Леррис подхватил сандалии и сунул их Баррону в карман.
- Если хотите, можете носить их в помещении.
Прежде чем Баррон успел ответить, странная слабость охватила его.
Он стоял в сводчатом зале, освещенном только мерцающим светом факелов, запахом жаренного мяса и странной кислой вони, пугавшей и нагонявшей тошноту. Он ухватился за кольцо в стене, но его там не оказалось, да и самой стены тоже не было. Он снова стоял на ветру в пасмурном мраке огороженного лагеря, кипа одежды валялась у его ног.
Юный Леррис смотрел на него удивленно и испуганно.
- Вы плохо себя чувствуете, Баррон? Вы выглядите немного странно.
Баррон покачал головой и довольный, что можно скрыть лицо, наклонился над одеждой. Он ощутил облегчение, когда Леррис оставил его в здании, и он смог опуститься на пол и дрожа привалить к стене.
Снова это! Он свихнулся? Если бы причиной была его работа, то сейчас, вдалеке от диспетчерского пульта, все кончилось бы. И все же, пусть и недолгое, видение на этот раз было более ярким, чем раньше. Передернувшись, он закрыл глаза и постарался ни о чем не думать, пока Кольрин не позвал его, подойдя к открытой стене здания.
Двое или трое человек в грубых темных одеждах двигались у огня. Кольрин не представил их. Повинуясь жесту, Баррон присоединился к Гвину и Леррису у корыта для умывания. Начало темнеть, поднимался ледяной вечерний ветер. Баррон непроизвольно задрожал и с вожделением представил себе шерстяной жакет, но дождался своей очереди и вымыл лицо и руки тщательней чем обычно. Он не хотел, чтобы землян считали грязнулями - да и пачкает верховая езда сильней, чем нажатие кнопок и наблюдение за сообщениями. Вода была обжигающе холодной.
Они расселись вокруг огня и пробормотав какую-то короткую формулу, Гвин начал раздавать еду. Баррон принял предложенную тарелку с какой-то сладкой разваренной крупой, покрытой слоем кислого соуса и большим ломтем мяса, и маленький сосуд с густой горько-сладкой жидкостью, сильно напоминающей шоколад. Все было вкусно, хотя с мясом справиться было непросто, остальные резали его ножами на кусочки не толще папиросной бумаги, оно было просолено и как-то высушено и очень напоминало кожаную подметку. Баррон извлек пачку сигарет и закурил, втянув дым. Это было чудесно.
Гвин хмуро посмотрел на него и вполголоса бросил Кольрину: - Сначала сандалии, теперь это...- он посмотрел на Баррона с откровенной неприязнью. И задал какой-то вопрос, в котором Баррон сумел уловить лишь незнакомое слово. Леррис оторвал взгляд от тарелки, увидел сигарету, покачал головой и произнес "чайрет" тоже неодобрительно, но обращаясь к Гвину, а затем поднялся и сел рядом с Барроном.
- На вашем месте я бы не курил,- произнес он.- Я знаю, что это ваш обычай, но для мужчин областей это оскорбление.
- Что он сказал?
Леррис нахмурился.
- Попросту говоря, он спросил... не женщина ли вы. Это отчасти эти проклятые сандалии, а отчасти - ну, как я сказал, мужчины здесь не курят. Только женщины.
Раздраженным жестом Баррон отбросил сигарету. Было хуже, чем он ожидал.
- Что это за слово - чайрет?
- Чужак,- сказал Леррис. Баррон снова вцепился в мясо, и Леррис, почти извиняясь, сказал:
-Нужно было снабдить вас ножом.
- Неважно,- сказал Баррон,- я все равно не знаю, как с ним обходиться.
- И тем не менее, - начал Леррис, но Баррон не услышал его, огонь перед ним раздался или, скорее, вспыхнул еще ярче, и в центре пламени, высокого, голубого, сияющего, он увидел...
Женщину.
Снова ту же женщину, стоявшую в сердце пламени. Ему показалось, что он вскрикнул за мгновение до того, как фигура изменилась, выросла и вновь стала огромным скованным Нечто, царственным, пылающим, опаляющим своей красотой сердце и мозг. Баррон сжал руки так, что ногти впились в запястья.
Видение исчезло...
Леррис смотрел на него бледный, потрясенный.
- Шарра...- выдохнул он.- Шарра, златоцепная...
Баррон дотянулся и вцепился в него. Он произнес грубо, не обращая внимания на остальных, сидящих у костра.
- Ты видел ее?! Ты видел?!
Леррис молча кивнул. Лицо его так побледнело, что стали видны крохотные веснушки. Наконец он произнес со вздохом:
- Да, я видел. Но ничего не в силах понять - почему видел ты! Кто ты, во имя всех дьяволов?!!
Баррон, потрясенный почти до безмолвия, выдавил:
- Я не знаю. Это часто случается. Я не имею понятия, почему. Я хотел бы понять, почему ты видишь это.
Пытаясь сохранить самообладание, Леррис произнес:
- То, что ты видел - это дарковерский архетип, форма Богини. Я не все понимаю. Я знаю, что у многих землян есть телепатические способности. Кто-то, вероятно, передает эти образы, а ты перехватываешь их. Я...- он задумался.- Я должен поговорить с приемным отцом, прежде чем ответить тебе.- Он замолчал, а затем произнес с внезапной решимостью: - Скажи мне, как мне к тебе обращаться?
- Дэн сойдет,- сказал Баррон.
- Тогда Дэн. У тебя будут неприятности в горах, я думал ты обычный землянин и не умеешь...- он остановился и пожевал губами.- Я дал обет,сказал он наконец, и не могу нарушить его. Но у тебя будут неприятности и тебе понадобится друг. Ты знаешь, почему никто не предложил тебе ножа?
Баррон покачал головой.
- Мне даже в голову не пришло спросить. Я же сказал, что все равно бы не смог им воспользоваться.
- Ты - землянин,- произнес Леррис.- Пр здешним законам и обычаям, нож или любое другое орудие никогда нельзя давать никому, кроме крепких друзей или родственников. Слова "мой нож - твой нож" - обет. Это значит, что ты будешь защищать друга, поэтому нож или другое оружие нужно покупать, добывать в битве или делать на заказ. И все же,- сказал он и внезапно рассмеялся,- я дам тебе этот - и не беа причины.- Он наклонился и извлек из ботинка маленький острый нож.
- Он твой,- сказал он внезапно очень серьезно.- Возьми его, Баррон, и скажи "твой и мой".
Баррон, чувствуя смущение и неловкость, неумело взял нож за рукоятку.
- Значит, мой и твой. Спасибо, Леррис.- Он понял, что смотрит в глаза молодого человека так, словно читает его мысли.
Остальные, сидящие у огня, смотрели на них. Гвин - замерев в недоумении и неприязни, Кольрин - удивленно и ощущая легкую ревность.
Баррон вернулся к трапезе одновременно с удивлением и облегчением. С ножом в руке было проще есть, позже он обнаружил, что тот прекрасно помещается в маленьком карманчике в верхней части его ботинок. Леррис больше не говорил с ним, но время от вермени коротко улыбался ему, и Баррон знал, что по той или иной причине молодой человек стал его другом. Это было странное ощущение. Он не был из тех, кто легко находит друзей, и не имел близких, а сейчас юноша чужого мира, угадав его смятение, неожиданно предлагает ему дружбу. Он не понимал причин и не знал, что ждет его впереди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});