Читать интересную книгу Девушка, которой нет - Владислав Булахтин

Фея замерла на входе в комнату. Увиденного здесь хватало, чтобы не рассчитывать на перспективу интересной работы. Сумма тревожных впечатлений подталкивала хватать ноги в руки и тикaть отсюда без оглядки. Но…

Но тут маленькая голова заговорила:

– Фея Егоровна? Давно жду. Не пугайтесь здешнего убранства. Увы, не от меня зависит… кхе-кхе…

Фее не понравилось все, что он сказал.

Почему этот тип давно ее дожидается? (Она опоздала всего на несколько минут.)

Если убранство заведомо отпугивает, какого дьявола его не меняют?

Кто-то заинтересован в этом бардаке, а этот «кхе-кхе» тип не может ничего поделать?

– Действительно, необычно здесь у вас, – сказала Фея. – Коллекционируете?

– Э-э-э… нет. Как-то все само… – Еще одна нелепая фраза, растерянный всплеск руками. – Да вы проходите, проходите, присаживайтесь. Поговорим.

Мужик указал на табурет, прислоненный к покосившемуся шкафу.

В гробу она видела такие собеседования – на некрашеном табурете, в пыльной комнатенке убогой хрущобы отстойнейшего района Москвы.

Но блеющий голос и жесты плешивого были настолько неуверенны, просящие перепады голоса выдавали такую откровенную заинтересованность… Фея сдалась. Осторожно уселась на покачивающийся раритет и требовательно уставилась в лицо своего vis-a-vis.

По всем стандартным женским меркам мужик был жалок – неуловимый возраст между сорока и пятьюдесятью, бегающие глазки, большие уши, длинная худая шея, скошенный лоб, просторная залысина, большой нос, редкая бороденка и нездоровый румянец во всю щеку…

Внешний вид дополняла застиранная клетчатая рубаха, щедро расстегнутая на груди.

«Маньяк, растлитель малолетних, некрофил, потрошитель…» – перебирала Фея варианты, сгруппировавшись, чтобы в случае нападения крепко врезать в растерянное лицо этого никчемного мужичонки.

– Меня зовут Викентий С-с… э-э-э… просто Викентий, – заикаясь, подытожил потрошитель и упер глаза в стол.

Он так и не привстал со своего места. Фея вдруг подумала, что под президентским столом у «просто Викентия» вовсе не ноги – ну не нужен такой стол, чтобы под ним помещались обыкновенные человеческие колени. Там съежился гигантский комок щупальцев, растекшихся по полу, запутавшихся, чуть шевелящихся, скользких, не способных к броску. Этому монстру необходимо заманить жертву к столу, загипнотизировать и заставить шагнуть в это копошащееся месиво…

– Вы не стесняйтесь, двигайтесь поближе, – вдруг оживился Викентий. – Поговорим.

Для проформы Фея на несколько миллиметров сдвинула табурет, поставила на колени рюкзачок и достала письмо с приглашением на собеседование.

– Тэк-с, тэк-с, посмотрим… – Откуда-то из-под крышки стола «просто Викентий» выдернул толстую тетрадь, провел рукой по вытертой синей обложке и раскрыл где-то посередине.

Фея увидела ровные строчки, посеянные шариковой ручкой. Эта тетрадь на мгновение показалась ей более зловещей, чем нож, приставленный к сонной артерии.

– Глубоко в прошлом сидите. Как же технологии? Компьютеры? Программы подготовки кадров? – Фея решила перехватывать инициативу этого идиотского разговора.

– Недоступны-с технологии, – грустно поведал Викентий. – Сложные вопросы решать приходится.

«Точно – псих», – поставила диагноз Фея и перекинула конверт на стол:

– Как же вы со своими средневековыми каракулями смогли понравиться поролоновым королям?

– Мы кому угодно можем понравиться, – туманно парировал Викентий и тут же осекся.

«Тэкс-тэкс, разговор переходит в финальную фазу…»

Фея запустила руку в рюкзачок и сжала ручку своего кухонного ножа.

– Итак, Фея Егоровна, всего один вопрос. Это… э-э-э… это поможет подготовиться к собеседованию. Что с такой страстью заставляет вас искать новую работу?

Викентий довольно закивал головой. Словно перешутил квартет Урганта, Светлакова, Мартиросяна и Цекало. Бородка задрожала, зашевелились щупленькие плечики – что-то вроде множественных невротических тиков. Казалось, если он не будет подергиваться, то – замрет, весь обратится во взгляд, и разговаривать с ним станет еще тяжелее.

– Вовсе не страсть, – ответила Фея. – Надоел детский сад. Хочется стать звеном в большой команде людей, которые занимаются производством…

Лицо Викентия, казавшееся неспособным к переменам в выражении, разъехалось в ухмылке, словно Фея сказала что-то очень смешное.

