- Бабуля, как мне тебя не хватает, - всхлипнув, сказала я.
- Знаю, милая, но мое время кончилось, а твоя жизнь только набирает обороты.
- Значит, я не умерла?
- Нет, глупышка. Просто пришло время тебе измениться, понять все тайны мира и, наконец, окончить войну.
- Бабушка, но я не понимаю, о чем ты.
- Все сразу ты и не поймешь, но помни главное - ты особенная и тебя ищут многие.
- Я? Что во мне особенного? И кто меня ищет?
- Многие, Алисия, многие. Некоторые чтобы помочь тебе, а некоторые, чтобы помещать. Проверяй душой и сердцем кто враг, а кто друг.
- Я боюсь, - только я почувствовала силу и уверенность, как опять стала слабой трусихой.
- Не надо бояться это твоя судьба и тебе ее вершить.
- Бабуля, скажи кто я.
- Сейчас я этого тебе сказать не могу, но скажу одно - ты не дочь своих родителей.
- Как? Мама и папа мне не родные?
- Понимаешь малышка у Элизабет и Стефана 25 ноября родилась дочь, но у малышки был порок сердца не совместимый с жизнью. Ребенка сразу поместили в больницу. Элизабет места себе не находила, она практически жила в больнице, но к девочке ее все равно не подпускали. Через месяц когда, наконец, уговорила дочь поехать домой и немного отдохнуть, я осталась в больнице. Поздно вечером, ко мне подошла странная пара с маленьким ребенком на руках, малышке было не больше месяца от роду. Они попросили у меня помощи, говоря, что их прислала моя старая знакомая Давина. Их звали Милагрос и Себастьян, они мне рассказали свою историю, и я поняла, что они не простые люди, как и я, но их жизням грозила опасность, и они хотели уберечь дочь от такой же участи. Так же они знали и историю моей внучки и предложили взять их ребенка. Я была в полном смятении и решила позвонить знакомой, от нее я узнала, что жизнь этой малышки, родителями которой являются Милагрос и Себастьян, для мира очень дорога. До последнего я не могла решиться на это, но тут вышел врач и сказал, что моя внучка умерла, - бабушка всхлипнула и посмотрела на меня и только сейчас я поняла что плачу. Она обняла меня и продолжила рассказ: - Я согласилась помочь им и заменить ребенка, у них было две просьбы, на которые я согласилась: назвать малышку Алисия и как можно дольше не говорить ей всей правды. Взяв на руки малышку, я поняла, что она необычный ребенок. Себастьян внушил доктору, что эта малышка и есть тот ребенок, который поступил к ним с пороком сердца. Позже от Давины я узнала всю правду о тебе, моя дорогая. Элизабет со Стефаном были счастливы, как никогда, они не верили в свое счастье.
- Бабуля, что значит не простые люди? И скажи кто я, пожалуйста, - мой голос был умоляющий, но бабушка только покачала головой.
- Нет, малышка. Еще не время, мы еще встретимся, и ты все узнаешь, а сейчас тебе пора возвращаться, - бабушка поцеловала меня, и я потеряла сознание.
Очнулась я в темноте совершенно одна. Потихоньку ко мне начали возвращаться чувства. Сначала я почувствовала жар и боль, которые хотела бы не чувствовать. Постепенно жар начал спадать, а боль только усиливалась, но я не могла пошевелить ни одним мускулом. Осязание потихоньку возвращалось ко мне, по крайней мере, я понимала, что лежу на кровати, и кто-то держит мою руку. Следом ко мне вернулся слух, и я услышала противный писк приборов. Перед глазами была все та же темнота, но тут я услышала голос - такой родной и любимый.
- Алисия не бросай меня, только с тобой я чувствую, что живу. Ты нужна мне.
Только сейчас я поняла, что глупо отворачиваться от дорогих тебе людей, игнорировать их, обижаться ни за что. Собрав остатки силы, я попробовала взять под контроль тело, но ничего не вышло. Мне необходимо было показать, что я его слышу и больше не сержусь. После многочисленных попыток мне лишь удалось слегка сжать его руку.
