Читать интересную книгу Билл - Герой Галактики - Гарри Гаррисон

— Все люди — козлы вонючие! Чинджеры никогда не потеют! Да здравствуют чинджеры! — пискнула ящерица голосом Бигера и метнулась через кубрик к койке Трудяги.

Всеобщий паралич еще не прошел. Солдаты застыли, окаменев от изумления и бессмысленно тараща выпученные глаза. Офицера-кастеляна пригвоздили к месту сомкнутые на его кисти челюсти, полицейские пытались высвободиться из наручников, приковавших их к неподвижному телу Бигера. Только Билл сохранил способность к действиям и, несмотря на то, что голова у него еще кружилась от побоев, попытался схватить зверюшку. Крошечные коготки впились ему в ладонь, неизвестная сила сбила с ног, швырнула через кубрик и шваркнула о переборку.

— Вот тебе, стукач! — пискнул тоненький голосок. Никто и глазом моргнуть не успел, как рептилия шмыгнула к вещевому мешку Трудяги, разорвала его и нырнула внутрь. Что-то пронзительно загудело, и из мешка высунулось блестящее острие, похожее на снаряд. Через мгновение в воздухе повис миниатюрный — не более двух футов в длину — космический корабль. Он повернулся вокруг вертикальной оси, нацелился носом в переборку и замер. Гудение усилилось, перешло в звенящий визг, корабль рванулся вперед и прошел сквозь металлическую стену, будто через мокрую картонку. Послышалось еще несколько яростных взвизгов — это корабль продырявил другие переборки, — а затем душераздирающий скрежет оповестил, что аппарат прорвал обшивку дредноута и вышел в космос. Воздух с ревом устремился в пустоту, зазвенели колокола тревоги.

— Черт меня побери… — ошеломленно пробормотал офицер-кастелян и вдруг завопил: — Да уберите же наконец эту сволочную штуковину, пока она меня до смерти не загрызла!

Оба полицейских все еще боролись с наручниками, прочно сковавшими их с телом бывшего Трудяги. Сам же Трудяга Бигер только пялил глаза и глупо ухмылялся, намертво вцепившись зубами в кисть офицера. Билл схватил атомную винтовку, сунул ствол между челюстями Бигера и освободил зажатую руку. Производя эти манипуляции, он заметил, что черепная крышка Трудяги отскочила по проходившей над ушами линии и что держалась она на блестящем медном шарнире. Внутри открытого черепа вместо мозгов находился великолепно оборудованный командный пункт с креслицем, крошечной приборной панелью, телеэкраном и системой воздушного охлаждения. Как выяснилось, Трудяга был просто роботом, управляемым той ящерицей, которая сбежала в космическом снаряде. Она была совсем как чинджер — только ростом не более семи дюймов.

— Ну надо же! — сказал Билл. — Трудяга, значит, просто робот, а управляла им эта зверюшка, которая сейчас смылась. Она же вылитый чинджер, только семи дюймов ростом…

— Семь дюймов, семь футов — какая разница! — раздраженно буркнул офицер-кастелян, обматывая руку носовым платком. — Мы не обязаны сообщать каждому рекруту об истинных размерах противника или о том, что они живут на планете 10-Г. У нас, парень, другая задача: поддерживать в вас боевой дух.

Глава 5

Теперь, когда Трудяга Бигер оказался чинджеровским шпионом, Билл совсем осиротел. Скотина Браун, который и раньше не отличался разговорчивостью, совсем замолчал, так что Биллу не с кем было даже полаяться. Из старых приятелей по лагерю имени Льва Троцкого на батарее остался только Браун, а новые сослуживцы держались обособленно, собирались в кружок и разговаривали полушепотом, бросая на Билла косые взгляды через плечо, когда он оказывался поблизости. Часы досуга они посвящали сварке: после каждой вахты врубали свои аппараты и приваривали все металлические предметы к полу, чтобы во время следующей вахты отодрать их обратно — идиотское времяпрепровождение, но, похоже, им это нравилось. Поэтому Биллу не оставалось ничего другого, как заводить воображаемые споры с Трудягой.

— Видишь, в какую передрягу я попал из-за тебя! — скулил он.

Бигер только улыбался, ничуть не тронутый жалобами.

— По крайней мере, закрой свою черепушку, когда с тобой разговаривают! — злился Билл и протягивал руку, чтобы захлопнуть крышку на голове Трудяги.

Но это ничего не меняло. Бигер все равно мог только улыбаться. Никогда ему уже не чистить сапоги. Теперь он стоял неподвижно, придавленный к полу собственной тяжестью и магнитными подковами, а заряжающие вешали на него грязное белье и сварочные аппараты. Бигер простоял так уже целые три вахты, и никто не знал, что с ним делать дальше, но тут наконец появились военные полицейские с ломами, погрузили Бигера на ручную тележку и увезли.

