Читать интересную книгу Современная канадская повесть - Мари-Клер Бле

Он пожал плечами и ухмыльнулся. Не бог весть какая история, но другой у него не было. Лэндону Кварт Логан явно нравился.

— А теперь, наверное, вы апельсиновый сок не переносите, — сказал Лэндон, стараясь поддержать разговор, как торговый агент.

— Между прочим, так оно и есть! — воскликнул Логан. — Как вы угадали?

— Да с этими историями всегда так, правда же?

— Вроде да.

Лэндон предложил гостям выпить, хотя помнил: среди нынешней молодежи есть такие, которые презирают спиртное. Он извинился, что в доме нет пива.

— Может, немного хереса?

— Херес — отличный напиток, — сказал Кварт. Он уселся в кресло, и его большие ноги в полосатых брюках торчали, как бело-красные столбы на вывеске парикмахерской. Джинни, слушая отца вполуха, уже расспрашивала Ральфа о будущих съемках.

В кухне Лэндон достал четыре стакана, разлил херес из бутылки Маргарет, в душе поблагодарив ее за то, что она держала свою бутылку в его серванте. Себе в стакан он, прищурившись, плеснул на дюйм с хвостиком «Старого тролля». Тут он услышал, как в гостиной Кварт шепчет Джинни:

— Как думаешь, отцу не понравится, если мы тут самокруточку запалим?

— Не знаю, Кварт, — ответила Джинни. — Может, лучше не надо.

Лэндон вернулся, неся стаканы на старом жестяном подносе с изображением вечернего Ниагарского водопада. Этот поднос достался ему вместе с квартирой.

— Ну вот. — Он поднял стакан. — Как насчет маленького тоста? Может, для начала выпьем за мир?

Сидевший на диване Ральф хмыкнул, но стакан поднял, и все дружно выпили. Кварт причмокнул губами.

— Хотел бы я сейчас посмотреть на физиономию моего папаши.

— Почему? — удивился Лэндон. — Он бы не одобрил этот тост? — Он опустился в мягкое кресло.

— Хо-хо-хо! — воскликнул Кварт, не очень сдерживая веселье в голосе. — Моя семья, мистер Лэндон, — потомственные вояки с длинной родословной. Отец — полковник в войсках спецрезерва. У него есть винчестер с прикладом ручной работы — шикарная пушка, можете поверить, — он держит его пристегнутым в багажнике своего пикапа «шевроле». Ну, а два моих дяди награждены «Пурпурным сердцем»[6] за участие в битве на Гуадалканале[7]. Еще один погиб на Иводзима[8], после того как накормил бомбами добрую сотню япошек.

— И вы разочаровали отца?..

— Хо-хо… Разочаровал — не то слово. Он выпустил бы мне кишки да изжарил меня на медленном огне, попадись я ему.

— Но он же ваш отец. Обычный человек, как все. Своя плоть и кровь…

Кварт покачал головой.

— Вы не понимаете, мистер Лэндон. Я опозорил его имя, вот в чем штука. И об этом знает весь округ… Из-за меня отец не может смотреть людям в глаза…

— А чего ты от него ждал? — вмешался Ральф, он сидел, распрямившись. — Пойми, старик, наши родители живут в другом веке. Мой отец такой же… Что подумают люди… это для него самое главное…

На полном серьезе, разящим наповал тоном. Этого молодого человека с болезненным цветом лица и скорбными усиками, как у китайского доктора-злодея Фу Манчу[9], хотелось сравнить с суровым миссионером. Ральф говорил, а Лэндон, вжавшись и наполовину утонув в глубоком кресле, слушал, поглядывая на всех троих поверх своей коленной чашечки, которой было сорок два года от роду. Говоря, Ральф покачивался из стороны в сторону, как кукла-неваляшка, хмурым взглядом буравя ковер. Логан сидел, сплетя на животе длинные пальцы. Время от времени он согласно кивал, Джинни чуть не вылезла из кресла: уперев локоть в колено, а кулак — в подбородок, она зачарованно внимала этому негодующему интеллектуалу. Воздух вокруг Лэндона как-то загустел, словно наполнился вредными испарениями. Все ясно — она втрескалась. Он хотел было поговорить с ней наедине, пытался зазвать в кухню, но она, тряхнув косами, положила конец этим поползновениям. Жест ее означал: «Папуля, пожалуйста, не сейчас, ты же видишь, что я занята». И отвернулась и снова вскинула кулачок к подбородку. И Лэндон не стал настаивать, не стал приставать с ножом к горлу — уж так он был устроен. Добиваться своего не умел. Неискоренимый порок, проходивший лейтмотивом сквозь всю грустную комедию, именуемую его жизнью. Крэмнер не раз говорил ему, что он прекрасный торговый агент, но «толкать» сделку не умеет. До чего же Крэмнер любил всякие словечки из старого торгового лексикона! Как-то утром они сидели в Виннипеге за чашкой дымящегося кофе, на улице — тусклый понедельник, и Крэмнер в который раз напоминал Лэндону о его недостатках. За окном кафе бушевал северный ветер, гонял людей взад и вперед. Вывески магазинов на Портедж-авеню похрустывали, как старые кости, под серым небом на ветру пели провода. Официантка сказала им, что на градуснике — сорок три ниже нуля. Хороша погодка — просто издевательство над человеком! Лэндон смотрел, как бармен отжимает свою фирменную тряпицу и медленными, ленивыми движениями протирает стекло витрины, где были выставлены булочки и пирожные. Как он завидовал ему — до чего проста у человека работа! А Крэмнер трещал без умолку:

