– Монтгомери, в чем дело? Говори же! – Рыцарь перевел взгляд со своего товарища, Фитцджеральда, на де Берга.
– Кое-кто из людей опасается ночевать около Стоунхенджа.
Фитцджеральд кивнул.
– Да, милорд, это недоброе место, населенное древними духами.
Откинув голову, де Берг разразился хохотом.
– Кровь Христова, с каких это пор нормандские рыцари верят в бабьи сказки?!
– Не рыцари, милорд, а солдаты, что родом из этих мест, считают, что мы расположились слишком близко от Стоунхенджа и такое до добра не доведет.
– Вздор! До него несколько миль! Здесь прекрасное место для лагеря – равнина, рядом река Эйвон. Лучше велите им прекратить глупую болтовню и собрать хвороста для костров.– И, ухмыльнувшись, добавил:– Огонь отпугивает злых духов.
Хотя час. был поздний и почти весь лагерь спал, лошади явно беспокоились. Де Берг долго слушал их гревожное ржанье и топот, не понимая, что творится с животными: они к этому времени должны были уже успокоиться. Может, здесь водятся волки или дикая кошка забрела с гор на равнину?
Фолкон лежал, завернувшись в меховое покрывало, рисуя заманчивые картины знакомства с дочерьми графа, когда на ум пришла тревожная мысль: что, если именно близость Стоунхенджа так подействовала на лошадей? Он покачал головой, пытаясь отогнать дурацкую фантазию, отбросил мех и шагнул в ночь. Что это? Воображение играет с ним дурную шутку или он слышит пение? Фолкон сделал несколько шагов и прислушался. Откуда-то издалека доносились крики и музыка, и острый слух животных улавливал странные звуки, беспокоившие их.
Отвязав Лайтнинга, Фолкон почесал жеребца за ушами. Стоунхендж манил его, и любопытство взяло верх. Он вскочил на коня и помчался в направлении шума. Сцена, представшая перед глазами Фолкона, возмутила его до глубины души Де Берг всегда ненавидел разгул и оргии. Во время набегов на замки и крепости его людям под страхом смерти запрещалось насилие. Дисциплина была добродетелью, высоко ценимой им в себе и других. Налет цивилизации был так тонок, что при малейшей возможности они превращались в злобных диких зверей.
Но еще больше де Берг ужаснулся, заметив, ка несколько закутанных в длинные мантии фигур поспешно скрылись, оставив на алтаре окровавленную жертву. Он был оскорблен в лучших чувствах при виде осквернения такого древнего и почитаемого места, как Стоунхендж.
Когда Джезмин с громким криком бросилась к алтарю, словно ангел мщения, не отрывая глаз от кро хотной, закутанной в белое фигурки, мрачные силуэты поспешно растаяли в темноте. Девушка трясущимися руками подняла покрывало.
Глаза ее невольно наполнились слезами, когда она поняла, что в жертву был принесен только что родившийся ягненок, но вместе с грустью пришло чувство облегчения: слава Богу, это не дитя человеческое! И тут же мгновенный ужас сковал ее. Служители Сатаны! Они поклоняются дьяволу и приносят кровавые жертвы, чтобы вызывать самого Князя Тьмы!
Подоспевший де Берг, с лицом потемневшим от ярости, увидел изувеченное животное и грубо схватил Джезмин за плечо. Девушка подняла глаза и сжалась от страха. Сам Сатана! Она видела его раньше, в хрустальном шаре!
Дрожа с головы до ног, почти обезумев, Джезмин начала вырываться. Почему она ослушалась бабушку и пришла в это нечистое место? И вот теперь она в лапах дьявола! Девушка быстро закрыла лицо руками, чтобы он не смог заглянуть в ее душу. Фолкон развернул ее лицом к себе, с силой встряхнул.
– Дрянная девчонка, неужели у тебя нет ни капли стыда? Не отворачивайся, когда я с тобой говорю!
– Нет! Нет! – закричала она.– Если я взгляну в твои глаза, ты украдешь мою душу!
– Что за чепуха? Ты глупая, невежественная деревенщина! – Фолкон сжал запястья Джезмин, бесцеремонно отвел ее ладони от лица.
Она увидела Князя Тьмы во всем великолепии, в роскошном костюме из черного бархата; рукоятка кинжала украшена кроваво-красными рубинами. Он был на голову выше простых смертных и шире в плечах, а лицо... темное, грешно-прекрасное, глаза сверкают зеленым пламенем. Ощутив прикосновение шелковистой кожи, он подозрительно прищурился.
– Это не руки крестьянской девчонки! – Фолкон стащил с девушки поношенный плащ и пригляделся. Убогая одежда и грубый чепец не обманули его.– Ты избалованная, скучающая дама, решившая немного развлечься в платье служанки, – осуждающе заявил он.
Из сжатого страхом горла Джезмин вырвался задушенный вопль. Могущественный властитель ада может обличить ее в любой момент, а когда поймет, что она «белая колдунья», творящая лишь добро, немедленно расправится с ней.
– Пожалуйста, не убивай меня, – умоляюще прошептала она.
– Следовало бы хорошенько избить тебя, чтобы научить порядочности, – зловеще процедил он.– Распутная своевольная дрянь! Сбежала из дома, чтобы тайком повеселиться! Родители, должно быть, не знают, что делать с тобой!
Вышедшая из-за облака луна окутала их серебряным светом. Неожиданно Фолкон понял, что эта девушка – почти ребенок, да еще к тому же дрожащий от страха. Он ожидал увидеть вызывающее личико кокетки, а перед ним был ангел. Гнев мгновенно испарился; Фолкону почему-то стало весело. Она явно впервые осмелилась прийти сюда и, встретив его, приняла за дьявола. Немудрено, что девочка так испугалась! Ну что ж, он постарается преподать ей такой урок, чтобы она никогда больше не посмела явиться в подобное место, как бы сильно ни было искушение!
Он так крепко держал Джезмин за руки, что у той не осталось никакой надежды сбежать.
– Зачем ты пришла сюда?
Девушка судорожно сглотнула, сердце бешено билось, в глотке стоял твердый ком, мешая говорить.
– М-мне было л-любопытно... – с трудом выдохнула она.
Глаза Фолкона весело блеснули.
– Хотела танцевать голой? – ехидно осведомился он.
– Нет, нет, – пролепетала потрясенная девушка. Наслаждаясь смущением Джезмин, Фолкон продолжал подтрунивать над ней:
– Собиралась найти мужчину, любовника? – безмолвно испуганно затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова.– Ну считай, ты нашла то, что искала... нашла меня.
На ум мгновенно пришли обрывки запретных гнусных сказаний о том, как Сатана мог сделать со смертными женщинами все, что пожелает.
– Молю, господин, не отнимайте мою девственность, – всхлипнула она.
Его губы странно дернулись.
– Но ведь именно этого ты хотела, когда прибежала сюда? Подумай, какая жалость: побывать в Стоунхендже и не изведать всех наслаждений!
– Наслаждений? – ужаснувшись, зачарованно повторила она.
– Признай правду и посрами дьявола, – смеясь посоветовал он.– Не поймай я тебя, наверняка бы сбросила одежду и голая танцевала вокруг костра.– Сильные пальцы ловко расстегнули пуговицы на лифе.– Потанцуй для меня, – велел он, стягивая платье с девушки и обнажив ее плечи.