Может и неправильно, но работает.
Размер шара и усилие на его формирование позволяют дозировать силу. Тут, конечно, нужен не один месяц экспериментов — вычленить «УМЕ — универсальную магическую единицу», оценить свой резерв, рассчитать, сколько на каждое заклинание подавать единиц. А пока что так, приблизительно и на глазок.
Погнали наши городских. Формируем стержень, подать максимум силы. Ух, аж в глазах потемнело. Перебор. Отдышаться. Сформировать наконечник, подать силу. В груди, руках и висках колет, кончики пальцев немеют. Придерживаюсь одной рукой за парту, вдох-выдох, спокойствие.
Левитация — подаем чернила.
Голова кружится, то ли все силы израсходовал, то ли не рассчитал с полетом чернил. Прикрыть глаза, так, хорошо, класс вокруг не качается. Открыть глаза, ага, лежит родимый, не распадается. Хрен с ним, с деревянным корпусом, потом приделаю. Главное — у меня получилось! Вот только голова раскалывается, м-да, тренироваться еще и тренироваться. И тут ко мне подкрадывается беда в лице профессора МакГонагалл.
— Почему вы не колдуете? Что-то случилось, мисс Грейнджер?
Чьорт, опять спалился. Думал под конец урока трансфигурировать спичку (ну, насколько получится) и показать, но чересчур увлекся опытами. И главное, сейчас и спичку трогать опасно. Силы потребуется дофигища, и мое хилое тельце прям тут и брякнется в обморок. Пытаюсь сделать невозмутимое лицо и голос.
— Нет, профессор.
— А это что? — Минерва легким движением палочки поднимает в воздух свежесозданный стержень. — Откуда это у вас?
А, семь бед — один ответ. Закосим под дурачка.
— Это приспособление, которым пишут люди. Называется «стержень шариковой ручки».
— Я знаю, что такое шариковая ручка! — о, сколько холода в голосе. — Такие вещи запрещены в Хогвартсе! Минус десять баллов Гриффиндору!
Замечательно. Теперь гордые «львы» (символ Гриффиндора) за эти десять баллов искусают мне всю задницу, в переносном смысле, конечно. Ух, а мутит-то как. Соберись, слабак, не хватало еще сблевануть прямо на декана!
— Так, откуда это у вас, мисс Грейнджер? Привезли с собой?! Еще минус…
— Сама сделала, профессор. Только что.
Уф, вот уж воистину «Удивил — победил!» МакГонагалл удивленно смотрит и забывает снять еще баллов.
— Да, профессор, сама сделала, прямо на уроке. Извините, повторить не смогу, слишком много сил потратила.
— Это… это… невозможно! — МакГонагалл машет палочкой.
О, сильна старушка. Махнула разок и полную отмену процессов сделала. Бля-я-я, а я столько сил потратил. Нормальная ручка у меня будет, но теперь только завтра. Нет в мире справедливости. А что это у профессора глазик дергается? Ох, чувствую, щас эту ручку мне в организм и затолкают, да без вазелина. И окружающие нехорошо так смотрят. Придется, видимо, переходить к плану «Б» — разбег и прыжок в окно. Этого точно не ждут, и, если вначале слевитировать стул в стекло, может и выгореть.
— Десять баллов Гриффиндору! — выходит из ступора Минерва. — После занятий, мисс Грейнджер, жду вас в своем кабинете!
— Да, профессор, — ну вот, опять довыпендривался.
Уж больно нормальный пишущий инструмент хотелось! Эх, надавать себе мысленно по лапкам, и финальный в глаз. Вот так, не выпендривайся, умник! Что мешало дождаться конца урока и потом тихо, в уголке, заделать необходимое? Хотя… погодите… ха! Есть! Точно![2]
Дерево и грифель из графита.
Графит — тот же углерод, основа всей органики, только структура двумерная. Поэтому и отваливается пластинками. И пишет практически на любой поверхности. Сделай углероду трехмерную структуру — будет алмаз. Кстати, это мысль — на будущее: денег потребуется много, а освоив трансфигурацию, смогу заделать драгоценный камень любого размера.