— Послушай меня, Фредди, дружище. Я совсем не хочу наводить критику. Просто, если человек проработал в этом деле тридцать пять лет, ему есть что посоветовать. Так вот, заказчики любят иметь дело с симпатягами. Но они любят и другое: чтобы в голосе у тебя звучали властные нотки. Особенно бабенки. Небольшой нажим в конце — и у тебя в кармане лишних пять сотен. Помни, зачем ты пришел! За подписью покупателя. За правом вывезти товар со склада.

Господи, как только он мог вообразить, что способен торговать? Почему, ну почему ухлопал на это занятие столько лет жизни? Давным-давно пора было бежать из торговли без оглядки. Это совсем не по его части. Даже Бутчер так считает. Но поначалу ему казалось, что быть разбитным толкачом вовсе не обязательно. В конце концов, ходить по домам: выжимать из людей соки в их собственных гостиных, совать им под нос контракт, по которому они до конца дней своих будут обеспечены кухонной посудой и энциклопедиями, — ему не приходилось. И порой он считал, что работает ничуть не хуже или лучше своих коллег. Он проверял инвентарные ведомости, выписывал заказы, каждую весну и осень вводил новые товары. Наверно, можно было работать с большей отдачей, тратить больше времени на поиски новых заказчиков, новых методов работы. И уж слишком много было озорства и жаргонных шуточек (его фирменное блюдо). Один торговый агент как-то сказал Лэндону, что у него репутация человека, который не принимает свою работу всерьез. Но мало ли кто что говорит? Этот тип был пьяница. Лэндон до того углубился в свои мысли, что не заметил, как его гости поднялись на ноги. Они собирались уходить. Лэндон выскочил из кресла, как спящий, разбуженный звонком в прихожей.

— Эй… вы что, уже уходите?

— Да, папуля, нам пора. Времени в обрез.

Джинни уже запахнула ворсистое пальто и обматывала вокруг шеи длинный яркий шарф. Кварт Логан стоял у двери и пощелкивал пальцем по металлическим пуговицам своей куртки.

— Что за спешка? — спросил Лэндон. — А, Джинни?

— Папуля, мы сейчас едем к тете Бланш. Мотор поймаем прямо на улице. Так будет вернее. В это время заказать такси по телефону — дохлый номер…

— Но почему не остаться? Поужинаем вместе. А потом я отвезу тебя к Бланш…

— Это было бы здорово, но тетя Бланш нас уже ждет. Я звонила ей из аэропорта.

— Ну, как знаешь…

У двери Кварт Логан оперся о косяк и дружелюбно посмотрел на Лэндона.

— Кажется, я принимаю ваш стиль, мистер Лэндон, — сказал он. Чемберлен, подхватив большие чемоданы, уже вышел на площадку. — Да, сэр, — подтвердил Логан. — Насколько я понял, вы — один из тех, кто отстранение и иронично наблюдает за суетным миром… Молчаливый человек, который, однако же, все видит и слышит. Я прав, сэр?

Лэндон подтянул сзади брюки, приставшие к телу, — он долго сидел в кресле.

— Нет, — ответил он. — Я всего лишь безработный торговец поздравительными открытками.

Логан фыркнул в восторге от такого ответа и направился по коридору за Чемберленом, который уже сидел на одном из чемоданов перед «железной клеткой», словно Маленький Бобер[10] на станции в ожидании поезда. У двери Лэндон взял дочь за руку.

— Джинни! Когда мы с тобой обо всем этом поговорим?

Она качнулась вперед и клюнула его в нос.

— Папуля, ты прелесть. А мы с мамой знаем, как ты тут развлекаешься и проводишь время.

Лэндон застонал.

— Кто развлекается? Какое время?

— Ну, с твоей подругой, глупенький, — прошептала Джинни, рассмеявшись и опустив очки на нос. Ее незащищенные зеленые глаза ярко сияли. — С дру-у-го-ой женщиной. Она живет в этом же доме, правда? Удо-о-обно! Ой, да мы о тебе все знаем. Нас держат в курсе.