Читать интересную книгу Святители и власти - Руслан Скрынников

Нападение на татарский гарнизон в Булгаре было воспринято в разных концах Орды как вызов. Летом 1377 года на Руси прошел слух о том, что находившийся в Сарае хан Арабшах собирает рать для похода на Нижний Новгород. Встревоженный князь Дмитрий Иванович поспешил на выручку своему союзнику. Новых вестей про Арабшаха не поступило, и Дмитрий Иванович со своими главными боярами и московскими полками вернулся в Москву. Отряды из Владимира, Переяславля и Юрьева, а также из Ярославского и Муромского княжеств получили приказ следовать дальше и принять участие в обороне нижегородских границ. Великий князь нижегородский Дмитрий Константинович отрядил на границу младшего из трех своих сыновей. Летописец подчеркивал, что собравшаяся рать была «велика зело». Перечисление отрядов, участвовавших в походе, полностью опровергает это утверждение. Действительно, князь Дмитрий Иванович выступил из Москвы «в силе тяжьце», но его главные силы вернулись вместе с ним в столицу.

Когда русская рать переправилась за реку Пьяну, воеводы получили известие, что Арабшах находится еще очень далеко, где-то у Волчьих Вод. Внимательно следя за передвижением татар в Заволжье, русские не позаботились послать свои «сторожи» в сторону Мамаевой Орды.

Предпринимая поход на Булгар, московские политики явно недооценили угрозы со стороны Мамая. Покончив с междоусобицами на территории Орды к западу от Волги, Мамай прочно удерживал под своей властью степи между Волгой и Днестром, Крымом и Предкавказьем. Появление русских данщиков в Булгаре встревожило Мамая, и он придвинул войска к границам Нижегородского княжества. С помощью местных мордовских князей, подвластных Орде, татары скрытно прошли через лесные дебри в тыл к русским. На марше русские ратники никогда не надевали на себя тяжелые кольчуги и не несли мечей и копий. Оружие извлекали из повозок перед самым боем. Вследствие внезапности нападения ратники не успели вооружиться и потерпели полное поражение. Ордынцы разорили и сожгли Нижний Новгород, для жителей которого их появление было неожиданным. Поражение на Пьяне предвещало беду. В наступившем 1378 году страна жила ожиданием вражеского нашествия…

Год начался с события, погрузившего страну в траур. 12 февраля 1378 года в Кремле умер митрополит Алексей. В течение четверти века он оставался главным духовным пастырем Руси и успел снискать популярность в народе. Какую роль сыграл митрополит Алексей в истории русской церкви и в истории Русского государства XIV века? Этот вопрос вызывает немало споров в литературе. Алексей стал владимирским наместником митрополита в 1340 году. С тех пор и до самой смерти он занимался делами митрополичьего дома, заботился о приращении его богатств и владений.

Ордынские ханы жаловали митрополичьему дому щедрые привилегии. Тем самым митрополиты попадали в частичную зависимость от Золотой Орды, но становились как бы независимыми от московского князя, что, по мнению некоторых историков, создавало почву для их теократических устремлений. А. С. Хорошев ставит вопрос так: «Не был ли Сергий Радонежский тем политическим деятелем, который с благословения митрополита Алексея должен был повести русскую церковь к победе над светской властью, к установлению на Руси теократизма?»[2]

Рассказы о том, что Алексей назвал Сергия своим преемником и благословил его на митрополию, не более чем легенда. К тому же оба эти деятеля весьма различно относились к светской власти. Митрополит-боярин Алексей слишком часто следовал воле монарха, и подозревать его в теократизме нет оснований. Теократические устремления Сергия еще больший миф, хотя знаменитый старец занимал куда более независимую позицию по отношению к великому князю. Его независимости благоприятствовало то, что Троицкий монастырь стоял на земле, принадлежащей удельному князю.

