— Да, лошади отличные. Но многое зависит от умелого возничего. Важно, кто держит поводья. — Он покровительственно окинул взглядом собравшихся. — Да, возничий и кормежка. — Он кивнул одному из мужчин. — Очень важно, чтобы вечером лошадей хорошо накормили. Насыпьте им в кормушку отборной ячменной соломы или пшеницы и оставьте их. Увидите, для них нет ничего более полезного, чем сытная еда и хороший отдых. Отдых и кормежка — все, что им нужно, чтобы завтра снова отправиться в путь.
Раздались дружные возгласы одобрения.
— Далеко едите? — опять спросил кто-то.
— Да, в Линкольн.
По конюшне прошел удивленный шепот. Уважение к кучеру выросло еще больше.
— Давно в пути?
— Да, ровно шесть недель.
— Нужны немалые деньги, чтобы так путешествовать.
— Да, да. — Он снисходительно улыбнулся. — В Англии найдется мало священников, которые могут позволить себе поездку на остров Уайт. Преподобный доктор Маршам может. Он не из тех, кто станет скупиться, когда его жена больна. Он посетил немало известных домов и я повидал много почтенных господ, пока мы были в пути.
Фил поднял глаза и спросил:
— А где живет этот доктор Маршам?
Бесцеремонность, с которой молодой человек обратился к такой могущественной персоне в ливрее, возмутила всех присутствующих. Больше всех это задело, пожалуй, саму персону. Кучер презрительно поднял брови и ответил с таким видом, чтобы показать всем, что он выше всяких условностей.
— Он прибыл из таких мест, молодой человек, о которых вы, наверняка, и слыхом не слыхивали, поскольку не высовываете нос дальше своего дома. Из Литтл Гримсби.
Мартин посмотрел на Фила:
— У вас, кажется, одна фамилия. Ты когда-нибудь был в Литтл Гримсби?
— Никогда.
На этом они забыли о Филипе Маршаме. Во всяком случае, они вели себя так, как если бы его не было вовсе.
— Мало кто из священников ездит в собственной карете, — сказал один из присутствующих с преувеличенным подобострастием, чтобы снискать к себе благосклонность кучера.
— Да, очень немногие, — ответил тот, улыбаясь. — У доктора Маршама хорошие связи. Несколько лет назад один его дальний родственник оставил ему приличное состояние, хотя оно у него и без того было одним из самых больших в стране. В его жилах течет самая благородная кровь Англии. Вы удивитесь, если я вам назову те семьи, с которыми он состоит в родстве.
Разговор продолжался в том же духе. В этот момент из темноты появился мальчик. Он нашел Мартина, тронул его за плечо и сделал знак рукой. Мартин, который давно подавлял в себе негодование, встал.
— Пора. Давно пора.
Шатаясь, он протиснулся сквозь кучку сидящих к выходу, но тут заметил, что потерял Фила, и обернулся. Фил продолжал сидеть на скамье и пристально смотрел на сбрую, висевшую напротив него на стене.
— Давай же, — закричал Мартин, — давай, поторапливайся! Ты что, голову потерял?
Фил быстро очнулся, встал и вышел вслед за Мартином из конюшни. Он был настолько поглощен своими мыслями, что не видел ничего вокруг себя и слепо следовал по пятам за Мартином. Не слышал он и того, как дружно рассмеялись конюхи ему вслед.
Мальчик привел их на кухню. Там на широком столе уже стояли тарелки. Нэлли Энтик была одна и поджидала их. Мартина она встретила холодно, а вот на Фила посмотрела с нескрываемым любопытством. Юноша сел в углу рядом с камином, где еще недавно на вертеле жарилось мясо. Нэлли поставила перед ними кувшин с пивом и все, что осталось от пирога с олениной.
Мартин жадно набросился на еду. При этом он что-то вполголоса нашептывал девушке. Она отвечала ему коротко и сухо. Мартин вышел из себя, отставил в сторону пиво и зарычал:
— Ведьма! Смотришь на него!? Он опять витает в облаках.
Фил поднял голову и встретил прямой взгляд девушки. Она была хороша собой. Фил откинулся на стуле и улыбнулся.
— Те двое гостей, что приехали сегодня в карете, уже легли спать? — спросил он.
— Откуда мне знать?
Его вопрос озадачил ее. Она взглянула на него из-под длинных ресниц, как будто искала какой-то скрытый смысл в его словах. Она прекрасно знала, что глаза — ее самое меткое оружие, которое бьет прямо в цель. Она не ошиблась и на этот раз.
Фил снова посмотрел на нее и отметил красивую посадку ее головки, изгиб шеи и плеч, полную грудь и обнаженные руки. Но мысли его были все время направлены на другое.
— Я хочу увидеть их, но так, чтобы никто об этом не узнал, даже они. Только ты и я, — сказал он тихо.
Он принял правила игры, предложенные ею, хотя и не получал от этого большого удовольствия. Он улыбнулся про себя.
Она снова взглянула на него из-под длинных ресниц.
Он ответил ей тем же.
— Пойдем, — прошептала она.
Мартин оторвался от пива и недовольно запыхтел. Нэлли нетерпеливо отмахнулась от него, вышла из кухни и направилась вперед по длинному коридору. Фил неотступно следовал за ней. Она остановилась, прижала палец к губам, неслышно открыла дверь и указала ему внутрь. При этом она глазами умоляла его двигаться как можно тише.
Фил прошел через дверь. Пол под ним слегка заскрипел. Вторая дверь вела в гостиную и была приоткрыта. Он увидел седобородого старика с длинными белыми волосами. Годы наложили свою печать на его лицо. Возможно, это были годы разочарований и волнений. Его глаза были закрыты. Он дремал. По другую сторону от камина, на стуле, сидела дама. Через приоткрытую дверь Фил мог видеть лишь подол ее дорогого платья.
В душе у него было полное смятение. В горле стоял комок. Все произошло так неожиданно, так странно, что Филу казалось, что это случилось не с ним. Он дотронулся до стены, чтобы проверить, не сон ли это. Если бы он остался в школе, как того желал отец, и вернулся потом в Литтл Гримсби, что бы из этого вышло? Кто знает? Но нет! Сейчас он нищий бродяга, скитающийся по дорогам Англии. В душе у него происходила борьба. Ему то хотелось все рассказать старикам, то провалиться сквозь землю. Его веселого, никогда не унывающего отца уже не было. Он был один в целом мире. Его спасло только случайное знакомство на дороге. И еще неизвестно, что лучше — полное одиночество или такой приятель. Он смотрел на доброе лицо дремлющего старика и думал о том, какое безумие увело Тома Маршама из родного дома. Может быть, за этим стояло нечто большее, чем просто каприз? Может быть, образ жизни сельского священника настолько претил ему, что довел до отчаяния? Фил вспомнил о Мартине, который сейчас пил на кухне, и в нем вспыхнуло отвращение. Но, в конце концов, его отец тоже водил такие компании, хотя сына приучал к более достойным делам. Несмотря на благие намерения, неугомонная и безрассудно смелая кровь его отца толкала мальчика на извилистые тропки. Комок подступил к горлу Фила и мешал ему дышать, но тут в нем проснулась отчаянная гордость за своего отца. Он прекрасно понимал, что у Тома Маршама были свои недостатки. Даже такие, за которые перед ним закрылись двери родного дома в Литтл Гримсби, но он был хорошим человеком и его сын был ему предан.