Читать интересную книгу Разгром - Виктор Суворов

Ибо не было этого

До этого додумался только Жуков. Но обвинения Жукова необоснованны и глупы. Жуков явно не знал, что представляла собой Первая мировая война, рассказов боевых товарищей не слушал, кинохронику не смотрел. И Ремарка не читал.

В Государственную Думу России поступило предложение о том, чтобы принять закон о защите исторической правды о Второй мировой войне от любых попыток искажения, извращения и фальсификации.

Предложение правильное и своевременное. Пора власть употребить. Пора ударить законом по всех мастей сволочам и проходимцам, которые клевещут на свою армию и свой народ. Начинать надо, конечно, с мемуаров Жукова. Заявления Жукова и его многочисленных соавторов о том, что "большинство руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком кананизировали опыт Первой мировой войны",- это искажение исторической правды и злостная клевета на Красную Армию.

* * *

Генерал армии Гареев, яростный защитник Жукова и Тухачевского, сообщает про 1941 год: "Не были выполнены даже первоочередные инженерные работы. Ведь еще в 1930-е годы те же идеологи выдвинули лозунг, что траншейная система — это пережиток Первой мировой войны. Дескать, для революционного солдата траншеи не нужны". ("Красная Звезда" 1 декабря 2006).

Досадно, что генерал Гареев не назвал "идеологов" революционно-наступательной стратегии по именам. Какие-то недоумки без имен и званий оказались от траншей, потому-то и случился разгром.

Вот она тухачевско-жуковско-гареевская школа во всей красе. Главное для этой учено-стратегической братии представить всех нас недоумками.

Выходит, что перед войной и в первом её периоде Красная Армия по вине каких-то неизвестных кретинов полностью отказалась от траншей, т.е. всецело отвергла опыт Первой мировой войны. Вывод: о, как глупы эти русские

Все тут правильно. Так и было. Но тот же Гареев восхваляет Жукова, который объявил на весь мир, что Красная Армия по вине каких-то анонимных олухов мертвой хваткой вцепилась в опыт Первой мировой войны и никак от него не хотела отказываться.

А вывод все тот же: о, как глупы эти русские

Глава 3. ТАК КТО ЖЕ ЦЕПЛЯЛСЯ ЗА ОПЫТ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ?

Главный момент — должна быть внезапность.

И. Сталин. Выступление на совещании высшего начальствующего состава Красной Армии в ЦК ВКП(б) 16 апреля 1940 года.

1

Уже осенью 1914 года перед генералами всех стран встал вопрос: что же делать?

Для того, чтобы войну вывести из позиционного тупика, надо было как-то проломать фронт противника и вырваться на оперативный простор.

Но проломать фронт не выходило.

Требовалось выбить вражескую пехоту из траншей. Ради этого приходилось сосредотачивать огромное количество артиллерии на узких участках фронта и долбить траншеи неделями, иногда — месяцами. Но и противник — не дурак. Если мы долбим его оборону в данном районе, значит позади этого места он начинает рыть все новые окопы и траншеи и заполнять их свежим пушечным мясом. Мы проломали одну линию траншей, вторую, третью, а противник позади захваченных нами позиций успел отрыть еще десять линий...

Среди немногих исключений — Брусиловский прорыв. Летом 1916 года Юго-Западный фронт под командованием генерала от кавалерии А.А. Брусилова взломал оборону противника на фронте в 550 километров на глубину 60-150 километров.

Брусилов нашел выход: он ломал австро-венгерский фронт не на одном направлении, а одновременно на четырех. А на каждом направлении было по 2-3 разнесенных в пространстве участка прорыва. Все таких участков было одиннадцать. Кроме того — еще и шесть ложных. Противник не знал, какой из них главный. Этого, кстати, не знал и сам Брусилов. Его расчет: все одиннадцать участков — главные Ломать одновременно везде, и если противник бросит все свои резервы в одно место — Брусилов будет развивать успех в другом. Так и случилось. Фронт Брусилов проломал. И сразу — на нескольких участках. Потому противник, дабы избежать окружения, был вынужден отводить свои войска сразу на огромном фронте в полтысячи километров.

