— Напротив, спасибо за рассказ. А бояться нет смысла: либо мы и в самом деле обречены и не сможем избежать судьбы, либо помощь всё же придёт. И в том, и в другом случае страх — только лишняя трата сил.
— Верно. — Кажется, где-то там под кружевом губы женщины тронула улыбка. — Тогда, может быть... Проведём оставшееся время с обоюдной пользой?
Накидка поползла назад, задержалась на плечах не более вдоха и, мягко шурша, стекла на пол.
Лицо с правильными чертами, бледное, удивительно спокойное, почти отрешённое, но чувствуется, что это спокойствие — итог длительных и настойчивых тренировок, словно каждый миг усилия тратятся не на напряжение мышц, а на расслабление. Тёмные тусклые волосы острижены коротко, впрочем, оно и понятно: если вечно закрывать лицо и голову, вспотеешь в два счёта, а возиться с косами, похоже, у женщины нет желания. Приятная внешность, но не более. И уж совсем не настраивает на то, что называется «провести время с пользой». Пользой для наших тел, имеется в виду.
— Не нравится? — Она словно и не ожидала иного результата. — А так?
Я не заметил момента перехода между обликами. Возможно, из-за Вуали, но вряд ли даже обострённые чувства помогли бы мне увидеть плавное и невероятно быстрое превращение отшельницы в чувственную куртизанку. Осанка потеряла строгость, взамен приобретая гибкость и свободу, грудь, вдох назад почти незаметная, выступила вперёд и округлилась, даже черты лица словно расплавились и перетекли в иную форму, укрупнив рот, подняв скулы и зарумянив щёки. Передо мной предстала совершенно другая женщина, и в то же время какой-то частью сознания я понимал: чуда не произошло. Ни одна Прядь пространства, связанная с Силой, даже не вздрогнула. Это не магия. Но что это, фрэлл меня подери?!
— Так лучше?
— Намного. Только если и впрямь не желаешь тратить время зря, лучше расскажи, как ты делаешь то... Что делаешь.
Она удивлённо улыбнулась, качнула головой, и наваждение ушло. Всё вернулось на свои места. Всё, кроме моего душевного спокойствия.
— Смотри, больше предлагать не стану.
— И не надо. А то пожалеешь. После.
— «После» не будет, неужели ты ещё не понял?
У тебя, возможно. Но по людским меркам у меня впереди достаточно дней. И если удача не откажется быть моей попутчицей, они сложатся в цепочку лет.
— Забудем хоть ненадолго о бедах! Правда, прежде мне хотелось бы узнать твоё имя. Если ты не против.
— Хельмери. Но достаточно и короткого Хель. А ты?
— Джерон. И позволь не называть полностью родовое имя: оно звучит почти отвратительно!
Женщина снова улыбнулась, с благосклонностью принимая мою шутку:
— Так что ты хочешь узнать обо мне, Джерон?
— Всё, что расскажешь.
— Так много?
— Так мало. Меня поразило твоё умение... Изменяться.
Услышав в моём голосе восхищение, Хель грустно вздохнула:
— Я была бы счастлива избавиться от этого умения навсегда.
— Разве оно ужасно?
— Оно невыносимо... Впрочем, лучше начать с начала. Я — лицедей.
— Актёрствуешь?
— Если бы... — Горестный вздох и следом за ним потрясённое: — Ты никогда не слышал о нас?! Истинных лицедеях?
Я много о чём не слышал и ещё большего не видел. Иногда мне кажется, что жить стоит только ради приобщения к чудесам мира. А порой хочется закричать: «Хватит! Мой разум устал от чудес!»
— Прости, нет.
Женщина смежила веки, а когда снова взглянула на меня, безмятежная печаль бледно-голубых глаз утонула в спокойствии всего лица.
— Я помню всех, с кем встречалась за свою жизнь. Но помню не так, как обычные люди, а... Всем телом. Всем нутром. И могу в любую минуту показать любой оставшийся в памяти образ без грима и прочих ухищрений, почти без усилий. Я просто пускаю кого-то другого пожить вместо себя.
Невероятно! Но возможно, раз уж я сам стал этому свидетелем. Драгоценная, не разгонишь тьму моего невежества? В чём здесь фокус?
«Мог бы и сам догадаться...» — ворчливо вздохнула Мантия.
Предпочту приобщиться к мудрости, истекающей из твоих уст.
«Льстец... Если бы ты не упрямился, воспользовался своими невеликими силами и рассмотрел бы её Кружево, сразу всё понял бы...»
Упрямство — главное моё достоинство.
«За неимением других... Что ж, слушай. Кружево лицедея сплетено особым образом: имеется не просто повторяющийся контур, а целая их вереница, причём каждый последующий тоньше предыдущего... Когда любой человек видит, слышит, обоняет и осязает, полученные знания об окружающем мире просеиваются через Кружево, на котором остаётся только необходимый опыт, но не больше того. Обычная память. А прочее, огибая Нити, растворяется в пространстве, возвращаясь к своим истокам... Но с лицедеем происходит иначе: в его Кружеве остаётся всё. Малейшие впечатления, детали, которые наблюдателям могут казаться несущественными, но именно из них и складывается суть образа...»
Множество сит, одно другого мельче? И то, что смогло пройти через крупные ячеи, непременно задержится где-то чуть дальше?
«Именно... Задержится, навсегда оставаясь не только в памяти, но и доступным в любое время, были бы желание и надобность...»
Восхитительно! Это же так удобно!
«Думаешь? Расспроси имеющегося под рукой свидетеля и выясни, много ли в её жизни удобств...» — ехидно посоветовала Мантия.
Расспросим. Благо других занятий, помогающих рассеять скуку, пока не предвидится:
— И часто ты так поступаешь?
— Когда необходимо.
— То есть тебе не нужно, скажем, учиться шить или драться, достаточно только увидеть, как это делают другие?
Хель молча кивнула.
— Ценное качество.
— О да, стоящее полновесного золота! Но я отдала бы все сокровища мира, лишь бы перестать быть лицедеем.
— Почему?
На миг её лицо скривилось, словно от невыносимой боли, но спокойствие привычно вернулось, хотя теперь я уже смог заметить, каких усилий это стоит женщине.
— Потому, что живя чужими жизнями, я теряю свою.
«Теперь понял?..»
Признаться, не совсем.
«Когда лицедею нужно показать чей-то образ, по слоям Кружева начинается обратное движение воспоминаний, но ведь они не могут выйти на свет, если место уже занято? Не могут. Поэтому истинная сущность вынуждена на это время отступать в сторону...»
Хочешь сказать, даже сейчас, когда Хель предлагала мне приятно провести время, она...
«В эти мгновения её изначальной не существовало...»
Забавно. Рядом со мной была другая женщина. Точнее, слепок, сделанный невесть с кого случайно или преднамеренно. Она доставила бы мне удовольствие, но сама при этом не испытала бы ничего, никаких чувств. И не запомнила бы ни единого момента, потому что... Воспоминания не способны запоминать. Оттиски не могут создавать новые гравюры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});