Он остановился. Можно было так бродить по этим полусельским улицам до самого утра, но так и не найти дорогу к площади. Журналист снова разблокировал телефон и написал сообщение: «Заблудился. Где площадь?»
Отправив этот текст по последнему номеру, он, стал ждать. Ноги болели от марш - броска из кафе, и Журналист, отойдя от дороги к забору ближайшего участка, сел прямо на землю. Спиной он навалился на забор, и в первый раз за последние три часа смог немного расслабиться. Именно в таком положении, сидя у забора, он пришёл в себя, несколькими часами ранее. Однако сейчас никто не свисал за его спиной, а эмоцию отчаяния сменило ожидание.
Подул холодный ветер. Он неприятно пощекотал голову и шею Журналиста, и тот накинул капюшон на голову. Фонарь сейчас был выключен и лежал рядом с его ногой. Время слилось в одно большое ожидание, мысли стали тягучими, и Журналист начал дремать.
Ему приснилось, что он снова зашёл в кафе «У Семена». Интерьер также был скрыт темнотой. Лишь тусклый свет уличного огня, от взорвавшихся грузовиков, проникал с парадного входа. Что-то урчало и рокотало со стороны барной стойки. Журналист вытянул руку, чтобы посветить фонариком, но, внезапно для себя, обнаружил в ладони пистолет.
Что-то треснуло на месте взрыва, но в этот раз он не обернулся, а продолжил идти во тьму зала. Рокот со стороны данной стойки предупреждающие усиливался. Но Журналист не чувствовал страха. Он направил пистолет в сторону издаваемых звуков и нажал на курок.
Журналист резко проснулся, словно выстрел был настоящим. Ещё не отойдя окончательно от дремы, он достал телефон и собрался проверить сообщения, как боковым зрением увидел в небе ослепительный красный свет. Журналист поднял взгляд. В небе, уже снижался, ярко мерцая, огонь сигнальной ракеты. Он быстро достал телефон, увидел одно входящее сообщение, открыл его. Короткий текст, о содержании которого он уже догадался: «Иди на свет».
Похоже, звук выстрела ему и вправду не приснился. И ракета летела не так уж далеко от него. Минут задвадцать, если идти аккуратно, можно добраться. Журналист старался запомнить ориентиры по освещаемым силуэтам домов. Он уже собирался вставать, как забор, на который он опирался, задвигался и заскрипел.
Журналист резко оглянулся налево, надеясь в свете догорающей ракеты увидеть источник шума. Никого. Тогда он мотнул головой направо, но заметил только дико качающееся полотно забора. Он приподнял голову чуть выше и все тело похолодело.
На верху забора лежало огромное черное нечто. В свете ракеты это было похоже на лапу, только без когтей и количеством пальцев более дюжины. Может больше. Затем, Журналист увидел, как рядом перекинулись на забор ещё две таких. И что-то чернело над ними, что-то большое, подвижное. Рассмотреть повыше мешал капюшон, да и сам Журналист в состоянии ступора не мог пошевелить головой. Все тело его сейчас не слушалось, дыхание остановилось. Он замер в страхе.
Между тем, забор перестал раскачиваться. Он слегка треснул, и немного наклонился всем своим полотном, в сторону сидевшего на земле Журналиста. Он ощутил толчок в спину и подался вперёд.
Рядом с ним что-то стукнулось о землю. Словно разом, с силой, бросили вниз десять мешков с песком, и они издали единый, но неравномерный звук удара.
Журналист резко посмотрел в сторону спустившегося с забора объекта, но не смог разглядеть. Сигнальная ракета уже опустилась за горизонт крыши соседнего двухэтажного дома, на другой стороне просёлочной дороги. Света уже не хватало. Снова наступала ночь. О том, чтобы включить фонарь, у Журналиста даже мысли не было. Последнее, что он увидел в свете догорающего сигнального огня, были движущиеся силуэты на крышах двух дальних домов.
