И снова — к постоянным перебранкам на темы секретности, к постоянным жалобам русской группы на ограниченный доступ к информации.
Лэньер закрыл глаза. Со всем этим он был в состоянии справиться. Хоффман как-то раз назвала его прирожденным администратором, и он в этом не сомневался — умение руководить людьми, в особенности умными, способными людьми, было у него в крови.
Но ему предстояло вернуться и к маленькой фигурке в верхнем ящике стола. Для него эта фигурка символизировала все, что было связано с Камнем.
Это было выполненное с большим искусством трехмерное изображение человека, заключенное в хрустальном кубе. У основания куба, высота которого не превышала двенадцати сантиметров, аккуратными округлыми буквами было выгравировано имя: КОНРАД КОРЖЕНОВСКИЙ.
Корженовский был главным инженером Камня — шестьсот лет назад.
Здесь начиналось то знание — Лэньер думал о нем как о Библиотечном Звере, угрожающем пожрать его, — которое каждый день отбирало частицу его сущности, приближая его, в некотором роде, к кризису личности. И ничего нельзя было поделать с тем, что знали только он и еще десять человек. Скоро должна прибыть одиннадцатая.
Лэньеру стало жаль ее.
Гимнастические снаряды находились в пятистах метрах от научного комплекса, на полпути между ним и барьером из колючей проволоки, обозначавшим границу, которую никто не мог пересечь без сопровождения и без зеленого значка.
Поверхность долины была покрыта мягкой, сыпучей почвой, не пыльной, хотя и сухой. Кое-где росли островки травы, но по большей части первая камера была бесплодной.
Сам научный комплекс — один из двух в первой камере — напоминал древнеримский военный лагерь с земляным валом и неглубоким сухим рвом, окружающим здания. На столбах, установленных по верху вала через каждые пять метров, имелись электронные датчики. Все эти предосторожности вели свое начало с тех времен, когда вполне разумно было предполагать, что в камерах все еще могут находиться обитатели Камня и что они могут представлять определенную опасность. В силу привычки — а также ввиду того, что подобная возможность никогда не могла полностью исключаться — предосторожности сохранялись.
Лэньер прошел по солидному деревянному мосту, перекинутому через ров, и поднялся по ступеням на земляной вал, помахав своей карточкой перед одним из датчиков.
Пройдя мужского и женского бунгало, он вошел в административный корпус, мимоходом постучав пальцем по столу Энн Блейкли и помахав ей. Энн была его секретаршей и помощником уже более года. Она повернулась на стуле, подхватив блокнот.
— Гарри…
Он покачал головой, не глядя на нее, и начал подниматься по лестнице.
— Еще пять минут.
На втором этаже Лэньер вставил карточку в щель на двери своего кабинета, прижал большой палец к небольшой пластинке и вошел. Дверь автоматически захлопнулась за ним. Он снял спортивные трусы и рубашку, переодевшись в голубой комбинезон научной команды.
Кабинет был обставлен со всей возможной аккуратностью, но в нем все же ощущался некоторый беспорядок. Небольшой стол, сделанный из перегородок контейнеров ОТМ, стоял рядом с хромированными ящиками, заполненными бумажными рулонами. Узкая полка с книгами соседствовала со стеллажами для блоков памяти, закрытыми прочными пластиковыми панелями. На стенах висели карты и диаграммы.
Широкое окно выходило на строения научного комплекса. На севере, на фоне безжизненной долины, покрытой песком, грязью и чахлой растительностью, неясно вырисовывались очертания далекого купола.
Гарри сел в легкое директорское кресло и положил ноги на подоконник. Его темные глаза, окруженные усталыми морщинами, глядели на далекую точку, где плазменная трубка пересекалась с куполом. Из-за рассеянного свечения трудно было разглядеть стометровое отверстие, которое вело во вторую камеру. Отверстие находилось в пяти километрах над атмосферой.
Через две минуты его личное время закончится. Он привел в порядок блоки памяти и электронные блокноты, просмотрел график дня, мысленно готовя себя к работе.
Под одним из ногтей была грязь. Гарри вычистил ее другим ногтем.
Если бы он только мог объяснить самые простые вещи — фигурку, колючую проволоку барьера, дерево, из которого сделан мост — все бы встало на свои места.
Камень мог бы объяснить все сам.
Единственное же объяснение, которое имелось сейчас, было слишком невероятным для того, чтобы считаться разумным.
Загудел зуммер интеркома.
— Да, Энн.
— Вы уже при исполнении, Гарри?
— Теперь — да.
— К нам приближается ОТМ.
— Наша спасительница?
— Полагаю, что да.
Хоффман сказала, что эта девушка — крайне важная персона, а слово Советника было одним из немногих, с чем Лэньер чувствовал необходимость считаться. За четыре года, прошедших с той вечеринки, он многое узнал о мировой политике и о том, как нации справляются с кризисами. Он осознал, насколько действительно неординарным человеком была Хоффман. Способная и с невероятной интуицией.
Но на той вечеринке она была абсолютно не права в одном: появление Камня не сигнализировало о прибытии инопланетян, во всяком случае — не в прямом смысле этого слова.
Гарри взял два блока памяти и процессор.
— Что-нибудь еще? — спросил он, стоя у стола Блейкли.
— Входящие и исходящие. — Энн протянула пачку сообщений.
Вдоль почти вертикального склона купола всегда дул мягкий холодный ветерок. Иногда падал снег, скапливаясь сугробами у железо-никелевых стен. Вход в лифт — идеальная полукруглая дуга — был, как и все туннели, служебные ходы и сважены, проложен в толще астероида с помощью мощных лазерных излучателей. Стены небольшого зала были гладко отполированы и протравлены кислотой, благодаря чему обнажились прекрасные треугольные узоры Видманштеттена, испещренные мелкими каменными вкраплениями.
Лифт представлял собой цилиндр размерами десять метров в диаметре и пять в высоту и использовался как для персонала, так и для грузов. По периметру шли поручни, а в полу имелись скобы для крепления груза. Наклонный туннель вел к скважине, выходящей на поверхность. По мере того как лифт поднимался, уменьшалась центробежная силау вращения Камня. Вблизи скважины сила тяжести составляла лишь одну десятую процента земной.
Путешествие заняло десять минут. Лифт мягко сбавил скорость и остановился; его противоположный выход вел в заполненный воздухом туннель.
С помощью электрической тележки, одной из двух десятков привезенных с Земли, Лэньер преодолел большую часть оставшегося пути по магнитному рельсу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});