Читать интересную книгу Лиза. серия «Знакомые лица» - Татьяна Краснова

Но она уже заговорила, понимая, что не остановится.

– Со мной разговоров в самом деле не требуется, и здороваться не обязательно. И матери наши сами между собой разберутся, я в их дела не влезаю. Поразительно только, как тебя память подводит. «У вас тут в Белогорске», – передразнила Лиза. – Как будто ты сам в этом Белогорске не жил! И куда вы все потом провалились? Когда мои родители стали старыми, бедными и больными? Ты так возненавидел мою маму, что за столько лет ни разу ей не позвонил или открытки не послал? Это что, такая сыновняя солидарность, или у тебя личные счёты имеются? Или теперь на кой нужны родственники, у которых не пообедаешь? Кстати, я тут не единственная тень из прошлого. Ты тут еще одну кузину можешь встретить, Светку – это ее владения. – И перевела дух.

Филипп слушал, не перебивая.

– Да, паршиво же я выгляжу в твоих глазах, – подвел он итог, но ни виноватым, ни смущенным, ни потрясенным Лизиной речью не казался. Скорее, отрешенным. – На самом деле Белогорск и твоя мама, – самые глубинные воспоминания, которые исподволь греют, а в нужный момент поддерживают. А то, что всё скатилось в никуда – обычная тупая инерция, никаких тут нет ни счетов, ни обид. В молодости привыкаешь только брать, и это выглядит, как будто так и должно быть. И само собой разумеется, что тебя все любят. А потом просто увязаешь в своих делах, важнее которых ничего быть не может – и всё, и жизнь пробежала. У меня никогда не было меркантильных расчетов попользоваться богатыми родственниками, которые потом стали бедными, – хотя я понимаю, что это неубедительно звучит. Нас всех потом в одночасье сделали бедными. А моя мама уже умерла. Вы разве не знали?

– Как бы мы узнали, если вы нам не сказали? – пожала плечами Лиза, безжалостно обходясь без стандартных соболезнований. – А как мы выглядим в глазах друг друга – думаю, переживем. Давай не будем притворяться родными и вымучивать какие-то родственные чувства. И давай, наконец, эту кошку искать. Я же слышу – мяукает.

Но та уже нашла их сама. Это была большая взрослая кошка, зеленовато-серая, полосатая – камышовая. Проворно подбежав к крыльцу, она выразительно посмотрела на дверь.

Ее появление в холле вызвало переполох. Алла побежала за колбасой, которую держали для Кочубея, и молоком, которое держали для Мишутки, а Ольга и Таня – за подходящими чашечками. Мишутка проснулся и тянул к зверушке руки, Данила тоже пытался ее погладить, Вася наблюдал из дальнего угла. Логинов и Антонина Ивановна выразили свои мнения:

– Покормить и избавиться. У приблудной кошки может быть всё, что угодно.

И:

– Кошка явно домашняя, посмотрите, как деликатно и уверенно она себя ведет.

В самом деле, дикая не пошла бы прямиком к камину, подумала Лиза. Спокойно ест из чашки – бездомная схватила бы кусок и потащила в угол. Наверняка забрела с дач или из соседней деревни.

– Ну, я могу ее завтра куда-нибудь увезти, – неуверенно предложил Кочубей. – А сейчас – не на мороз же выставлять.

– Кто погубит кошку – семь лет без удачи, – припугнула Лиза.

– Семь лет?! Ну уж нет! Я суеверный. Мне без удачи нельзя. Девайте ее сами, куда хотите.

– Аллергия, лишаи, глисты, – флегматично произнес Логинов в сторону Аллочки.

Та, подкладывая в чашку колбасу, предположила:

– Горничная увидит и выгонит.

– Не выгонит. Я договорюсь, – неожиданно сказала Лиза.

– А я могу забрать в свою комнату. Меня аллергией не проберешь, – добавил Шницер.

Дневник Тани Майской

Сегодня мы с Л. забрались в здание старого санатория. Большое, стеклянное, выглядывает из-за деревьев, как привидение. Бывшая столовая. В жизни бы не поверила, что буду лазить по заброшенным домам! Внутри сумрачно, несмотря на стеклянные стены. Вестибюль – как футбольное поле. И во всю стену картина: синие волны, желтый пляж, загорелые люди – играют в мяч, в бадминтон, плавают, дети строят дворцы из песка. Все здоровые и радостные. Я таких счастливых лиц никогда не видела. Л. сказала, что они и раньше были только на картинах и в старом кино. Что это герои советских мифов.