Ладно, сейчас сил маловато, но вечером обязательно сделаю простой карандаш. Или несколько, различной твердости. Для записей этого хватит. Урок практически окончен, и, похоже, меня ждет непростой разговор с однокурсниками. Уй, цитрамону мне, цитрамону, как же голова раскалывается! Так, передвинуть в мысленном списке магомедицину с четвертого места на третье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После урока ко мне никто так и не подошел. Одноклассники, надо понимать, заробели что-то говорить такому странному мне. За прошедшие три дня я ни с кем практически не общался, максимум формально-вежливое приветствие. Вставал пораньше и бродил по Хогвартсу, изучая замок. Осматривался, запоминал, делал наброски общего плана на ближайшие десять лет.
Несколько раз чуть не напоролся на Аргуса Филча, местного вахтера и ревнителя правил. Еще у него есть прикольная кошка, которая сама бегает и вынюхивает или выслеживает нарушителей. То ли спецдрессировка, то ли кошкуну мозги магией подправили.
На уроках молча конспектировал, попутно изучая книги. В конце концов, раз уж генеральное решение — вернуться домой — принято, следует изучить магию. Очень хорошо изучить магию. Понять принципы построения заклинаний и создания артефактов. Выучить комплекс заклинаний, необходимый для жизни, и поставить всё «на рефлекс». Найти хоть какую-то информацию по межмировым порталам. Еще десять и двадцать раз детально продумать весь план прикрытия под названием «Род Грейнджер». Выучить телепортацию и менталистику. Научиться летать без метлы. Не спалиться в процессе и не попасть под раздачу в заварушках следующих лет.
На совместных приемах пищи молча жевал в уголке, не реагируя на окружающих. Благо, тут и вправду еда появлялась только на определенное время и только в Большом Зале, так что школьники ели-пили, не особо оглядываясь по сторонам. Драко тоже присутствовал, но не при всех же ему палец ломать!
Нет, я, конечно, не постеснялся бы, но пиар-эффект вышел бы с отрицательным знаком. Ничего, у наших классов еще будут совместные уроки, там и отыграемся. Сам Малфой ко мне не лез, больше сосредоточившись на Гарри Поттере. Хе-хе, мальчик со шрамом в эти дни ощущал себя экспонатом на выставке. Все на него пялились и шушукались, показывали пальцем, падали в обморок, ну и так далее. Мне это только на руку, до поры до времени.
После занятий, которые в Хогвартсе шли иногда до самого вечера, повторял блуждания по замку и обдумывание. Или шел в библиотеку, делал конспекты и изучал разнообразную литературу, призванную помочь мне вжиться в этот мир. Потом, после официального отбоя, сидел в пустой гостиной и подводил итоги.
Тоже под запись. Пером и чернилами, сопя и матюгаясь.
В спальне появлялся, когда остальные уже того, храпели и сопели. Вот так и получилось, что с соседками по комнате оказался не знаком. Ну, девчонки и девчонки, что мне с ними, пирожные трескать и слушать рассказы о платьицах, уроках, детских обидках и неудавшихся заклинаниях?
Поясню еще про уроки. Каждый по полтора часа, так что фраза «у нас четыре урока» означает шесть часов занятий. Плюс перерывы между уроками. Плюс перерыв на обед. После уроков идут дополнительные занятия, для желающих. Отработки для провинившихся. Тренировки по квиддичу.
Какое-то время уходит на хозяйственные дела, пусть даже стиркой, уборкой и готовкой занимаются домовики. И ведь детишкам еще надо сделать домашние задания, навроде сочинения «в два рулона о влиянии фаз Луны на почесуху у польских оборотней». В общем, армейский принцип «солдат должен быть всегда занят» тут знали, до идеала машина обучения не дотягивала, но в целом справлялась.
Я бы, конечно, изучаемые предметы капитально перетряс, половину выкинул, половину новых ввел, но кто ж будет слушать одиннадцатилетнюю девочку? Пусть даже у этой девочки длинные волосы (кстати, не забыть коротко постричься) и крупные передние резцы — у местных оборотней зубы и поболее будут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вот такая вот петрушка с укропом.
Ладно, не лезут однокурсники и не лезут, мне же лучше, впереди еще годы учебы, хе-хе, успеем пообщаться. Только Рон и Гарри пару раз бросали на меня взгляды, им явно хотелось подойти и поговорить, но… Всегда есть но, хе-хе. Своим поведением и отношением установил между собой и остальными дистанцию, незримую, молчаливую.