Русская церковь строила свои взаимоотношения со светской властью, следуя византийскому образцу. В Византии же идеи превосходства церковной власти над царской превосходно уживались с подчинением церковной организации императорскому двору. До Алексея на митрополичьем престоле сменилось 23 человека, из которых 19 были византийцами или греками. Русские иерархи могли говорить с паствой без переводчика, были ближе к своему народу. Но они уступали грекам в образованности. Алексей не был исключением. Он принадлежал к числу деятелей практического склада. О личности митрополита доподлинно известно не так уж много. Один из самых известных московских святителей не был «златоустом». Сохранилось совсем немного его подлинных посланий. В учительном послании, составленном по случаю занятия митрополичьей кафедры, Алексей увещевал «христолюбивых христиан» возлюбить друг друга, соблюдать заповеди и избегать «неподобных дел» — блуда, пьянства, грабления, насилия, чародейства и всякой «коби» (скверны). Бояр пастырь призывал судить суд по правде и милостиво, не брать мзды с невиновных, «людской чади» наказывал чтить князя и священника. В послании в Нижний Новгород глава церкви повторял те же призывы к миру, любви и правде и с особым чувством обличал пьянство — этот «корень злобы, мятеж всякому беззаконию». В грамоте к жителям глухой окраины Алексей советовал покаяться и обратиться к богу, памятуя о смерти и страшном суде. Митрополичьи послания были составлены в традиционном церковно-риторическом стиле. В них трудно найти как отражение индивидуальных черт автора, так и отзвук идейных исканий, волновавших тогда православный Восток.

Алексей выступил защитником традиционной политики укрепления власти московского великого князя, поддержки претензий Дмитрия Донского на «старейшинство» как великого князя «всея Руси». Он использовал авторитет церкви для решения между княжеской распри к выгоде Москвы, заботился о том, чтобы «привести к единству власть мирскую», то есть добиться «одиначества» (единства) русских князей.

СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ

Сергий Радонежский был одним из известнейших деятелей русской православной церкви, основателем Троице-Сергиева монастыря под Москвой.

В неизвестное нам время в Троицком монастыре поселился молодой инок Епифаний. Он был моложе Сергия более чем на двадцать лет и стал одним из любимых его учеников. Любознательный и склонный к книжной премудрости Епифаний через год-два после смерти Сергия написал в свитки и тетради несколько главок о его жизни «запаса ради и памяти ради». В то время живы были келейник Сергия, «вслед его ходивший немало», родной брат игумена Стефан и другие старцы, знавшие его с детских лет и со времен пострижения. Их рассказы, а также собственные впечатления легли в основу первых неупорядоченных записок Епифания. Прошло не менее четверти века, прежде чем инок, сам достигший преклонного возраста, взялся писать житие учителя «по ряду», используя свои старые заметки. Несмотря на страсть Епифания к многословию и «плетению» словес, его сочинение относится к числу наиболее ярких и достоверных древнерусских биографий.

Дело Епифания продолжил сербский монах Пахомий, прибывший на Русь с Афона. Он жил в Троицком монастыре в 1440–1459 годах и взялся за перо после обретения мощей Сергия. Пахомий переработал сочинение Епифания, следуя византийским образцам житийной литературы. Он сократил и отбросил многие подробности мирского характера и дополнил «Житие» многословными описаниями чудес у гроба святого. В конце жизни Пахомий вторично пересмотрел текст и внес в него новые поправки.

Сочинение Пахомия приобрело большую популярность. Его читали, переписывали, подновляли, перерабатывали «на различную потребу» во многих русских монастырях и в книжных мастерских. Первые редакции Епифания и Пахомия растворились и исчезли среди необозримого множества поздних переделок. Их-то и вынуждены сейчас использовать исследователи. Особый интерес представляют древние списки житий, опубликованные Н. С. Тихонравовым и отцом Леонидом, сохранившие большие фрагменты ранних редакций текста.

Когда родился Сергий? Утрата оригиналов «Жития» затрудняет ответ на этот вопрос. В тексте «Жития», сложившегося к XVI веку, сказано, что Сергий преставился в 1392 году, прожив всех лет 70 и 8. Однако уже историк В. О. Ключевский заметил, что известие о возрасте Сергия выглядит в тексте как вставка, разрывающая текст, и это наводит на мысль о более позднем ее происхождении. В ранних списках XV века можно прочесть, что Сергий прожил не 78, а 70 лет, то есть родился не в 1314, а в 1322 году.

Мало кто из современников Сергия знал дату своего рождения, а следовательно, и свой возраст. Никаких церковных записей по поводу рождения не делали, имена давали по святцам, и всю жизнь человек чтил в дни рождения не себя, а своего покровителя — христианского святого или угодника. Важны были именины, а не день рождения, а потому не столь уж важно было, исполнилось имениннику пятьдесят или семьдесят лет. Люди начинали трудиться, едва подрастали, и прекращали, когда силы их покидали. Младшие современники Сергия, а тем более монахи, писавшие о нем через полвека после его смерти, легко могли ошибиться в определении возраста.