И вдруг раздался чудовищный хохот! Звуки заполнили всё здание до потолка, и переполнили, и летали от стены к стене. Я схватилась за Л. и зажмурилась. Думала, что-то сверхъестественное. А оказалось, это человек. Даже двое. Правда, напугал нас только один – идиотский Волчок. Он теперь, как выяснилось, Данила, но всё равно пусть будет Волчок. Я так привыкла. Второй, Шницель, или как его – Шницер, похожий на скелета с глазами, поклонился нам как-то опасливо, издали. А Волчок как спросит:

– Что же вы не ругаетесь, я вас напугал, наверное? – и голос опять получился гигантским, как фигуры на стенах, как будто это они заговорили. Волчок аж рот себе зажал. Я думала, Л. сейчас его отчитает, а она чему-то обрадовалась и говорит шепотом:

– Скажите что-нибудь еще, Данила, только не так громко.

– А что сказать?

– Ну, вы же оживили великанов, говорите за них. Что угодно, хоть про погоду: какая погода хорошая!

Волчок послушно повторил:

– Какая погода хорошая. – И получилось уже не страшно, а просто громко, как в мегафон, и даже торжественно. А Лиза как ни в чем не бывало:

– Какой песочек горячий!

И я подключилась:

– А какая водичка теплая! Пойдемте купаться!

И так заговорили все великаны, и великанши, и великанские дети. Они смеялись и обсуждали, что дадут на обед и какое вечером будет кино. Так здорово! Один Шницер отмалчивался и шепотом объяснил:

– Я закашляюсь и всё испорчу. А давайте поднимемся в столовую? Там тоже есть панно.

И мы взошли по грандиозной лестнице, где каждая ступенька по отдельности, а в просветы между ними видно пространство внизу, как с дерева, когда лезешь с ветки на ветку.

Столовая оказалась, как целых два футбольных поля, только с колоннами. Там легко представлялись столы с белыми скатертями и с уменьшенными копиями великанов, которые с аппетитом едят. Картина на стене была – деревья, озеро, многоэтажные дома, подъемные краны. А великаны идут на фоне всего этого, взявшись за руки, и смотрят не на нарисованные пейзажи, а на настоящие – в окно.

– Тоже Головина работа, – сказал Ш. Волчку, а нам пояснил: – Я Данилу на экскурсию привел, показать советскую монументальную живопись. Как удачно, что всё сохранилось.

– А этих будем оживлять? – Волчку не терпелось еще поиграть! Дитя малое.

Но Л. не решалась:

– Они какие-то… смотрят непонятно куда. И не друг на друга, и не на нас. И о чем думают, непонятно.

– Те, внизу, лучше были, – согласилась я. – Эти идут неестественно – как будто земли не касаются.

Ш. не пойми чему обрадовался:

– Вот, даже ребенок заметил – где мастер вольно, по своему замыслу работал, а где по указивке сверху! Головин мне бумажку показывал – заказчик начальственной рукой эскизец набросал. Это они, Танечка, к светлому будущему идут так возвышенно. Но руководство на ура приняло, никакой иронии не усмотрело. А Головин на фон переключился. Видите, весь Белогорск, точный силуэт конца семидесятых – по фотографиям можно сверять.

И опять закашлялся. Стало его жалко, я даже на «ребенка» не обиделась. Л. предложила уже уходить – холодно, но Ш. вспомнил, что тут еще был кинозал. И как хорошо, что мы туда пошли! Потому что там чудеса, там леший бродит! На стене нарисованы избушка Бабы Яги, и дебри, и кот. Но главное – сам леший! Уже не нарисованный, а самый настоящий! Он в углу на пеньке сидел, сам похож на пенек. А когда мы подошли ближе, он и правда оказался корягой, причудливой такой, с руками и ногами. Посмотришь с одной стороны – и он на тебя смотрит маленькими глазками, заглянешь с другой – опять коряга. Вот это да! И Ш. говорит:

– Вот это да! – И торжественным, почти великанским голосом: – Вы видите одну из знаменитых корневых скульптур Глеба Головина – вот что вы видите! Они же все наперечет, по музеям! Надо же, где уцелел! И в каком отличном состоянии! Нужно в Москву позвонить, и в местный музей.

А Л. так насмешливо:

– Что ж, одна моя сестра представляет интересы музея, а вторая – дома отдыха, правопреемника санатория вместе со всеми лешими. Аня против Светы – кто кого? Вот пойдет дележ – любимое семейное занятие! Но я им обеим позвоню, если хочешь.

Ш. радостно кивал:

– Лизонька, ты определенно приносишь удачу! Мы с Данилой увидели, как вы направляетесь в лес, он и говорит – пойдем и мы за ними…