Однако возникла другая проблема: в образовавшийся прорыв нужно немедленно вводить огромные массы подвижных войск. Образно выражаясь, Брусилов пробил дырочку во вражеском панцыре, теперь в эту дырочку надо воткнуть нечто острое, колющее или режущее, чтобы проткнуть вражьи внутренности. Желательно насквозь. И делать это надо быстро, иначе противник прорыв ликвидирует.

В те времена самостоятельно бой могли вести только пехота и кавалерия. Остальные рода войск поддерживали и обеспечивали их действия. Для ввода в прорыв требовалось много кавалерии. Она могла бы совершить бросок по глубоким тылам Австро-Венгрии и Германии. Но у Брусилова кавалерии было мало. Не его вина. О мощных подвижных соединениях должны были позаботиться более высокие начальники.

Верховное командование не располагало достаточным количеством стратегических резервов на данном направлении, которые можно было бы бросить в сражение и вырваться на оперативный простор. Кроме того, прорыв Юго-Западного фронта не был поддержан другими фронтами.

Исчерпав наступательные возможности, Юго-Западный фронт уперся в новую цепь укрепленных позиций, и был вынужден снова зарыться в землю.

Но даже и без ввода в сражение крупных подвижных масс прорыв Брусилова завершился сокрушительным успехом. Австро-Венгерской империи был нанесен смертельный удар, от которого она так уже никогда и не смогла оправиться. Да и Германия почувствовала приближение конца. В декабре 1916 года германский кайзер обратился к своим противникам с предложением о прекращении войны и заключении мира.

Но его предложение было отвергнуто, как русским царем, так и его западными союзниками.

2

Прорыв Брусилова мог привести к победному окончанию войны, но Российская империя уже сгнила. Через полгода после такого блистательного успеха рухнула монархия. Без всякого внешнего воздействия. Россия погрузилась в хаос и вскоре выпала из мировой войны. Не потому выпала, что сил мало, а потому, что сгнила голова. Гниение известно откуда начинается...

В соответствии с мечтами, планами и замыслами Ленина, война из империалистической превратилась в войну гражданскую.

По своему пространственному размаху, количеству жертв и разрушений, по способам ведения Гражданская война в России резко отличалась от Первой мировой войны. Для стран Центральной Европы Первая мировая война была ужасающим бедствием. Во всех странах, включая Россию, погибло аж 10 миллионов человек.

Однако Гражданская война в России затмила все это и отодвинула на задний план. После Гражданской войны народы России вспоминали Первую мировую войну, как прекрасное спокойное время, когда все было так чудесно. Немножко убивали на войне, но это жертвы были незначительными, почти нулевыми. Если 10 миллионов разделить на все воюющие страны, то непонятно, есть ли причина ту войну вообще вспоминать?

Гражданские войны отличаются запредельной жестокостью. В обыкновенной войне стороны, когда надоест воевать, имеют возможность разойтись по своим землям. А в гражданской войне противникам никак разойтись не получается. Земля на всех одна. Потому для того, чтобы одна сила победила, надо все другие силы истребить или вышвырнуть из страны. В ходе Гражданской войны в России было разрушено и уничтожено все, что можно было уничтожить, от заводов и мостов до семьи, школы и государственной власти.

Но если Гражданскую войну в России рассматривать не как попытку национального самоубийства, а с точки зрения военной науки, то мы неизбежно приходим к выводу: по своим формам она была гигантским шагом вперед.

Случилось так, что в ноябре 1918 года все (кроме России) воевавшие страны, так и завершили войну в позиционном тупике. Фактически на тех же рубежах, на которых армии окопались осенью 1914 года. Из опыта Первой мировой войны следовал казалось бы единственный и неотвратимый вывод: следующая война тоже будет позиционной, современную оборону прорвать невозможно. Генералы Первой мировой войны решили: надо готовиться к новой позиционной войне, статичной, траншейной. Опыт Брусилова был отнесен не к правилам, а к исключениям и забыт.

В ряде европейских стран, например, во Франции, опыт Первой мировой войны был признан единственно верным. Из этого опыта был сделан вывод, что "оборона сильнее наступления". Вся подготовка страны к будущей войне свелась к максимально возможному усилению позиционной обороны вдоль границ.

Однако ничего подобного не было на просторах рассыпавшейся Российской империи. Никто опыт Первой мировой войны не признавал и его не канонизировал. Просто потому, что следствием Первой мировой войны для России стала жесточайшая Гражданская война, которая по своему характеру и размаху было совершенно не похожа на Первую мировую.