Поэтому я не могла точно сказать, была ли сильная эмоция, которую сейчас излучал папа, побочным продуктом тех событий, или это было что-то совершенно новое и улучшенное – без консервантов, наполнителей и искусственных красителей. Он заметно хмурился. Может, у него изжога. Хотя скорее всего он слышал разговор о перцовых баллончиках.
- Привет, пап. – Я подпрыгнула и поцеловала ворчливого медведя, которым он прикидывался, в колючую щеку.
- Мы можем поговорить, милая?
- Конечно. Я мигом, - сказала я Куки.
Папа кивнул ей и закрыл дверь между нашими кабинетами. Хотя это вряд ли чем-то поможет. Рядом с этой дверью и картон покажется несокрушимым.
Внезапно я занервничала:
- Это по поводу кофе?
- Какого кофе?
- А-а, - блин, - хочешь чашечку?
- Нет, а себе налей, если хочешь.
Быстренько приготовив себе чашку контрабандного кофе, я уселась за стол, а папа сел напротив меня.
- Как дела? – спросила я.
Несколько секунд папа смотрел на меня, но не в глаза, а потом и вовсе отвел взгляд. Плохой знак.
Тяжело вздохнув, он выдал то, что было у него на уме. Слова прозвучали во всей своей психбольной красе:
- Я хочу, чтобы ты закрыла агентство.
Услышать это было так же приятно, как узнать, что у тебя хламидиоз, но надо отдать папе должное за то, что сразу перешел к делу. Как детектив, вышедший на пенсию с безупречной репутацией, он мог до посинения ходить вокруг да около, а в моем генофонде вряд ли найдется кто-то еще с такой уникальной способностью, так что разнообразие мне, в общем-то, было по душе.
Но бросить свое дело? То самое дело, которое я выстроила с нуля собственными руками, пусть и с помощью пары шедевров от Луи Виттона? То самое дело, ради которого я жертвовала кровью, потом и слезами? Ну, пусть не потом и слезами, но кровью точно. И крови было много.
Просто взять и бросить? Вот уж вряд ли. Кроме того, чем еще мне тогда заниматься? Зря я не пошла в Хогвартс, когда был шанс.
Пока папа ждал ответа, я ерзала на стуле. Он казался непреклонным, непоколебимым в своем решении. Что ж, понадобится весь мой такт. И благоразумие. И, наверное, парочка карамельно-шоколадных батончиков.
- Ты спятил? – спросила я и поняла, что весь мой план по очарованию и умасливанию вылетел в трубу, как только я открыла рот.
- Чарли…
- Нет, папа. Поверить не могу, что ты даже просишь о таком.
- Я не прошу.
От резкого тона я потеряла дар речи. Кипящее раздражение лавиной обрушилось на меня, выбив дух. Неужели он серьезно? Тем временем папа продолжил:
- Можешь работать у меня барменом полный день, пока не подыщешь что-нибудь другое. – Видимо, серьезно. – Если, конечно, не захочешь остаться. Мне может понадобиться человек, который будет вести учет, проводить инвентаризацию и организовывать поставки. – Что за черт? – Но я, конечно же, пойму, если ты откажешься. И помогу в любом другом деле. А может быть, ты захочешь вернуться к учебе, получишь магистра. – Кажется, папу просто переполняли надежды. – Я все оплачу. До последней копейки.
- Пап…
- Нони Бачича ищет нового офис-менеджера.
- Пап, перес…
- Он тебя с руками и ногами наймет.
- Папа, остановись. – Чтобы привлечь его внимание, я вскочила со стула. Добившись, чего хотела, я уперлась ладонями в стол, наклонилась вперед и сказала самым нормальным, на какой была сейчас способна, тоном: - Нет.
- Почему?
- Почему?! – Я потрясенно подняла руки. – Во-первых, речь не только обо мне. У меня есть сотрудники.
- То есть Куки.
- Вот именно. И когда того требует ситуация, я нанимаю других сыщиков.
- Куки может найти работу где угодно. У нее квалификации выше крыши, и тебе об этом известно.
Папа был прав. Я и близко не плачу ей столько, сколько она заслуживает. Но ей здесь нравится. А мне нравится, что она здесь.
