Тут я немножечко лукавил. Безусловно, я и сам прекрасно понимал всю степень опасности. Как понимал и то, что Степаныч осознает ее не хуже меня. Да и пожилой возраст тоже даёт о себе знать. Но ей-богу, меня всегда бесили эти похоронные настроения — «все пропало», «все кончено»… Если ты так настроен, тогда вообще не лезь в серьезные дела. Лучше иди к нотариусу и диктуй завещание.
— Едрена мать! — протянул Серёга.
Я посмотрел туда же, куда и он. К нашему кварталу не спеша заворачивал автобус. И никаких двойных трактование здесь быть уже не могло.
Ну что же. Вообще, откровенно говоря, у меня был страховочный вариант. Я ведь тоже понимал, чем все это может закончиться, и побеспокоился о том, чтобы подстелить соломку. Слабая сторона моего плана заключалась в том, что я сам не знал, когда именно эта «соломка» сработает. А потому и не стал посвящать в свои замыслы остальных. Если все получится, как я задумывал — очень хорошо. Все целы, здоровы, злодеи обезврежены, Боец — молодец. А если нет, тогда все равно придется рассчитывать только на свои силы. И мне совсем не хотелось, чтобы при этом мои товарищи меня же и склоняли. Так что будем действовать так, как будто на сто процентов знаем, что никаких страховочных вариантов не существует в природе.
Я украдкой оглядел свою команду. Степаныч смотрел на приготовления врагов со спокойствием гуру, за плечами которого уже сотни, если не тысячи таких сражений. Будучи человеком в годах, он, в принципе, уже был готов к любому исходу. Поэтому в его словах и действиях нет-нет да и проскакивала нотка фатализма. Но при этом он был оптимистом и уверенным в своих силах человеком. Вот и сейчас его уверенности и выправке могли бы позавидовать многие молодые.
Серёга заметно нервничал. Хоть он тоже был спортсменом, но одно дело — идти в спарринг на ринге или, уж тем более, отдавать распоряжения в кабинете, и совсем другое — вступать в противостояние с конкурентами-бандитами. На ринге, конечно, тоже можно получить травму. Но там это будет случайно, партнёр извинится, тебя вылечат. А здесь… Но Сергей был человеком слова и чести. Подвести остальных он позволить себе не мог. Да и кого, как ему казалось, бояться? Он, спортсмен, будет бояться какую-то уличную шпану? Хотя должен сказать, что здравомыслия он все же не терял и на рожон без необходимости никогда не лез. Это ценное качество и дало ему возможность не только преуспеть в спорте, но и заняться административной работой.
А вот Танк не зря получил свое прозвище. Причиной тому — не только его могучая фигура, позволявшая ему входить в иные двери так, что вся дверная конструкция вместе с косяком повисала у него на плечах. В любой, даже самой критической ситуации он сохранял невероятное спокойствие. Вокруг могли свистеть ножи и кастеты, под ногами могли валяться раненые и убитые, его самого могли атаковать сразу с трёх сторон — а он разбрасывал всех с таким невозмутимым видом, как будто делает домашнюю зарядку в воскресенье. Это служило причиной постоянных подколок со стороны коллег и неизменной симпатии встречавшихся ему на пути девушек. К шуткам от товарищей он относился по-доброму, к девушкам был доброжелателен, но взаимностью отвечал по настроению. А вот что всегда было в нем непоколебимым — так это готовность прийти на помощь, когда она требовалась. Поэтому он и сейчас был здесь, с нами.
— Танк, Серёга, стволы приготовьте. Степаныч, страхуй меня, — негромко произнес я. Оглянулся и проверил, не вернулась ли Алина. Не видно. Значит, действительно в той кафешке засели. Ну и пусть. Хоть кофе спокойно попьют.
Двери автобуса распахнулись. Из него выскочило десятка два здоровенных бандюков с битами и направились к нашей точке.
