— Если вы уверены, что хотите именно меня, — словно в воду бросилась она, — то я бы с радостью взялась за эту работу.
— Я уверен, Райэннон, что хочу именно вас. — Он улыбался так, будто она позабавила его. Голос низкий. И в нем такая нота, от которой по позвоночнику спиралью побежало странное, удивительно приятное чувство.
— У вас есть какие-нибудь определенные идеи? — спросила она, подпустив в голос бодрости.
Его губы изогнулись, словно готовясь к улыбке, брови чуть поднялись вверх.
— Насчет рисунка? Это полностью ваше. Но я оценил бы консультации.
— Конечно. Я сделаю несколько эскизов, приблизительно подсчитаю цену и сколько времени мне понадобится. Только потом мы сделаем следующий шаг.
— Я буду ждать. — Он медленно улыбнулся, почти интимно, и она на мгновенье перестала дышать.
Ухватившись за гладкие полированные перила лестницы, чтобы увереннее себя чувствовать, она начала спускаться, глядя под ноги.
Гэбриел шел рядом. Руки беззаботно потонули в карманах.
— Может быть, судьба не случайно свела нас вместе, — проговорил он. — Совершенная пара.
Она споткнулась. Он тут же повернулся и протянул руку перед ней. Через секунду его ладонь сжимала перила чуть ниже того места, где она остановилась. Он стоял на одну ступеньку ниже ее, их глаза оказались на одном уровне.
— Вы — и моя белая стена, — уточнил он. — Вы в порядке?
— Да. — Но сердце явно собиралось выпрыгнуть наружу.
Она поняла: он не собирался ставить ей ловушку, но он не отходил.
— Вы в безопасности. — И после паузы: Со мной.
— Я бы не упала. — Райэннон сглотнула.
— Я бы не возражал. Вы падаете, а я ловлю вас. — Он загадочно, немного натянуто улыбался.
— Нет необходимости меня ловить.
— И вы не хотите быть пойманной, — медленно проговорил Гэбриел, изучая ее лицо.
Райэннон покачала головой. Новые чувства смущали ее. Возбуждение, вызванное страхом и еще чем-то, абсолютно незнакомым ей. Дразнящее тепло поднималось от пальцев ног, от него слабели колени, жар струился к щекам, во рту пересохло. Она облизала губы. Гэбриел провожал глазами движения ее языка. Сердце помчалось неизвестно куда, и Райэннон начала задыхаться.
— Так. Теперь нам лучше уйти отсюда. — Голос у Гэбриела был странно приглушенным.
Он шел чуть впереди. Она спешила следом по оставшимся ступеням. В самом низу он предложил ей руку, она будто не заметила ее. Он ничего не сказал на это, но что-то вспыхнуло в его глазах. Райэннон не рискнула разговаривать, пока они не вышли из здания. Он провел ее через боковую дверь для персонала. Несколько бетонных ступеней вниз.
— Этот выход ближе к вашей галерее, — объяснил он и снова включил охранное устройство.
— Вы хотите забрать вашу мозаику, — догадалась она.
Райэннон открыла галерею и подождала, пока он устроит большой картонный пакет под мышкой.
— Я дам вам знать, когда у меня сложится идея вашего проекта, — пообещала она.
— А вы сейчас не уходите?
— У меня еще есть здесь дела.
— Тогда до свидания. — Он улыбнулся ей и зашагал к парковке, пока она стояла и смотрела ему вслед.
Сколько раз в следующие несколько дней она хваталась за телефон, чтобы позвонить ему в офис и сообщить — она не может взяться за его проект.
Рядом с ним она чувствовала себя слишком растерянной. Слишком ясно сознавала хрупкость защитных барьеров, за которыми так мучительно спасалась от всего мира.
Он был первым мужчиной, который серьезно угрожал им.
Она не знала, как относиться к внезапному блеску в его глазах, к насмешливым складочкам в уголках рта. Он явно развлекался, делая замечания вроде бы с тайным значением. Она смущалась. Он вежливо смотрел на нее, делая вид, что не замечает этого.
В тот вечер, когда после кофе с пирожным он провожал ее до машины и наклонил голову, она поняла, что он хочет поцеловать ее. Причем в губы. А она стояла словно опоссум, попавший в свет фар. Ни намека на одобрение или на взаимность. И он сместил поцелуй на щеку. Часы спустя ей чудилось, будто она чувствует тепло его губ на своей коже.
Это называется сексуальным влечением, с растущим удивлением поняла Райэннон в четверг утром. Она стояла на коленях на полу в рабочей комнате и упаковывала большую стеклянную вазу в ящик, который затем погрузят в самолет.
Это нормальное здоровое чувство.
Она села на пятки, потрясенная открытием. Прошло несколько минут, прежде чем она поднялась.
Запаковав ящик в бумагу, она потянулась за маркой воздушных перевозок и наклеила ее. Под пальцами она ощутила знакомый рельеф ангела, распростершего крылья над ящиком. Пальцем она обвела все линии.
Гэбриел. Это имя ангела. Но ангелы бесполые. А Гэбриел Хадсон мужчина.
И ее влечет к нему. И он спокойно и безошибочно подает сигналы, что находит ее… во всяком случае, интересной.
Эхо шока, который она пережила, когда он признался, что «всех расспрашивал» о ней, сейчас ударило рикошетом. Это предупреждающий сигнал. Взяв фломастер, она подождала, пока перестанет дрожать рука, чтобы написать адрес на наклейке «Энджелэйра».
Она неправильно поняла причину расспросов. Гэбриел хотел узнать, достаточно ли она хороша в своем ремесле, чтобы сделать панно для его здания. Это естественно и абсолютно законно.
А вот страх — это своеобразная тюрьма. Может быть, сейчас у нее есть шанс избавиться от него? Принять его ухаживания? Многие женщины в ее возрасте имели уже нескольких любовников.
Фломастер заскользил в пальцах. Получилась клякса.
Любовников?
Она крепче обхватила фломастер, набрала в легкие побольше воздуха и старательно принялась заполнять наклейку. Зазвонил колокольчик над дверью. Она услышала, как Пери предлагает свои услуги покупателю.
Гэбриел не предлагал, но он хотел быть ее любовником. А не слишком ли много она вычитала в тепле его улыбки? В сиянии глаз, оценивающих ее? Может, она ошибается и это простая вежливость? И совсем необязательные с его стороны угрызения совести. Ведь он не может ответить ей взаимностью.
Пора все изменить. Она подавила нервный смешок. В конце концов, Гэбриел Хадсон, должно быть, сам выбирает себе модных красавиц. Райэннон понимала, что ей от природы даны привлекательные лицо и фигура. Но она не прилагала ни малейшего усилия, чтобы выставить их в выгодном свете. Лишь соблюдала аккуратность.
А если бы Гэбриел попросил ее стать его любовницей?
Она дернула головой. Надо подавить вспышку паники. Всегда можно отказаться.
Встав, она минутку помедлила: слегка кружилась голова. Обычные женщины, которые несут ответственность за собственную жизнь — а именно такой она отчаянно хочет быть, — не поворачиваются спиной к выпавшим шансам.