нож в столешницу.
— Их мамуля осматривает.
Рид не стал уточнять зачем. И так ясно: Клэр проверяет, не появились ли на их маленьких телах свежие синяки или царапины. Бедные мальчуганы! Рид не спускал с дочери глаз, но та все равно ускользала от его бдительного ока и тиранила и истязала младших братишек.
Рид подошел к барной стойке и налил из кофейника кофе — там как раз оставалось на целую кружку. Пить ему не хотелось, но надо было чем-то занять руки.
— Как тебе доктор? — поинтересовался он, подтаскивая стул и усаживаясь напротив Виолы.
Она вскинула голову и дернула плечом. Рид не узнавал свою дочь. Вместо того чтобы кинуться на него и выцарапать ему глаза, она спокойно, с оттенком меланхоличной взрослости — и куда только девалась ее ребячливая капризность? — ответила:
— Он мне не нравится.
Неудивительно. Виола ненавидела психиатров. Взрослые люди, знающие, как работает человеческий мозг, ничего не могли противопоставить сопливой девчонке, умело игравшей с ними в кошки-мышки. От Виолы даже у профессиональных докторов ум заходил за разум.
— Мамуля говорит, мне больше не надо ходить к нему.
Усилием воли Рид сохранил бесстрастное выражение лица. Клэр всегда выступала против психиатров.
Впервые она наложила вето на посещение врачей, когда Виоле исполнилось пять и ее подружку увезли с ожогами в больницу. Откуда взялись ожоги, Виола объяснить отказалась. Затем при виде приближавшейся сестренки начал рыдать Себастиан, но и тогда Клэр заявила, что не надо пороть горячку. Виола хлопала огромными невинными глазами и утверждала, что и пальцем Себастиана не трогала.
Учителям же, обвинявшим Виолу в манипуляциях над другими учениками, Клэр с пеной у рта доказывала, что ее дочь харизматический лидер, чью деятельную и энергичную натуру ни в коем случае нельзя подавлять.
И только первое чудовищное происшествие, чуть не закончившееся трагедией, заставило Клэр пересмотреть свои взгляды. Однажды, зайдя в ванную, Рид увидел, как Виола погружает в воду голову Майло — обмякшего, с восковым лицом, почти не дышащего. У Рида оборвалось сердце. Он застыл, не сразу сообразив, что происходит.
А когда сообразил, схватил Виолу за шиворот и отшвырнул прочь. Виола со всего размаху приложилась затылком о край висевшего над ванной шкафчика. Тоненький ручеек крови заструился по ее лицу, и она засмеялась. И пока Рид вытаскивал из воды Майло, она смеялась не переставая.
— Зачем ты это сделала? — спросил он, когда треволнения улеглись.
Виола по-детски надула губки:
— Я хотела посмотреть, станет ли его кожа синюшной.
В тот год ей стукнуло восемь.
Оглядываясь назад, Рид удивлялся, почему Виола таилась так долго. Возможно, терзали его смутные подозрения, нечто похожее происходило и раньше, просто он, погрязший в заботах и хлопотах, не замечал предупреждающих знаков из-за ослиного упрямства и убежденности, что Виола — обычный ребенок. А дети есть дети. Жестокость у них в крови.
По этой причине психиатры и не диагностируют детей в столь юном возрасте. Но разве это извиняет их с Клэр мягкотелость, позволившую Виоле взять в заложники семью и установить в доме царство террора?
«Клэр, ей нравится причинять людям боль».
Клэр тогда пришла в ужас: не дай бог друзья-приятели из их социального круга узнают, что Виола каждую неделю посещает доктора! Что они скажут? Важнее всего для Клэр было сохранить видимость благополучия — видимость, которую она с таким трудом создавала и поддерживала. Озабоченная мнением посторонних людей, она не замечала, что друзья и приятели давно уже обходили их дом стороной, боясь наткнуться на пустой и холодный взгляд ее дочери.
Да и сам Рид, по примеру жены, долгое время отказывался признавать очевидное. Страшась взглянуть правде в глаза, он играл роль образцового мужа образцовой семьи в образцово-показательной жизни и только на фотографиях почему-то всегда ставил Майло и Себастиана справа от себя, а Виолу — слева, словно отгораживаясь ею от Клэр.
«А что ты предлагаешь? Нашпиговать ее таблетками до состояния зомби?»
Рид отмалчивался, хотя ничего против таблеток не имел. Но он догадывался, что такой ответ придется Клэр не по нраву.
Прописные истины о беззаветной любви к собственным детям он принимал безоговорочно. И в то же время он не мог допустить, чтобы беспросветная тьма, поглотившая его дочь, вырвалась наружу и заволокла мир.
Он примирился с мыслью, что, возможно, наступит день, когда Виола спалит дом дотла и они с Клэр погибнут в огне пожарища. Но с мыслью, что та же участь уготована Майло и Себастиану, он примириться не мог. И собирался сделать все возможное, чтобы их защитить.
— Виола, лечение прерывать нельзя, — сказал он. Как он ни бодрился, а голос его предательски дрогнул. Он смертельно устал. — Мы найдем тебе другого врача, если этот тебя не устраивает.
Шестнадцатого по счету.
Виола недобро сощурилась:
— Но мамуля говорит…
Беспроигрышная тактика. Виола искусно манипулировала Ридом и Клэр, натравливая их друг на друга. Забавы ради она играла на слабых струнах их душ, как скрипач-виртуоз — на скрипке. Конечно, в ее игре было много ребячества: точно так же нормальные, не чета Виоле, детишки, исследуя человеческую природу, сталкивают между собою родителей, придерживающихся разных взглядов на воспитание.
— О чем вы говорили сегодня с доктором? — быстро перебил Рид, не давая ей развить эту тему.
Виола недовольно поджала губы, но вскоре сменила гнев на милость, и лицо ее прояснилось. Сердце у Рида кольнуло: он сообразил, что услышанное ему не понравится. Виола, еще не научившаяся скрывать чувства, постоянно выдавала себя с головой.
— О мамуле…
Рид судорожно вцепился в кружку. В подобных разговорах Виоле не было равных, она успешно пудрила мозги докторам и собиралась пудрить им мозги дальше. Рид уже не понимал, заботит его это или нет. Он наперед знал все, что она собиралась ему рассказать, и все-таки не удержался от вопроса:
— И что он спросил тебя о маме?
— Спросил, хочу ли я причинить ей боль, — с наигранной безмятежностью ответила Виола.
Она любила шокировать. Обожала описывать всевозможные мерзости с непроницаемым, равнодушным лицом и наблюдать за реакцией слушателей. Это ее развлекало.
— Потому что я рассказала ему о ней.
— И что же ты ему рассказала?
Виола покрутила по столешнице нож.
— Ты знал, что большинство серийных убийц подвергались в детстве насилию?
Он знал. Разумеется, знал. Не скрываясь от родных, он проштудировал все источники, касающиеся агрессивного поведения людей, страдающих диссоциальным расстройством личности. Виола не преувеличивала. Генетика заряжала ружье, но курок спускала окружающая среда.
Подобной хитростью Виола избавилась по крайней мере от четырех психиатров. Одураченные врачи начинали так тщательно приглядываться к сидевшей в приемной Клэр, что та отменяла назначенные