«Вот-вот захохочет… Совершенно негодное к беседе существо…»

– И что, по-вашему, может стать серьезной деятельностью? – с напускной хитрецой вопрошало оно.

– Я же ответила. Большой коллектив. Производство. Перспектива роста. И не бумажки перекладывать…

– Да-да, говорили… Извините. Но я про цель вообще интересуюсь. Зачем вы работу столь созидательную ищете? Цель. Понимаете? Смысл и все такое.

Ничего путного от этого разговора Фея больше не ждала, поэтому ответила резко:

– Смысл работы только в том, чтобы она позволила мне жить по-человечески. И по деньгам, и по ощущению собственной значимости.

– Жить. По-человечески. Кхе-кхе… Значит, если работа с жизнью не связана, лучше не работать?

Фее показалось, что сейчас он откинется на спинку стула и истерично захохочет.

«Уходить надо. В анальную плоскость такие расспросы…»

– Сдается мне, наша встреча была ошибкой. Я хотела поговорить про трудоустройство, а попала в театр абсурда в театре абсурда.

Фея встала.

– Извините, Фея Егоровна, – испуганно залепетал «просто Викентий». – Действительно заболтался… Присядьте на мгновение. Просто тема нашего разговора очень уж деликатная…

– Крайне деликатная, – съехидничала Фея и вновь опустилась на краешек табурета. – Я всего лишь работу ищу. Все просто: да – да, нет – нет, устраиваю – не устраиваю.

– Да-да, работу… – Казалось, Викентий очень растерялся; в поисках слов он стал испуганно оглядывать захламленную комнату. – Рабо-оту… – задумчиво протянул он, словно это стало для него неприятным открытием.

– Вы писали о вакансии менеджера по снабжению, – помогла ему Фея, совершенно не понимая, зачем это делает.

– Да, мне известно о такой должности. – Викентий опять начал наводить туман. – Вам бы понравилась такая работа.

– Возможно, – осторожно подтвердила Фея. – Наверное, поэтому вы и предложили эту вакансию мне.

– Точно, предложил, – сделал еще одно открытие Викентий.

«Разговор глухого сумасшедшего с озабоченной дурой…»

Вдруг Викентия словно озарило. Он просиял и осторожно спросил:

– Хотели бы получить это место?

– Во-первых, мне нужно побольше узнать о деталях, – не рассчитывая на ответную вменяемость, продолжила разговор Фея. – Про компанию я в Инете прочитала. Все устраивает. Неплохо, если бы вы рассказали про условия. График. Что делать. Оклад…

– Оклад! – радостно вскрикнул Викентий, до ужаса испугав Фею. Рука, сжимающая рукоятку ножа, предательски вспотела. – Как же я мог забыть про оклад?! С этого и надо было начинать! Это же моментально концентрирует внимание! Вот олух! Совсем из ума выжил… Думал, все помню!.. Все тщательно продумал, даже законспектировал. А про деньги упустил…

Он причитал, радостно хихикал, потирал раскрытую тетрадь. Не было только финального хлопка по лбу и восторженных плясок вокруг стола.

Фее еще больше захотелось встать и опрометью броситься из этого пыльного клоповника. Роковым стало любопытство, на несколько минут задержавшее ее уход.

12.30

Brazzaville: «The Clouds In Camarillo»

Ее зрительная память оставляла желать лучшего, но Фея сразу уловила изменения – в коридоре появились огромные болотные сапоги, несколько пар зимней обуви, яркие, легкомысленные шлёпки.

Они прошли в комнату. Свет выглядел еще безжизненней, пол покрывал солидный слой пыли. Огромный стол, за которым час назад восседал Викентий, исчез, не оставив никаких следов; на шкафах прибавилось мягких игрушек, взиравших на вошедших безжизненными пуговками черных глаз.

– Что будем брать? – озабоченно поинтересовался Витек. – Барахло-то копеечное натыкано.

Фея очень надеялась покопаться в ящиках стола. Теперь же не оставалось ничего другого, как бросаться к шкафам, со скрипом распахивать ветхие дверцы, выбрасывать обезличенное временем старье.

«Плакали мои грошики! Досадно и ладно. Чего переживать? Что упало, то пропало. Мне главное – как-нибудь равновесие обрести… Вельзевул недоношенный…»

Витек тем временем сорвал с карниза занавеску, аккуратно разложил ее на полу и начал скидывать все, что, по его мнению, представляло ценность. Выбор был вполне оправдан – старый радиоприемник, картина маслом, фарфоровая кукла, шкатулка под палех.

Фея вдруг представила, что внешний мир за пределами этой пыльной комнаты перестал существовать. Выключился, как электрическая лампочка. Пятиэтажная хрущоба, проталины, собачье говно на снегу, весна – все обернулось абсолютной неразмываемой чернотой. Перспектива возвращения во тьму пугала. Вернуть свет представлялось возможным, только отыскав ключик к загадке, которую загадал ей «просто Викентий».