Читать интересную книгу Погребенные - Кай Майер

Он оглянулся, но лишь краем глаза заметил фигуру, которая мелькнула в свете лампы в конце коридора и скрылась за поворотом.

Даниэль побледнел еще больше, когда Кристофер снова повернулся к нему.

– Это Аура? – спросил Кристофер.

Лицо сводного брата исказилось.

– Иди спать и забудь об этом. – Он хотел было закрыть дверь, но Кристофер придержал ее ногой.

– Что между вами происходит, а?

Дверь снова распахнулась. Даниэль угрожающе двинулся на Кристофера, и тот убрал ногу.

– Я сказал, забудь! Тебя это не касается.

Кристофер упрямо мотнул головой:

– Мне все равно, чем вы двое занимаетесь. Только я-то вам что сделал?

Кристофер понимал, что это был самый неподходящий момент заводить подобные разговоры, но накопившееся негодование охватило его подобно приступу аллергии. Он просто не сдержался.

– Мы с Аурой поссорились, вот и все. – Даниэль становился все мрачнее. – Понятно?

– А я тут при чем?

– Ни при чем.

– Неужели? – Кристофер холодно улыбнулся. – Странно, мне показалось – еще как при чем!

– Да уж, – равнодушно отозвался Даниэль. – Странно.

Трудно сказать, кто начал первый. Юноши вдруг сцепились. Кристофер ухватил Даниэля за шею, а тот с размаху ударил его кулаком в живот. Даниэль вырывался и изо всех сил толкнул Кристофера. Тот с грохотом ударился больным коленом о дверной косяк и, задыхаясь от боли, рухнул на пол.

Даниэль стоял над Кристофером, обескураженный своей внезапной вспышкой гнева. На его забинтованных запястьях проступили темно-красные пятна. Кристоферу на мгновение показалось, что Даниэль даже хотел протянуть ему руку. Но не стал.

– Извини, – пробормотал он и вернулся в комнату, закрыв за собой дверь.

Кристофер вскочил, хотел было броситься за Даниэлем, но передумал. Он умел проигрывать достойно. Этому его научили в приюте.

Но что же, собственно, случилось? Как они дошли до драки?

Кристофер, конечно, злился на Даниэля, но и от себя ничего подобного не ожидал. Какая кошка между ними проскочила, что они вот так набросились друг на друга?

Закрыв за собой дверь, Кристофер упал на кровать. Остаток ночи он не спал и прислушивался к звукам в замке. Крики с чердака больше не повторялись или же их просто не было слышно за толстыми стенами.

До Кристофера доносился только шум прибоя. Он напоминал звук внутри раковины, в котором переплетались реальность и игра воображения.

Ауре приснилась оса. Кружит у самой груди – того и гляди ужалит. То приблизится, то отлетит подальше, как будто играет со своей жертвой. Но вот оса вонзила жало в нежную светло-коричневую кожу соска. Аура почувствовала острую боль, как от пули. Пронзив и заполнив все тело, боль резко стихла.

Аура проснулась и стала судорожно ощупывать кровать вокруг себя. Девушку охватила паника, она вскрикнула.

Но никто не услышал: ее комната находилась слишком далеко от остальных.

Все еще не придя в себя, Аура отбросила одеяло и задрала ночную рубашку. На груди ничего нет: ни осы, ни укуса. Все это ей только приснилось.

Аура даже вспотела от страха, и не было сил подняться с постели. Наконец она спустила ноги на пол. Даже через коврик чувствовался холод паркета, хотя вечером Аура разжигала камин. С этим ничего не поделаешь: холод – неотъемлемая часть жизни в замке.

Аура сняла ночную рубашку и стала рассматривать свои ноги. На внутренней стороне бедер блестело тридцать восемь золотых колец – девятнадцать на одной ноге и столько же на другой. Боль не утихала ни на минуту, с тех пор как пять дней назад Аура продела свои золотые серьги под кожу на бедрах. Конечно, Аура ожидала, что будет куда больнее, но и этого вполне достаточно, чтобы напоминать об интернате. По кольцу на каждый из тридцати восьми месяцев, которые ей предстоит там провести.

Кстати, именно Фридрих натолкнул Ауру на такую мысль примерно год назад, незадолго до отъезда в Африку. Тогда он рассказывал в кругу семьи о туземцах, увешанных украшениями в самых интимных местах.

Но Аура носила кольца на бедрах не для украшения. Девушка знала, что со временем привыкнет к жизни в интернате и чувства ее притупятся. Кольца же будут напоминать о предательстве отца. Нестор не противился решению матери отправить Ауру в интернат. Девушка не сомневалась: интернат – идея Шарлотты. Только мать способна на такую подлость.

Каждый месяц Аура будет снимать по одному кольцу. Так она будет помнить, что сделала ее семья. Да и что значит легкое жжение в бедрах по сравнению с изгнанием?