Они были нечеловеческие, даже близко не походили. Словно с картин художников сюрреалистов, большие, плавные, они покачивались из стороны в сторону. Одновременно сглаженные и угловатые, как будто их создатель не смог прийти к единому решению по форме. Казалось, они направили свои взоры в сторону сигнальной ракеты. Но тут огонь погас. Наступила тьма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Журналист запаниковал. Руки дрожали. Инстинктивно, он хотел убежать, спрятаться, забиться куда-нибудь. Как маленький зверек при виде большого хищника. Но остатки рассудка, которые продолжали работать, подсказывали, что сползшая по забору тварь, оставила его без внимания неспроста.
Во тьме ночи, Журналист услышал с того места, где приземлилась эта груда, три прерывистых рокочущих звука. Как будто в ответ, со стороны крыш соседних домов, послышались похожие кличи. Возле Журналиста зашуршала земля, словно волокли что-то тяжелое. Звуки стали отдаляться от него. Тварь отползала. С соседних крыш тоже что-то проскрежетало. Послышались тяжелые удары о землю. «Задвигались после выпущенной сигнальной ракеты», - решил Журналист. - «Только бы не поползли на площадь». Мысли стали приобретать более рациональный характер, ощущение опасности спадать. «Меня не заметили!» - подумал он. - «Не стали хватать как в кафе. Почему?»
Он осмотрел себя. На нем был все тот же комбинезон из блестящей серебристой ткани. Журналист потрогал её. Холод. Причем ткань была явно ниже по температуре, чем окружающая атмосфера. Словно металл. Это ощущение было только снаружи. Внутри Журналисту было очень тепло, даже жарко. Хотя он был ещё и в своей одежде, но сделал вывод, что комбинезон, как минимум сохраняет тепло.
«Неужели из-за этой ткани я невидим для тварей?» - подумал он. Неожиданный вывод немного успокоил его. Однако, он вспомнил о бойцах в кафе. Судя по крикам, они явно проиграли бой тому существу. Их точно заметили.
Журналист отодвинул сомнения в голове. Если его не заметили сейчас, благодаря блестящему комбинезону, значит, есть, пускай и небольшой, шанс добраться до Дома культуры на площади живым. А там будь, что будет.
Он аккуратно встал с земли. Несмотря на его вероятную невидимость для этих существ, издаваемые звуки лучше свести к минимуму. Фонарь он держал в левой руке, но не решался включать. Рано или поздно, это придётся сделать, чтобы сориентироваться, при поиске дороги до площади. Раскрыть себя светом, Журналист тоже не хотел. Но решил пойти на риск. Он резко включил свет фонаря. На пару секунд проселочная дорога стала видна. Никого. Журналист перевёл дух. Чуть вдалеке виднелся поворот к соседним домам. Он вел в сторону площади. Легким нажатием пальца, фонарь выключился. Журналист решил не привлекать много лишнего внимания светом. Даже если эти твари, ушли, поманенные сигнальной ракетой, не исключалась опасность встречи с одной из них.
Он шел уже минут пятнадцать, по дороге, вдоль частных домов. Журналист передвигался как при замедленной съемке, осторожно ступая на землю, чтобы создавать как можно меньше шума. Это оказалось не так просто. Сухая трава на проселочной дороге предательски шелестела под ногами, не давая возможности бесшумно передвигаться. Впрочем, Журналист еще ориентировался и на посторонний шелест. При этом, останавливаясь, всякий раз, как появлялись посторонние звуки. Даже дуновение ветра, задевавшее ветки местных деревьев, было подозрительным для Журналиста, и заставляло замирать. Иногда, ему казалось, что кто-то тихо рычал, неподалеку от него. Испытывая огромный страх, Журналист заставлял себя останавливаться. Он прислушивался. Если никаких звуков не было, то он продолжал свое осторожное движение.
Несмотря на то, что площадь с Домом культуры находились относительно близко, если верить выпущенной сигнальной ракете, все осложнялось постоянным темнотой, и постоянным поиском поворотов в нужном направлении. Журналист уже свернул четвертый раз на новую улицу, при этом не был уверен до конца, что шел в правильном направлении. Ему помогли его школьные знания навигации по звездам, с уроков ОБЖ. Небо так и блистало ориентирами. Полярную звезду он отыскать не смог, зато, ориентируясь по расположению Большой медведицы, выбрал более четкое направление движения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})