На месте стоянки в лесу Балмахи было еще достаточно светло, чтобы успеть разжечь костёр и поставить палатки. Эмма сняла рюкзак привалила его к дереву и круговыми движениями головы размяла уставшую шею.
— Колин, порадуй нас всех, – проговорила она, найдя взглядом самого младшего мужчину группы.
— Как? – отозвался тот, помогая снимать рюкзак с плеч своей подружки.
— С тебя костёр.
— Чё-ёрт, — недовольно протяну парень. – Почему опять я?
— У тебя нормально получается, — пожала плечами Эмма, раскрывая рюкзак и присаживаясь перед ним на корточки.
Скорей бы лечь и вытянуть ноги. Эмме не нужен был ужин, она готова была съесть несколько батончиков мюсли и завалиться спать. Голени уже начали отекать. Раньше такого не наблюдалось. Раньше Эмма могла ходить все десять дней, не испытывая никакого недомогания. Видимо, всё приходит с возрастом. Вчера еще обошлось, но сегодня ноги по тяжести напоминали два Мьёльнира. Эмма нашла на дне рюкзака выжатый тюбик мази от отёков и повертела его в руках.
Вот чёрт!
Как можно было забыть про мазь?
— Эмма, — раздался над её головой хорошо знакомый голос.
Эм оторвала взгляд от пустого тюбика и заглянула в серые глаза с карими вкраплениями возле зрачка. Начинается… Хотя это и не заканчивалось. Еще нет. Еще восемь дней – нет.
— Что случилось, мистер Рейнер?
— Тут такая проблема… — он забросил руку за голову и уже привычно взъерошил волосы на затылке. — Я не умею ставить палатку, — признался мужчина, виновато посмотрев на неё из-под светлых бровей.
Вообще вся голова, включая брови, у него была светлая. Корни волос темнели русым цветом, в то время как концы будто выгорели на солнце. Где он нашёл столько солнца на Британских островах? Или его брат настолько добрый, что дарит не только походы, но и путешествия в тёплые страны?
У Эммы хватило выдержки, чтобы не закатить глаза. Даже малыш-Колин был самостоятельнее этого мужчины. Колин, на поверку, оказался отличным скаутом. Легко справился с костром, сделал так, чтобы после их обеда не осталось следов пребывания человека, и при этом не задал ни одного вопроса.
— Это не проблема, мистер Рейнер, – снисходительно улыбнулась Эмма. – Я покажу вам, как поставить платку, и завтра моя помощь уже не понадобится.
— О, правда? – лучезарно улыбнулся мужчина. – Отлично! А когда мы поднимемся на гору? Может быть прямо сейчас? Пока еще светло?
Эмма вскинула брови. Не сдержалась. Он это серьёзно?
— Мистер Рейнер, сегодня мы не пойдём на Коник Хилл, — медленно, будто разговаривая с душевно больным, проговорила она.
Рейнер тоже снял рюкзак, присел рядом с Эммой, расстегнул застёжку.
— Почему? Вы же обещали подъем на вершину.
Нет, это невозможно. Как выжить еще неделю?
— Потому что скоро стемнеет, — терпеливо произнесла Эмма. — Нам нужно разбить лагерь.
Худое, заросшее пока еще короткой щетиной лицо, не потеряло своего пытливого выражения.
— Но вы обещали подъём, — констатировал Рейнер.
Какой же контраст… Взрослый, достаточно высокий, симпатичный мужчина… и какой детский интеллект. Хотя, он же говорит по-французски. Свободно, как выяснилось. Рос в языковой среде?
Из его рюкзака на свет показался плотный свёрток цвета хаки. Рейнер зажал его в ладонях и продолжил ждать ответа. Как ни странно, но он в чём-то прав. Агентство обещало подъём на Коник Хилл. Эмма обреченно вздохнула.
— Этот подъем есть в нашей официальной программе, — согласилась она. — Но вы же видели, у нас возникла задержка из-за мозоли.
— Но я хочу на гору, — сузил глаза Рейнер.
А вот сейчас что-то в нём поменялось. Взгляд стал стальным. Странно…
— И остальные тоже хотят на гору, — добавил мужчина. – Правда, ребята? – он отвернулся от Эммы и посмотрел на раскладывающую рюкзаки компанию.
— О нет, — устало выдохнула Леа, усаживаясь на гимнастический коврик и в который раз за день заглядывая в носок на травмированной ноге. – Я обойдусь.
— Я останусь с нею, — с готовностью заявил Флоран.
