— В таком случае, я хотел бы попросить вас немного помочь мне.
Чувствуя между лопатками струйки холодного пота, Андрей шел на Медведевым по ярко освещенному коридору.
Шеф что-то подозревает. Если он догадается… Андрей уже видел такое однажды: восемь дископланов, повисших над почвой, скрещенные струи холодной плазмы, Убивающей все живое… По уставному это называется “немедленная полная стерилизация зараженной местности”.
Радиорубка сияла полированным металлом и стеклом под темным куполом объемной вариакарты. Странный звездный купол с повисшими в пространстве названиями, вдоль и поперек перечеркнутый трассирующими строчками линий менго-связи, придавал рубке сходство с планетарием. Пол слабо тлел, подсвечивая снизу переговорные пульты. Над одним из них опалово поблескивал экран прямой телесвязи с Землей. Этому экрану суждено скоро ожить после полугодового перерыва. Там, у границ Солнечной системы…
Андрей поискал глазами бронированную торпеду “Хроноса”. Капсулы не было. Значит, “Хронос” уже в аварийной катапульте. Какой же помощи хочет от него шеф?
— Придется проверить всю схему радиоконтроля САЖО-5 и “Примы”, — неторопливо и бесцветно заговорил Медведев, не глядя на Андрея. — Когда пропал контрольный сигнал со скафандра…
— Я случайно задел аварийный предохранитель.
— Да, да, вы сразу сказали мне об этом. Вы ведь были тогда уже в кабине.
— В кабине.
— Вот видите! Когда пропал сигнал со скафандра, я взял на контроль “Приму”, но и там не было сигнала… Ведь вы сразу взлетели, судя по радиограмме?
— Сразу…
— Да… Значит, в системе радиоконтроля что-то барахлит, иной причины быть не может. Если только…
Медведев рассеянно двигал взад-вперед микшер мощности следящего агрегата, и длинная стрелка главного амперметра покорно качалась от нуля до красной черты. Мерные качания гипнотизировали.
— Если только вы не снимали скафандр, чтобы подышать свежим воздухом этой гостеприимной планеты.
Последняя фраза прозвучала громко и резко. Андрей оторвал, наконец, глаза от гипнотической стрелки и попробовал улыбнуться.
— Да, я… с-собирался погулять, как вы помните… Но как-то не получилось… В другой раз…
Медведев не поднимал головы, поглощенный игрой с микшером, и Андрей начал тихо злиться.
— В конце концов, я не знаю, в чем дело. Может быть, схема виновата. Зеленое солнце было в зените, а в это время, как вы знаете, ионизированная за черный день углекислота разряжается в пространство. Возникают всякие магнитные и электрические облака. Может быть, такое облако на время экранировало контрольный сигнал “Примы”. Откуда я знаю? А схема… Схему можно проверить, если хотите…
Медведев поднял голову и потер лоб, искоса поглядывая на Андрея, точно увидел его впервые. Андрей выдержал взгляд, только побледнел еще больше.
— Да. Я этого не учел. Вы правы. Схема, вероятно, в порядке. Просто какие-то помехи прервали сигнал. Извините, что побеспокоил.
Он говорил негромко и устало, словно перенес огромное душевное и физическое напряжение, словно это он, Не Андрей, был в квадрате 288-Б. Злость прошла, и Андрей почувствовал вдруг прилив доверчивой ребячьей нежности к этому рано поседевшему, замкнутому человеку. Ему захотелось взять его за руку, крепко сжать и рассказать все. Все — от начала до конца. Он должен понять.
Они стояли друг против друга и молчали. И оба вздрогнули, услышав в динамике резкий голос капитана:
— Всем в кают-компанию! Всем в кают-компанию!
Капитан встретил их торжественный, затянутый в парадный китель, выбритый и благоухающий какими-то духами.
— Прошу садиться.
Садиться никому не хотелось. Все столпились у стола, перешептываясь, оправляя свитера и куртки, наскоро причесываясь, словно готовились к групповой фотографии. Андрей, невольно смущаясь, встал за спины товарищей — он так и не успел снять комбинезон.
Артур поднял руку.
— Товарищи космонавты! Наша работа окончена. Мы выполнили задание Земли, проведя глубокую разведку самых таинственных образований Галактики — кристаллических планет. Мы собрали богатый материал. Особо хочу подчеркнуть, что наша экспедиция обошлась без аварий, без ЧП и крупных дисциплинарных нарушений…
— Господи, спаси моряка, — прошептал рядом Кривцов, закатывая глаза. — И здесь без устава не обошлось…
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд, поднял глаза. Медведев отвернулся.
— Короче говоря, звездолет-разведчик “Альфа” полностью готов к старту. Старт назначаю на двадцать четыре ноль-ноль бортового времени. Побудка — за час до старта. Вопросы есть?
— Нет! — перекатилось по каюте.
— Тогда — отбой!
Первым вышел Медведев, за ним Кривцов, Апенченко и Свирин. Пропустив капитана, исчез в овале двери Реваз Рондели.
Андрей остался один.
Он подошел к портьере, которая так и осталась незадернутой.
Снова была ночь, вернее, не ночь, а черный день, невидимое солнце стояло в зените, и только у самого горизонта роились крупные сердитые звезды, а снизу неподвижными языками золотого, розового и оранжевого огня били в черный зенит кристаллы лабира.
Но что-то изменилось в этом странном блистающем мире. Он перестал быть чужим.
И Андрей вдруг понял, что отныне его будет тянуть сюда, к этой планете — как сейчас тянет к Земле. И что вечно ему метаться между двух огней, не находя покоя…
— До свидания, — шепнул он черному солнцу и лабировому сиянию. — До встречи. Я вернусь.
У себя в каюте Андрей, не раздеваясь, упал на постель. Мучительно ломило виски. Он нащупал на столике снотворное и проглотил не запивая.
— Дело сделано, Петр Егорыч, — прошептал он с закрытыми глазами. — Теперь уже ничего не изменишь. Колесо закрутилось. Под прикрытыми веками прыгали зеленые, синие, красные пятна. Постепенно их движение становилось все более плавным, пока не перешло в медленное вращение. Крутилась, крутилась трубочка калейдоскопа, цветные стеклышки складывались в неповторимые узоры, эти узоры наматывались один на другой, как тонкие кружева, узорчатый клубок распухал, пока не превратился в планету — и тогда треснули синие скалы, брызнув во все стороны дрожащими нитями побегов…
Вся планета заросла неистовой, бешеной сиренью, огромные тяжелые соцветья свисали до самой земли, а сирень все росла и росла, и это был уже непроходимый лес, и Андрей продирался сквозь него, по колено утопая в опавших лепестках, задыхаясь от душного запаха сирени — пока впереди не мелькнула матовая белизна… Вот он уже стоит на нижней террасе возле озера, а над ним — сирень, и навстречу вприпрыжку бежит светловолосый мальчуган, похожий на Нину:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});