- Любимая, ты слышишь меня? Я люблю тебя.
Дверь скрипнула и в палату зашли два человека. Я отчетливо различала их шаги.
- Как она? - я узнала голос - это был Оливер.
- Вроде, лучше. Она слегка мне сжала руку, но я не представляю, что с ней сейчас происходит.
- Может, ты попробуешь...
- Нет, Майк, я уже говорил, что не собираюсь делать даже такую малость.
Значит, и мой шеф здесь. Очень мило. Интересно, еще кто видит меня в таком состоянии? Боже, дай мне сил справиться с этим.
- Мэтт, просил тебя позвонить, - сказал Оливер.
- Чуть позже, я не могу от нее отойти.
- Дружище, но тебе не обходимо питаться.
- Это может подождать, как только она придет в себя, я смогу пойти ...
- Но ты уже тут пять дней - это рискованно, - голос Майка прервал Даррена.
Пять дней? Значит я в коме почти неделю, а он все это время тут. Так не должно быть - он тут и не выходит, чтобы поесть. Я попыталась открыть глаза, но ничего не получалось, веки словно залило свинцом.
- Даррен, смотри, - восторженный голос Оливера немного испугал меня. Видно, он заметил, что я пытаюсь открыть глаза. Даррен чуть сильнее сжал мою руку и прошептал:
- Милая, пожалуйста, открой глаза, - а я что, по-твоему, лезгинку танцую?
Так, спокойно, Алисия, ты начинаешь злиться. Не надо. Ты же никогда не была вспыльчивой. Ага, мало того, что разговариваю сама с собой так еще и нагло вру. Я всегда была, как бомба с часовым механизмом, только никто не знал, когда рвану.
Пока я пыталась себя успокоить и разобраться в своих мыслях, парни что-то бурно обсуждали, но до меня дошла лишь конечная фраза:
- ... ладно, с этим мы потом разберемся, а сейчас пойдем, перекусим, - сказал Оливер.
Услышав отдаляющие шаги, я поняла, что Оливер и Майк уходят, Даррен продолжал держать мою руку.
- Олли, ты иди, а мне надо с Дарреном поговорить, встретимся в кафе, - дверь скрипнула и Оливер ушел.
Даррен отпустил мою руку и подошел к Майклу.
- Слушай, Даррен, вы с Аврилом мне как братья, я понимаю всю запутанность этой ситуации, но прошу тебя, поговори с ним - он же хотел уберечь тебя от ошибки.
- Майк, не могу обещать, но я подумаю.
- Очень тебя прошу, мы же через столько прошли.
- Я сказал, что подумаю, - в голосе любимого появились стальные нотки.
В какой-то момент меня снова начала затягивать темнота, отключая все чувства. Словно через вату, до меня доносились голоса людей, находившиеся в палате. Мне становилось все страшнее - голоса затихали, даже писк прибора уже еле слышался, в страхе я попробовала закричать, но с губ сорвался лишь шепот.
- Даррен...
Темнота полностью меня поглотила, но она не была такая же пустая и отрешенная - она была насквозь пропитана болью и отчаянием. Боль была не только физическая, но и душевная.
Внезапно боль прошла, и я увидела картинку: я стояла посередине леса, из-за деревьев вышла белая волчица и плавно двигалась в мою сторону. Не успев испугаться, я почувствовала в этом звере что-то очень знакомое и родное. Волчицы была прекрасна - белый как снег мех переливался под лучами полуденного солнца, а зеленые глаза, не отрываясь, смотрели на меня, ее движения были такие грациозными, что я поразилась их мягкости и красоте. Вслед за зверем вышла девушка, платиновый цвет волос и изумрудные глаза подсказывали, что это я, но я не могла поверить в это. Девушка была словно ангел, спустившийся с небес - нежный цвет кожи украшен легким румянцем, идеальные черты лица, легкая улыбка и горящие глаза, а ее плавным и грациозным движениям могла позавидовать любая балерина. Но за этой ангельской внешность чувствовалось что-то хищное.