— Прощай! — крикнул ему вслед Билл и помахал рукой. Потом, продолжая начищать свой сапог, добавил: — Ты был хорошим парнем, даром что чинджеровский шпион.

Скотина Браун на это никак не отреагировал, сварщики с Биллом не разговаривали, а преподобного Тембо он сам старательно избегал.

Ветеранша флота «Фанни Хилл» все еще находилась на орбите — на ней устанавливали двигатели. Делать было почти нечего, так как предсказание заряжающего 1-го класса Сплина не сбылось и на овладение тонкостями профессии понадобилось значительно меньше года — фактически на это хватило пятнадцати минут. В свободное время Билл шатался по кораблю, обследуя все закоулки, гуляя повсюду, куда пропускала военная полиция, дежурившая в переходах, и даже подумывал, не навестить ли ему капеллана, чтобы вволю наругаться. Однако побоялся, что плохо рассчитает время и на вахте окажется офицер-кастелян, а это было бы уж слишком. Так, слоняясь по кораблю в полном одиночестве, он однажды заглянул в полуоткрытую дверь какой-то каюты и увидел на койке сапог.

Билл замер на месте, похолодел, остолбенел, ошалел, обомлел от ужаса и с трудом сдержал внезапные позывы мочевого пузыря.

Он узнал этот сапог. Он вспомнил бы его даже в свой смертный час, как помнил свой личный номер, который мог в любую минуту назвать с конца, с начала или с середины. Каждая деталь этого жуткого сапога въелась в его память: от шнуровки, змеящейся по мерзким голенищам, сделанным, как утверждали, из человеческой кожи, до рифленых подошв, измазанных чем-то красным — не иначе как человеческой кровью. Сапог принадлежал Смертвичу Дрангу.

Парализованный ужасом, словно кролик перед удавом, Билл почувствовал, как неведомая сила втягивает его внутрь каюты, заставляет скользить взглядом от ноги, всунутой в сапог, к поясу, затем к рубашке, к шее и, наконец, к лицу, которое он постоянно видел в ночных кошмарах с первого дня пребывания в армии. Губы лежащего дрогнули:

— Это ты, Билл? Заходи, гостем будешь.

Билл, спотыкаясь, зашел в каюту.

— Леденцов хочешь? — спросил Смертвич и улыбнулся.

Пальцы Билла машинально потянулись к коробке, зубы сомкнулись на первом за несколько недель куске твердой пищи, попавшем в рот. Из полуатрофированных слюнных желез потекла слюна, желудок выжидательно заурчал, в то время как мысли бешено заметались по кругу, пытаясь определить, что означает выражение лица Смертвича: уголки губ чуть приподняты над клыками, на щеках небольшие морщинки. Тщетно! Понять это выражение было невозможно.

— Я слышал, что Трудяга Бигер оказался чинджеровским шпионом, — начал Смертвич, закрывая коробку с леденцами и пряча ее под подушку. — Мне следовало раскусить его раньше. Я чувствовал, что с ним что-то неладно — вся эта чистка сапог и дерьма, но я-то думал, он просто со сдвигом. Надо было сообразить…

— Смертвич, — хрипло выдавил Билл. — Это невероятно, я знаю, но вы ведете себя как обыкновенный человек!

Смертвич хихикнул; это не был его обычный смешок, похожий на звук распиливаемых человеческих костей; это была вполне нормальная усмешка.

Билл продолжал, заикаясь:

— Но я же знаю, что вы — садист, извращенец, изверг, недочеловек, убийца…

— Тысяча благодарностей, Билл! Чертовски приятно это слышать. Я всегда стремился честно выполнять свой долг, но ничто человеческое мне не чуждо — всегда приятно, когда похвалят. Роль убийцы трудна, и я рад, что сумел произвести столь сильное впечатление даже на такого тупицу, как ты.

— Н-н-но… разве вы не убий…

— Полегче, ты! — рявкнул Смертвич, и в его голосе прорезалась такая привычная злоба, что температура тела Билла тут же упала на шесть градусов. Смертвич снова улыбнулся. — Ладно, не буду тебя винить за такие мысли, сынок, уж больно ты глуп, да к тому же деревенщина, и воспитание твое пострадало от общения с солдатней… Пошевели-ка мозгами, малыш! Обучение воинской премудрости — слишком важное дело, чтобы поручать его любителям. Прочел бы ты кой-какие учебники для военных колледжей, у тебя бы кровь застыла в жилах, ей-богу! Понимаешь, в доисторические времена сержанты в учебках, или как они там назывались, были настоящими садистами. Этим людям, лишенным всяких специальных знаний, командование позволяло прямо-таки уродовать новобранцев. Солдаты начинали ненавидеть службу, еще не научившись ее бояться, дисциплина летела ко всем чертям. А людские потери? То они строевой подготовкой загонят кого-то до смерти, то утопят целый взвод, то еще чего натворят. От одной мысли о таких нелепых потерях можно завыть!