования государственной информационной политики, в соответствии с задачей, поставленной в Доктрине информационной безопасности. В ответ говорили: «Это очень важно, мы вам позвоним». И молчание... Мы оказались жертвой социальной аномии. Мы то что – «научная мелюзга», но ведь «за Державу обидно». И опасно! Опасно консультироваться, прислушиваться к голосу только одного, пусть самого демократического университета или высшей школы.
Убежден, что если у российских чиновников не будет в настоящее время востребована социальная информациология и другие рядоположенные науки, о реализации, эффективности административной реформы, реформы государственной службы можно забыть. А это уже судьба России. Прав В.А.Лоскутов – ректор Уральской академии государственной службы, что сегодня у нас «в основе общественного развития» лежит государственная власть, власть государства над властью гражданского общества. Она – «организатор и вдохновитель всех наших побед. Вместе с тем, во всех цивилизованных странах все прямо наоборот. Общество лежит в основании власти. Нам нужно перевернуть пирамиду».[66] Я это называю – следование «закону пирамид»: согласно которому необходимо «тоталитарную» пирамиду, где гражданское общество, народ и СМИ существуют для власти, трансформировать в пирамиду демократическую, где государство, власть – для гражданского общества, для народа.[67] Но это вовсе не значит, что государство должно быть слабым политиком, хозяйствующим субъектом. Сильная страна – это где две главные власти: государство и народовластие сильны своим взаимодействием, партнерством, коммуникативным диалогом. А государственная служба, как образно заметил В.Лоскутов, - это «костюм, который надевает на себя власть».[68] Беда, когда наоборот.
Пока же наша государственная служба находится между молотом (государством) и наковальней (гражданским обществом). Но больше боится молота, чем наковальни по принципу: кто деньги платит, тот и … Но и по существу-то платит налогоплательщик, т.е. народ, гражданское общество. Но это остается за кадром. И кто читал хотя бы одну статью в СМИ о том, как чиновники, нанятые государством на деньги народа, держат отчет перед народом? Сегодня госслужба не одела «коммуникативный костюм», она является связующим коммуникативным звеном между государством и гражданским обществом, у нас совсем не развиты диалоговые коммуникативные технологии.
До тех пор, пока государственная служба не будет прозрачной, информационно открытой, пока она не будет действовать в русле социальных законов и законов социально-информациологических, нам не поменять негативный имидж российского чиновника на положительный.
6. Коммуникативные коды общества, власти и СМИ.
Важно понять, что и власть (Н.Луман), и социальные отношения (Ю.Хабермаса) в обществе и наука имеют коммуникативную природу. Поэтому и их взаимодействие также имеют коммуникативную сущность.
Кстати, если вернуться к Винеру, то заметим, что Луман продолжает развивать его идеи. Так, например, Н.Винер пишет, что «никакая теория коммуникации не может избежать рассмотрения языка. Язык фактически является … названием самой коммуникации, а также термином, который мы употребляем для обозначения кодов, посредством которых осуществляется сообщение».[69] Подчеркнем – «для обозначения кодов».
Н.Луман исследует «генерализацию особых кодов», «двойное кодирование языка письменностью», «коды денег», «коды власти», «коды истины», «код любви». А «для мотивации принятия коммуникации теперь должны были формироваться специальные коды, которые обуславливают ведущие к успеху замыслы и притязания».[70] «Мотивация коммуникации» и «мотивация социального творчества» (А.Панарин) органически дополняют друг друга. Для нас способствуют созданию целостной теории социальной информациологии.
Анализ коммуникативных кодов и коммуникативного разума власти, СМИ, партий и движений – перспективная задача данной науки. Эти коды еще предстоит разгадать. Антоновский А.Ю. в послесловии к книге Н.Лумана «Власть» связывает «коммуникативные коды» с «парадоксами удвоения «действительности», с проявлениями бессознательного. Выявляет «механизмы специфической редукции поведения» власти, «природу власти», коммуникативные отношения между «власть имущим» и «подчиненным».[71] Он считает, что Луман разработал теорию «дифференциации генерализованных средств коммуникации, призванную охватить весь социальный универсум»[72]. А это уже значительно шире таких традиционных наук и теории как: журналистика, медиология, теория коммуникации, коммуникавистика и др. Это подтверждает А.Антоновский в другой своей интерпретации сложных лумановских концептов. Он пишет: «Власть, истина, деньги, собственность, право, религия, искусство, любовь суть коммуникативные коды, то есть принципы упорядочения (редукции) необъятного в своей комплексности социального и психического. Этот мир регулируется смыслом (последним обобщением кодов…)».[73]