неправду.
Рун расхохотался безудержно.
– Суровые вы существа, феи, – заметил он, продолжая смеяться.
Лала сдержано улыбнулась.
– Он это заслужил, котик. Он нехороший.
– Хотел бы я на это посмотреть, – мечтательно посетовал Рун веселым голосом. – Не переживай, солнышко моё. В этом твоём волшебстве нет ни капли жестокосердия. Оно по сути-то даже доброе. Так, слегка пожурила как бы. И всё.
– Я не переживаю, заинька. Уже нет. Благодаря тебе, – с теплотой отозвалась Лала. – Немножко грустно. Но это ничего.
Она положила голову ему на грудь, в умиротворении.
– Совестно тебя беспокоить, любимая, но спина уже устала, – с юмором пожаловался Рун. – И в животе пустовато. Может мы поедим? И идти бы нам надо. Я так понял, барон не только этих двоих послал тебя разыскивать. Как бы ещё кто нас не обнаружил из его людей. Или та парочка ему расскажет, где мы. Да и тут вообще народу излишне много шатается всегда. Надо бы уйти.
– Кушать хочется, – добродушно согласилась Лала. – Давай, Рун, покушаем. И уйдём. Раз ты считаешь, что так лучше. Мне полегче уже. Во мне всё равно что-то изменилось. После злых чар. Но кажется я всё же не злая. Я просто ещё больше взрослая теперь. Детство полно радости светлой и беззаботности. Жаль, навсегда там не остаться.
Буквально через пять минут они уж и продолжили путь. Рун решил, нет смысла разготавливать похлёбки – и дым от костра их выдавал бы, и времени прилично бы ушло, а оставаться боле на этом месте ему не хотелось. Итак излишне задержались, опасно. У него с собой была еда из дома: сыр, хлеб белый, варёный картофель, редис. Лале много ли надо, по кусочку сыра и хлебца, она и насытилась. Рун умял одну картофелину – вполне неплохо подкрепился. Терпимо. Сейчас они снова, как в прошлые времена, держались за руки в пути. Лала летела, а не шла, что позволяло им быстрее продвигаться, к тому же они оба были счастливы, это тоже придавало сил. Рун замечал, что в Лале может и правда что-то и изменилось после того, как она прокляла барона. Словно чуточку налёта задумчивой печали появилось в глазах. Но печаль её была доброй, не мешала ей сиять от счастья, наоборот, казалось, делала сие сияние ещё сильнее. Чтобы ценить счастье, нужно побывать и на несчастной стороне, дабы на контрасте с горестью понимать, как хорошо, коли у тебя всё хорошо. Наверное это и есть взросление. Когда ты глубже и осознаннее чувствуешь.
– Любимая, – обернулся он к ней на ходу после некоторого раздумья.
– Что, суженый мой? – одарила Лала его радушной улыбкой.
– Тут в лесу, в паре дней пути, живёт ведунья одна. Я предлагаю к ней заглянуть. Она довольно неплоха в своём ремесле. Вдруг поможет. Это нам в общем-то по дороге.
– Хорошо, Рун. А что она умеет?
– Разное. Травки целительные знает. Заговоры. Хвори лечит. Особенно у деток. Когда младенец захворает, трудно ж догадаться, что у него болит, он сам не скажет. Плачет, и только. Идут к ней всегда. Она зимой в деревне живёт. А летом в лесу, травки собирает. Она воск растопленный прольёт над головой младенца, и по тому, какая фигурка вылилась, может определить, что с ним. У моего дяди Яра сынок был. А она как не отольёт над ним воск, всё выходила тройная развилка. Ну то есть три идола, надгробье. Смерть. Трижды отливала, и трижды развилка. Уж как они его берегли после этого, как следили дядя и жена его. Единственный был у них. Змея ужалила. Прям во дворе.
– Какой ужас! – испуганно выдохнула Лала.
– Ага. А мне маленькому отливала, ничего худого не отливалась. Ну и как видишь, со мной ничего не произошло. Ещё у соседа младенец всё плакал, не могли понять, что с ним. А отлилась фигурка собаки. Испугался просто очень. Не хворь это была.
– Страшно к такой идти. Жутковато, – призналась Лала.
– Нет, она добрая. Точно не ведьма. Себе на уме конечно старушка. Особенно последнее время. Чудить стала от старости. Но она многим помогла. Никто плохого про неё не скажет. Она же не виновата, если кому-то злое судьбой назначено.
– Всё равно страшно. Феи гаданий на судьбу избегают. Это нехорошее что-то. Неправильно знать свою судьбу.
– Ну, она обычно говорит, что произошло, а не что будет. Только с дядей моим получилось так.
– Жаль его. А я ему ещё в чудесах отказала, – сочувственно посетовала Лала.
– Да это давным-давно было, – объяснил Рун. – Сейчас он снова женился. После того, как овдовел. Скоро первенца ждут. Странно в его возрасте первенца. Но он рад без памяти. У него всё хорошо теперь.
– Чтож, котик, пойдём к ведунье, коли ты считаешь, что так нужно, – согласилась Лала. – Я у неё про травки местные расспрошу. Может тоже смогу зелья делать какие-нибудь тогда.
– Ну, а если не поможет она, отправимся в одно из соседних графств, – продолжил озвучивать свои соображения Рун. – В какое конкретно, решим в пути. Я всё равно дорогу точно не знаю до них, нужно будет заходить в поселения, узнавать. Думаю, за несколько недель всяко доберёмся. Эх, как не повезло, что вы с бароном поссорились. Дал бы карету тебе, охрану. Быстрее вышло бы, чем пешком по лесу. К тому же и удобней гораздо.
– Значит, мы несколько недель будем одни в лесу? – улыбнулась Лала.
– Да, прости. Я другого выхода не вижу. Если конечно ведунья не поможет снять твоё проклятье. Тяжело тебе наверное будет столько лететь?
– Зато наобнимаемся теперь, – мечтательно сказала Лала. – И никакой строгой бабушки Иды.
– Ну, это да, – усмехнулся Рун. – Не заобнимай меня только до смерти. А то придётся тебе искать другого кавалера. В лесу это сложно.
– Я фея, я магией найду, – весело успокоила его Лала. – Охотники-то есть поди.
– Охотники есть, – кивнул Рун.
Он вдруг остановился, притянул её к себе и обхватил руками, светясь от радости:
– Попалась, которая целовалась?
– Вот уж и целовалась, – смущёно буркнула Лала, покраснев, с юмором глядя на него. – Так, в щёчку разок.
– Всё равно. Что это ты так раздобрилась? И поцелуй, и ласкать можно.
– Должна же я тебя как-то вознаградить.
– Награда шикарная, – признал Рун.
– Не отпусти меня только смотри, Рун, раз схватил. А то голова кружится. Отвыкла от магии твоей за эти дни, теперь снова привыкать придётся, – проговорила Лала, сияя бесконечно счастливым личиком.
– Теперь уж не отпущу, красавица моя, – тепло заверил он.
***
Денёк шёл своим чередом, Лала и Рун всё дальше и дальше отдалялись от замка