Его сестра возмущённо уперла кулаки в бока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Фло!
— Quoi? On ne laissera pas Léa seule! («Что? Мы не оставим Леа одну!» – фр.)
Только перепалки сейчас и не хватало.
— Успокойтесь! – оборвала Эмма обоих, поднявшись на ноги и выставив руки ладонями вперед. – Сегодняшний подъём отменяется из-за наступающей темноты. Встанем раньше и поднимемся в гору с утра. Только ненадолго, чтобы успеть с остальной программой, — она посмотрела вниз, на всё еще сидящего на корточках Брента Рейнера. – Хорошо, мистер Рейнер?
Он вскочил и легко пожал плечами. Будто это не он только что начал мутить воду.
— Ну раз так, то я не настаиваю, — почти безразлично проговорил мужчина, удерживая в руках мешок с палаткой, как американский футболист сжимает мяч.
Эмма тихо-тихо выдохнула. Она ждала, что Фрэнсис и Лин присоединятся к спору, но ничего такого не случилось. Слава богу. Эм заложила руки за спину и указала подбородком на мешок цвета хаки в мужских ладонях.
— А теперь разворачивайте палатку. Будем учиться.
Рейнер коротко кивнул. Он растянул завязки на мешке, перевернул его и вытряс всё содержимое на землю.
— А нам вы тоже поставите палатку, Эмма? – раздался голос Фрэнсиса.
Вопрос прозвучал скептически. Эм перевела взгляд с валяющейся на земле палатки на узкое лицо с очками на носу. Брент Рейнер круто развернулся на пятках и уставился на него же.
— Фрэнк, — полушепотом одёрнула мужа Айлин.
— Что? – вскинул брови Фрэнсис.
— Я умею ставить палатку.
— Ну и что? – понизив голос, спросил мужчина. — Почему она должна помогать только избранным? Мы тоже заплатили деньги.
— Фрэнк! – теперь уже возмутилась Лин.
У Брента Рейнера появился настоящий конкурент по части глупости. И если вчера Фрэнсис Марлоу себя никак не проявлял, то сегодня просто ушёл в отрыв.
— Конечно, я помогу вам, — спокойно произнесла Эмма, глядя прямо в линзы очков.
В конце концов, это её работа. Для того она здесь, с ними, и зовётся инструктором.
Айлин неловко улыбнулась.
— Не нужно, спасибо. Я справлюсь, — попыталась сгладить ситуацию она.
— Точно? – внезапно заговорил Рейнер. – А то я могу и подвинуться. Не хотите, Фрэнк? – он выставил оба указательных пальца и показал куда-то в сторону. – Можем ещё и местами поменяться: вы поставите палатку на моё место, а я на ваше. Может, на моём вам будет удобнее, земля мягче, всё такое…
На месте стоянки вдруг стало тихо. Замолчали даже спорящие французы. Все глаза уставились на комично-любопытное выражение лица мистера Рейнера.
— Нет? – снова спросил он, совершенно не смущаясь возникшего молчания. – Ну ладно… Но вы скажите, если что. Я передвинусь. Обязательно, — он снова крутанулся на пятках и пытливо заглянул в лицо Эммы. – Начнём? Очень интересно, никогда раньше не ставил палатку.
Эмма потеряла дар речи. Все потеряли дар речи. Даже сам Фрэнсис. Зато Рейнер выглядел как ни в чём не бывало. Эм оцепенело проследила, как он легко наклонился, подцепил пальцами непромокаемый материал палатки, поднял над землей и удивлённо вскинул брови.
— А я в ней помещусь? Маленькая какая-то, — сообщил он, переведя взгляд честных серых глаз на Эмму.
Она несколько раз моргнула. Пора бы уже выйти из ступора и сказать хоть что-то.
— Кхм, — откашлялась она. – Да. Конечно, поместитесь. Это облегчённая палатка. Она только кажется маленькой, но, когда мы всё установим, вы увидите, что в ней как раз хватит места на одного человека.
Дальше вся работа проходила практически в молчании. По крайней мере остальные участники группы не решались о чём-то заговорить. Переговаривались только Эмма и Рейнер. Эмма показала, как растянуть и закрепить дно палатки колышками, как набрасывать дождевой тент, как сделать так, чтобы палатка не провисала под его тяжесть. Каждое своё действие Эмма комментировала, и получала в ответ понятливое кивание или какую-то реплику, вроде «и что, её не сдует?», «а она точно не обвалится мне на голову?», «а что, если она всё-таки промокнет?».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})