Глава 5
Бандиты, размахивая на ходу битами, окружили нашу точку, как стая саранчи. Наверное, если бы кто-то наблюдал эту сцену чуть издалека — например, с противоположной стороны улицы — то он бы мог увидеть только непонятный шевелящийся и орущий клубок, из которого время от времени вылетали столы, стулья и люди. Все это с криками и грохотом падало на асфальт, люди тут же вскакивали и снова бросались в самую глубь этой кучи. Со стороны это напоминало что-то вроде хаоса без начала и конца. Так в западных мультиках показывали всеобщую кучу малу, когда какие-нибудь Том и Джерри так увлекались преследованием друг друга, что было уже невозможно разобрать, кто на кого нападает и кто за кем гоняется. Только здесь действующие лица были, к сожалению, не мультяшными персонажами.
А изнутри… Мы с ребятами успели лишь увидеть, как на нашу территорию залетают первые амбалы и обрушиваются с ударами — почему-то прежде всего на мебель. Это ещё больше укрепило меня в подозрении, что главной их целью было наше моральное, а не физическое уничтожение. Когда тебя самого вырубили — ты уже ничего не соображаешь. А вот когда твое любимое детище превратилось в обломки, а ты стоишь среди них, как на пепелище, и понимаешь, что ничего уже успеть восстановить не получится и все кончено — это да, это действует похлеще самих ударов.
У меня был, что называется, козырь в рукаве. Вопрос был в том, получится ли его вытащить. Но, честно говоря, имущества тоже было жалко. Перед глазами тут же пронеслись недавние сцены — как мы отделывали нашу точку, оформляли рекламу, как открывали продажи… И для чего? Чтобы эти дебилы все раскурочили?
— Вы чё творите, братва! Давайте побазарим нормально, — крикнул я. Конечно, я не рассчитывал на их благоразумие и благородные порывы. Моей задачей было оттянуть время. Если бы сейчас погром остановился, то в переговорах можно было бы выиграть хотя бы минут десять-пятнадцать, а то и побольше. А за это время…
— Я с тобой щас побазарю, сука! — крикнул один из утырков и кинулся на меня, замахиваясь битой. Я увернулся, вывернул ему руку и заломил его, выбивая у него ногой биту, но тут ещё один бычара схватил меня сзади за руку. Я со всей силы ударил его головой, бандит заорал, но хватка стала только крепче. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но внезапно мою руку отпустили, а бандит, который корчился у меня в ногах, от сильного удара отлетел чуть ли не на метр в сторону. Это верный Танк вовремя подбежал сзади и вырубил нападавшего.
— Ты, Боец, не геройствуй, — сказал Танк, подбирая биту. — Мы тут не котят беспомощных из пожара спасаем, на рожон лезть не надо.
В этот момент я увидел, как Степаныч кувырком откатился от центра помещения к служебному выходу.
— Уходит старик и правильно делает, — оценил Танк, отшвыривая ещё одного бойца. — Нам тоже пора. Где Серёга?
Вдруг я увидел в метре от себя нанятых нами проституток. Видимо, они, посидев в кафешке, решили сюда вернуться. Но зачем? Даже не так — спрашивает на хрена вы приперлись, дуры? Неужели думают, что без них здесь происходит что-то интересное, а они пока наберут себе новую клиентуру? Вот идиотки!
— Вы еще здесь какого хрена? Вам же сказали — на сегодня свободны! Валите отсюда! — успел крикнуть я, прежде чем бита в руке здоровенного амбала просвистела буквально в паре миллиметров от моей головы. Я рефлекторно схватил бандита за руку, пригнулся, перебросил его через себя. Бандюга взвыл больно ударившись копчиком.
— Не хрен нормальным людям жить мешать! — злобно произнес я.
Вообще я в этот момент поймал себя на мысли, что наказываю его с каким-то наслаждением совершающейся мести. Всё-таки я успел уже прикипеть и к нашему проекту, и к ребятам. Это было не просто нападение, не просто очередная разборка — это было посягательство на то, во что я вкладывал свои силы. А такого прощать нельзя — этому я был научен ещё с ранних лет.
Девки наши, видимо, только-только зашли и реально не сразу поняли, почему их сегодня отпустили. Но, увидев такое месиво, они в ужасе выбежали обратно на улицу. «Ну наконец-то! Неужели дошло!», — подумал я, повернул голову и увидел Серёгу, который сцепился с очередным «быком».
Я быстро подскочил к нему и вырубил нападавшего взятой у Танка битой. Не пришибить бы еще, а то ведь и удар можно не рассчитать.