– До сих пор на меня обижаешься? – съежилась Инна.
Маша задумалась – что сказать? Вопрос Инны был из разряда «перестала ли ты пить коньяк по утрам?». Не знаешь, как ответить правильно, привычных «да» или «нет» не хватает, тут еще подразумевается множество нюансов и смыслов.
– Значит, обижаешься! – печально, но неверно заключила Инна.
Бывшие подруги прошли в гостиную, устроились на диване и… надолго замолчали. Инна сидела с лицом каменного идола (если каменное изваяние причесать, раскрасить и надеть на него обтягивающее платье – получилась бы вылитая Куприянова!). «Да и я не лучше, – подумала Маша, – тоже застыла как истукан. Однако какая нелепая ситуация!»
Нелепость ситуации дошла и до Инны. Виновато вздохнув, сказала, что, пожалуй, пойдет, и потопала в прихожую.
«Вот сейчас она уйдет, и мы больше никогда не увидимся! – кольнуло Машу. – А ведь ей непросто было решиться прийти ко мне после стольких-то лет…»
– У меня есть шампанское, – вдруг крикнула она в спину бывшей подруге. – выпьем?
– Давай! – расцвела Инна.
Откупорили шампанское, обменялись дежурными фразами, вяло обсудили общих знакомых, но беседа по-прежнему не клеилась. Тогда Маша, вспомнив, что у Олега в баре с незапамятных времен застоялась бутылка водки, подмигнула Инне: «Может, водки?» Определенно, эту ситуацию могла спасти только сорокаградусная. И действительно, под водку разговор начал разворачиваться в правильную сторону.
– Все-таки водка – это душевно! – изрекла Инна, слегка расслабившись.
Маша усмехнулась:
– Тренд сезона – душевность! Сейчас это модно, все хотят быть душевными, правда, не у всех получается.
От водки что-то размягчалось, теплело в душе, и теперь, когда Инна во второй раз спросила про ту давнюю ссору (когда их дружбу, словно ножом разрезали – пополам!), Маша искренне (как на духу!) призналась, что нет у нее на Инну никакой обиды: «Я давно уже это отпустила. Все сложилось, как сложилось!»
Инна расчувствовалась, пустила слезу:
– Сколько же, мать, мы не виделись? Четыре года?! С ума сойти!
– Да, – вздохнула Маша, – годы мелькали, как огни на этой елке. Представляешь, я и очнуться не успела, – пожалуйста, распишитесь в получении – тридцать восемь!
– Что уж тогда мне говорить в мои сорок? – проворчала Инна. – Я бы, например, мечтала скинуть эту пару лет и оказаться в твоем возрасте. Мечтала бы об этом так же, как о том, чтобы сбросить унижающие мое женское достоинство лишние десять килограммов веса!
Тут барышни посмотрели друг на друга так внимательно, как могут смотреть только бывшие подруги, встретившиеся спустя долгое время. Инна чуть обиженно заметила, что Маша по-прежнему выглядит, как изящная фарфоровая статуэтка.
– И как тебе это удается, Морозова?! Это же нечестно по отношению к другим женщинам!
В отличие от стройной Маши, Инна «поплыла». Она и в юности была крупной, а с годами уверенно прибавила в весе. Впрочем, Куприянову это не портило, тем более что с ее высоченным ростом полнота справедливо считается статью, а стать украшает русскую женщину.
Одета Инна была в своей манере – что-то нарядное, бьющее в глаза. В первые годы их дружбы Маша ненавязчиво пыталась привить Инне вкус, но потом осознала тщетность этих усилий. «Ну а что?! – однажды виновато вздохнула подруга. – Мань, ты представляешь меня в маленьком платье Шанель, твою мать?!» Маша покачала головой – нет, не представляю, и признала за Инной право быть собой.
Маша спросила, чем занимается подруга, и, узнав, что у нее свой ресторан, ничуть не удивилась – все правильно, у Инны настоящий кулинарный талант.
– Какая ты молодец, Инна! Собственный ресторан – это здорово! И, наверное, очень удобно – не надо готовить дома, можно поесть на рабочем месте?!
Инна расхохоталась:
– Есть и минусы! В виде жирного плюса – плюсуем уже упомянутые десять лишних кило! Как говорится: все, все, что нажрано непосильным трудом! Но если серьезно, ты же помнишь, что я всегда была помешана на кулинарии?!
Маша улыбнулась:
– Я все помню, Инна…
Они познакомились двадцать лет назад в общежитии института очень легкой промышленности, в котором Маша училась на модельера, а Инна на технолога пищевого производства.
Москва. 1990 годы
Соседка по комнате, высокая, крепко сбитая (кровь с молоком!) рыжеволосая девушка окинула Машу оценивающим взглядом и поинтересовалась, указывая на зачехленную швейную машинку:
– Чо это у тебя там? Баян?
Маша смутилась:
– Почему баян? Швейная машинка. Привезла с собой из дома.
Рыжеволосая кивнула:
– Понимаю. Я вон тоже, гляди, с чем притащилась! – и, подмигнув, пригласила Машу заглянуть под кровать, где обнаружился целый арсенал кухонной утвари: казан, кастрюли.
Маша аж рот разинула:
– Ничего себе!
– А чего? – хмыкнула девушка. – Люблю готовить. Не магазинное же есть! А готовить нужно в правильной посуде. Например, хороший плов можно приготовить только в специальном казане! – Она вытащила увесистый казан, в котором запросто можно было сварганить плов для всей общаги.
– А я шить люблю! – призналась Маша.
– Тоже хорошо, – улыбнулась рыжеволосая соседка, – кстати, меня Инна зовут. Я из Омска. Слушай, а давай так – я тебя сегодня вечером кормлю пловом, а ты мне треники подошьешь?
– Давай! – согласилась Маша.
С того вечера началась их дружба. Суровый быт общежития, скудная стипендия не раз испытывали подруг на прочность. Иногда за неделю до стипендии у них заканчивались деньги. В такие дни в кошельке была сосчитана последняя мелочь (Маше, конечно, давали деньги родители, но она талантливо умудрялась их сразу спустить – в основном на ткани, покупала метры «красивостей» и отшивала им с Инкой наряды), выручал барышень только Инкин кулинарный гений. Куприянова могла сварить суп даже «из топора». Так и жили: Инна подкармливала Машу, Маша ее обшивала.
Маша полюбила яркую, большую, громкую Инну, в которой всего было с избытком: веселья, душевности, наивности. За пару лет, что подруги прожили в одной комнате, они по-настоящему сроднились. Жили бедно, но весело. Москва бурлила, барышни учились, бегали по выставкам и театрам. Все – впечатления, радости, горести – было на двоих. А потом у Маши появился Олег, и для нее началась другая жизнь…
Надо же – все так живо предстало перед глазами: бесшабашная юность, институт, общага. Какие они с Инкой были смешные, наивные! Строили планы, мечтали – Маша о своем модельном доме, Инна о собственном ресторане, и обе хотели быть счастливыми, любимыми, спешили жить…
– Да я-то что! Вот ты у нас звезда, Маня! – сказала Инна. – Кстати, я видела твою последнюю коллекцию, и признаюсь – не удержалась, купила одно платье. Оно какое-то… волшебное. Ну, правда, что надо подчеркивает, а мои пироги и прочую сладкую сволочь, отложившуюся в самых неподходящих местах, гуманно стирает ластиком. Как это у тебя получается?