- К тому же у меня дело. Я не могу просто взять, упаковать вещички и закрыться.
- Ты не взяла с него денег. Я слышал. Так что никакого дела у тебя нет.
- Пропала женщина.
- По вине того человека, - указав на дверь, папа тоже встал. – Просто расскажи дяде Бобу и не лезь в это дело.
Охватившее меня разочарование вырвало из меня вздох.
- У меня есть ресурсы, которых нет у полиции. И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. Я могу помочь.
- Можешь, если будешь просто передавать сведения дяде Бобу. – Он наклонился ко мне. – Не лезь в это.
- Не могу.
Папины плечи поникли. Внутри него боролись гнев и сожаление.
- Обещай хотя бы подумать.
Одна только мысль об этом меня парализовала. Мой собственный отец просит меня бросить то, чем я зарабатываю на жизнь. Бросить мое призвание. Надо было понять, что что-то не так, когда он сдал меня убийце.
Он пошел к выходу. Обогнув стол, я схватила его за руку. Чуть отчаяннее, чем собиралась.
- Пап, что навело тебя на такие мысли?
- А ты не догадываешься? – Кажется, его удивило, что я вообще об этом спрашиваю.
Изо всех сил я старалась понять, что он имеет в виду. Это мой отец. Мой лучший друг с самого детства. Единственный человек, к которому я могла обратиться, который верил мне и в то, что я делаю, и не смотрел на меня так, будто я ярмарочный уродец.
- Но почему? – Мне хотелось приглушить боль в голосе. Не получилось.
- Потому что, - строго начал он, - я больше не могу сидеть сложа руки и смотреть, как тебя избивают, похищают и пытаются проделать в тебе новые отверстия, как выразилась бы ты сама. И все это происходит с тех самых пор, как ты открыла агентство. – Он обвел руками мой офис, то есть второй этаж принадлежащего ему здания, как будто именно здание и было во всем виновато.
Я отошла и снова плюхнулась за стол.
- Пап, я раскрывала преступления с пяти лет. Не забыл? Для тебя.
- Но я никогда не разрешал тебе лезть в гущу событий и старался оградить тебя от этого.
Мне не удалось сдержать вырвавшийся наружу грубый, резкий смех. Надо же было такое ляпнуть!
- Две недели назад, папа. Или ты уже забыл, как нарисовал у меня на спине мишень? – Это был удар ниже пояса, но он сделал то же самое, кода пришел сюда и потребовал, чтобы я бросила свою работу.
Чувство вины, которое поедало папу, нанесло сокрушительный удар по моей решимости. Я держалась из последних сил. Не важно, какими были его намерения, когда тот бывший зек открыл на нас охоту. Папа принял хреновое решение, а теперь отыгрывался на мне.
- Ясно, - мягко согласился он, - я это заслужил. Но как насчет всех остальных случаев? Например, когда злющий муж той женщины, которой ты помогла исчезнуть, пришел к тебе с пушкой наперевес. Или когда тебя похитили и избивали, как боксерскую грушу, пока не появился Своупс. Или когда тебе врезал пацан, и ты свалилась с крыши десятиметрового склада.
- Пап…
- Я могу продолжить список. Он очень, очень длинный.
Согласна, но папа не понимал. Всему можно было найти объяснения. Я опустила голову, почему-то чувствуя себя обиженным ребенком и удивляясь, как папе удалось превратить меня в маленькую девочку.
- И ты решил, что лучший выход – попросить меня бросить все, над чем я столько работала?
Он медленно выдохнул:
- Да, именно так я и решил. – Потом повернулся и пошел к двери. – И прекрати таскать у меня кофе.
- Ты всерьез считаешь, что, если я брошу работу, это хоть отчасти снимет с тебя вину?
Папа даже не притормозил, но я его ужалила. Я это почувствовала как короткую яркую вспышку за секунду до того, как он исчез за углом.
Несколько минут мы дымились вместе с кофе. Потом я взяла себя в руки и вышла в приемную.
- Нам конец. Он знает про кофе.
- Он не прав, - сказала Куки, глядя на меня поверх компьютера с таким видом, будто только что задели не мои, а ее чувства.
- Но я действительно таскала у него кофе. – Я села на стул напротив нее.
- У меня квалификации не выше крыши.