Аура как раз надевала платье, когда в дверь постучали. Она быстро опустила подол – никто не должен знать о кольцах.

– Кто там? – спросила девушка, застегивая крючки на спине. Последний, как обычно, не поддавался.

– Это я.

Дверь открылась, и вошла Шарлотта.

«Очень вовремя», – с досадой подумала Аура.

Шарлотта нарядилась в одно из своих любимых платьев, которое называла платьем хорошего настроения. Оно было чересчур ярким и пестрым – это сразу бросались в глаза, но говорить об этом матери не имело смысла. К тому же мать и дочь уже давно не беседовали о таких пустяках, как мода. Были дела и поважнее – ссориться, например.

Прежде чем что-то сказать, Шарлотта подошла к дочери и помогла застегнуть крючок.

– Спасибо, – холодно поблагодарила Аура. Присев на край кровати, девушка принялась зашнуровывать высокие темно-зеленые ботинки из мягкой кожи. Любимая обувь Ауры. Она почти только их и носила.

– Фридрих останется на завтрак? – спросила Аура, не зная, как начать разговор. Она понятия не имела, зачем к ней явилась мать. Шарлотта очень редко заходила в ее комнату.

– Он уже уехал, – ответила Шарлотта, подходя к окну.

На витраже был изображен большой котел, откуда выглядывали два поросенка и лебедь с острыми рожками. Аура терпеть не могла этот витраж, впрочем, в последнее время она его едва замечала.

В свете, падавшем сквозь разноцветные стекла, пестрое платье Шарлотты казалось совсем уж безумным.

– Раз он уехал, ты, видимо, уже позавтракала, – сказала Аура.

– Да, мы с Фридрихом позавтракали вместе. Он уехал около часа назад. Впрочем, тебя это вряд ли расстраивает. – Судя по голосу, сама Шарлотта была ужасно огорчена.

«Пожалуйста, – думала Аура, – не мучай меня в такую рань. Говори уже, что тебе нужно, и оставь меня в покое».

Но Шарлотта уходить не собиралась. По-прежнему стоя у окна, она резко повернулась к дочери и в своем платье теперь сама казалась частью витража.

– Я хотела бы знать, почему ты так себя ведешь.

– А как я себя веду? – Аура спокойно продолжала зашнуровывать ботинки. Вопрос матери, однако, задел ее. Конечно, она понимала, о чем спрашивает Шарлотта, но сейчас ей не хотелось это обсуждать. Даниэль ведь тоже неохотно делится своими переживаниями с сестрой.

– Ко мне ты относишься отвратительно – к этому я привыкла, – устало начала Шарлотта. – Но в последнее время ты и со всеми остальными ведешь себя так, будто они тебе враги. С Даниэлем ты больше не ладишь, а Кристоферу даже не дала ни единого шанса!

Шарлотта направилась было к дочери, но остановилась в шаге от нее. Искреннее сочувствие в ее голосе сильно смутило Ауру.

– Неужели дело только в интернате?

Аура бросила на мать быстрый взгляд.

– Только в интернате? По-твоему, этого мало? Как по мне – вполне веская причина.

– И ты винишь в этом меня?

– А кого же еще? Ведь это ты устроила!

– Неправда! – Лицо Шарлотты приняло непривычно жесткое выражение. Она не впервые отрицала, что отправить Ауру в интернат – ее идея. Но никогда еще это не выглядело так убедительно, как сейчас.

На мгновение Аура ей почти поверила, но тотчас же привычная обида на мать вернулась.

– Отец никогда бы этого не предложил! – Казалось, Аура пытается саму себя в этом убедить.

– Твой отец не просто предложил, а категорически настаивал! – не унималась Шарлотта. – Я об этом узнала уже после того, как он обо всем распорядился. И то случайно. Будь его воля, он бы отправил тебя тайком. Такой уж человек твой отец, Аура. И всегда был таким. Даже если ты не желаешь это признавать.

Аура зажмурилась. Слезы готовы были вот-вот брызнуть из глаз, и она ненавидела себя за это.

– Зачем же ты вышла за него замуж?

Мать отрешенно смотрела куда-то вдаль.

– Это случилось очень давно.

– Но ты утверждаешь, что он всегда был таким. – Аура не хотела бередить старые раны, но не сумела сдержаться. Да что же с ней, в конце концов, происходит?

– Я всегда считала твоего отца… сложным человеком. Не таким, как другие. Он был хорош собой, но прежде всего… – Шарлотта запнулась, подбирая слово, – обаятелен. Мы познакомились в Берлине на балу, и он… Ах, Аура, ты же знаешь эту историю.

Аура действительно знала эту историю, но, кажется, ни разу не слышала ее из уст матери. Все это рассказал ей однажды отец, много лет назад, когда Аура была еще ребенком, а он не прятался от всего света на чердаке.