Лейтенант полиции Дональд Томпсон вошел в здание полицейского участка ровно в два часа пятнадцать минут ночи. Настроение было — хуже не придумаешь. Убийство для него значило не просто убийство. Это был настоящий катаклизм. Конец света. Подобного он не помнил уже тринадцать лет. Скверное число. И теперь в их чистом уютном городке, где даже лишняя выпитая рюмка считалась чем-то из ряда вон выходящим, убийство. Само слово «убийство» вызывало у него омерзение. В нем было что-то грязное.
Лейтенант вздохнул. Мало того, в этом деле оказалась замешана его собственная дочь. Черт. Он ведь не раз предлагал Мардж забрать Нэнси к себе. По крайней мере, она не была бы в этом доме в компании каких-то подростков. Так нет. Мардж все время настаивала на своем.
«Ах, Дональд, девочка не сможет без мамы.» Тьфу. Ну вот, дождались. Не сегодня-завтра объявятся люди из полицейского управления штата, и пойдет такая вонь, только держись. Эти парни, как слоны, топчутся везде, где только можно, ни на кого не обращая внимания. Им плевать, что в этом городе своя жизнь, свои законы.
Дональд прошел через дежурное отделение, кивком поздоровавшись с сержантом Томом Гардиенсом.
И ведь не просто убили. Гарсиа сказал, девчонку изрезали так, что даже его стошнило. А уж этот парень восемь лет проработал в Лос-Анджелесе и повидал такое, чертям тошно станет. Мда. Похоже, убийца — настоящий маньяк. Мясник. Но вычислить этого ублюдка будет несложно. Сейчас, ночью, из города ему не выбраться, а уж утром тем более. Они об этом позаботятся.
Увидев идущего к своему кабинету лейтенанта, сержант Луиджи Гарсиа собрал со своего стола листки заключения и быстро зашагал следом.
— Лейтенант?
Дональд обернулся. Увидев спешащего к нему полицейского, он остановился.
— Что удалось выяснить?
Сержант протянул ему заключение.
— Убитую звали Тина Грей, пятнадцать лет. Живет с матерью. Отец бросил их десять лет назад.
Тут лейтенант вздохнул. Ни для кого не было секретом, почему он развелся с Мардж. С того момента сообщения, типа: «Он их бросил…» вызывали в нем двоякое чувство. Раздражение и досаду. Правда, у четы Томпсон были довольно веские причины для развода, но кому до этого есть дело. Городок маленький, все как на ладони. Друг о друге все знают. Нет, что ни говори, а с сыновьями лучше, чем с дочерьми. Хотя… Дочь — жертва, сын — убийца. Не на много слаще.
— Что еще? — коротко бросил он.
— Последние два года ее мать жила с каким-то типом. Неофициально, разумеется, хотя у них был ребенок.
— Где они-то были, когда все это произошло? — раздраженно спросил лейтенант.
— Уехали. Нам пока не удалось выяснить куда. Но девушка осталась одна.
— И конечно же, не нашла ничего лучше, как пригласить в дом этого выродка, мать его.
Лейтенант почувствовал, как раздражение перерастает в ярость. Отчасти, и на самого себя.
Брось злиться, Дон. Подумай-ка лучше, много ли ты сам уделяешь внимания дочери. То-то.
Но его дочь, тем не менее, жива. Хотя… Если бы этот парень, убийца, задержался там еще на полчаса…
Ему стало страшно, как только он представил окровавленное тело дочери.
Дьявол! Не думай об этом!
— Ладно. Все. Удалось установить личность убийцы?
Гарсиа кивнул.
— Да, лейтенант! Это ее ухажер, некий Род Лейн. Восемнадцать лет. Музыкант. У него порядочный хвост. Два раза задерживался за наркотики и еще два — за драки. Тот еще тип. Там в досье все это зафиксировано.
— Хорошо. Спасибо, сержант. А что сказал врач?
— Ничего определенного. Кроме того, что порезы нанесены очень острым лезвием. Скорее всего, бритвой. Но само орудие убийства обнаружить не удалось. Вероятно, парень прихватил его с собой. И не исключено, что он попробует применить его еще раз. Мы думаем, свидетелей, — Гарсиа деликатно не стал называть имена, — не следует оставлять без внимания. Если этот ублюдок действительно маньяк, он может выбрать следующей жертвой кого-нибудь из них.
Черт. Сержант прав. Парень — псих, это ясно. Кто еще, кроме психа мог устроить ТАКОЕ… Ну, а раз он — маньяк, то имеются все основания думать, что так просто не успокоится. Господи, только этого не хватало.
— Пока побудьте в участке, сержант. Нам придется обсудить кое-какие дальнейшие действия.
— Конечно. Может быть, выпьем кофе? — Гарсиа внимательно смотрел на Дональда.
— Да, спасибо. Если возможно. Я пока побеседую с… со свидетельницей.
— Разумеется, лейтенант. — Гарсиа повернулся и пошел в дежурную часть.
Ему легче, думал Дональд, глядя вслед удаляющемуся полицейскому. Ему несравнено легче. Что может быть страшнее, охранять собственную дочь от убийцы, зная, что она едва-едва избежала смерти.
Чувство собственного бессилия, смешанное с отчаянием, захлестнуло его. Лейтенанту показалось, что он не властен над ситуацией, не может держать ее под контролем. Отец вдруг осознал, что его дочь стала взрослой, у нее свои дела, заботы, проблемы. Она поступает так, как считает нужным и не спрашивает его об этом. Он, Дональд Томпсон, не может заставить ее сделать то, чего она не захочет делать. Именно это и тревожило его. ЕМУ НЕ УДЕРЖАТЬ ЕЕ ПОД КОНТРОЛЕМ, И ЭТО МОЖЕТ ДОВЕСТИ ДО БЕДЫ.
Снова возникло глухое раздражение. Лейтенант открыл Дверь кабинета и шагнул внутрь.
Мардж Томпсон сидела в кресле для посетителей, время ст времени бросая тревожные взгляды на Нэнси. Девушка вот уже час, не отрываясь, смотрела в одну точку. Прямая, неподвижная и холодная. Все попытки разговорить ее ни к чему не привели. Услышав, как скрипнула дверь, Нэнси вздрогнула и повернула голову. При виде отца она чуть-чуть расслабилась. Все ее поведение было своеобразной защитной реакцией на происходящее.
Ей не хотелось отвечать на вопросы матери, она и не отвечала. Появление отца несколько меняло дело. Дональд был не просто отцом, и не просто полицейским. Он был отцом-полицейским. Тем человеком, которому Нэнси могла бы рассказать об ужасном происшествии, не опасаясь насмешек, «ахов» и «охов».
Лейтенант прошел через кабинет и, присев на краешек стола, так, чтобы видеть и мать, и дочь, жестко спросил:
— Что она там делала?
Поскольку, задавая вопрос он смотрел на Нэнси, девушка решила, что он адресован ей.
— Она там жила, папа.
— Я не про нее спрашиваю, а про тебя! — он повернулся к Мардж. — Что — она — там — делала, ответь мне?
— Во-первых, здравствуй, — женщина серьезно смотрела на него.
— Да. Здравствуй. — Дональд еще раз взглянул на дочь. — С тобой все в порядке, милая?
В его голосе было столько тревоги, что Нэнси почувствовала что-то вроде жалости к этому высокому, сильному, очень встревоженному мужчине. Своему отцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});