Но и тут получилось неприятно. Вместо башни они стали использовать третий этаж… Меня даже вызывали для объяснений во дворец. Но что я им скажу? Что у меня мужья все как один дружно сошли с ума и стали прыгать вниз с криком: “Помогите!”. Что я только не делала…
Мачеха притворно сокрушалась.
- И приказывала запирать башню, и заколачивать окна… - продолжала она издевательским тоном. - Но они все, как один!
Ну конечно! Я прямо поверила, что они все стадом, как лемминги падали с обрыва.
- Вот, мы уже приехали! - усмехнулась мачеха.
Я смотрела на красивое поместье, которое пряталось в тени лип и акаций. Окна были целыми, но фасад немного потрескался. Сад зарос, статуи и фонтаны тоже покрылись зеленой маскировочной сеткой. У одной статуи отвалилась голова! Давно не стриженные кусты разрослись почти до окон первого этажа. Возле дома стояли кареты соседей.
- Вот твой новый дом, - усмехнулась мачеха, пока лакей открывал дверь и помогал ей спустится. - Долго же он стоял пустой! По нему видно!
Грязные окна смотрели на меня весьма удивленно.
- Сразу видно, что в доме нет хозяйки! - вздохнула мачеха, когда лакей помогал мне сойти с подножки.
Лакей бросился стучатся в двери, а их не сразу, но открыл слуга.
- Прошу, - произнес он, лениво глядя на нас.
- Проводите невесту в покои, а то она очень переживает. А я хочу поговорить с генералом по поводу приданого и документов, - заметила мачеха, доставая из рукава свиток.
Меня повели в комнату, а я краем глаза увидела на роскошной лестнице силуэт в желтом платье.
Лестница была пыльной. Везде был такой слой пыли, что хотелось чихать. Дверь комнаты скрипнула, а меня пригласили внутрь. Здесь все выглядело так, словно скучало по генеральной уборке.
Пыльные старинные портреты, подернутые вуалью паутины, смотрели на меня равнодушно. При виде одного портрета в душе что-то зашевелилось.
- Венсан Уолтон, - прочитала я на пыльном шильдике, глядя на молодого красивого мужчину в коричневом камзоле.
Лицо у него было действительно красивым. Глаза - грустные - грустные, как у бассета. Карие, большие, они смотрели с какой-то семейной поволокой. Не то отрешенно, не то равнодушно. Волосы у него были длинные, на красивых губах - полуулыбка. Теперь я понимаю, почему она влюбилась!
- Значит, он тебе нравится, - усмехнулась я, чувствуя, как дрогнуло сердце. - Ну что ж, неплохой выбор, если брать в расчет генерала.
Я услышала шаги за дверью. Дверь скрипнула, а я повернулась к ней. В комнату вошла белокурая девица в том самом желтом платье. По сравнению с моим платьем, ее платье казалось верхом роскоши. Что она тут же подчеркнула, расправляя кружево.
- Значит, ты невеста? - усмехнулась она, разглядывая меня.
Я не знаю, что она там собиралась рассмотреть под вуалью, но ее пристальный взгляд пытался заглянуть под нее.
- Ну что ж! Поздравляю! Он женился на тебе ради твоего приданого, которое отойдет нашему с ним ребенку!
Визуал и выбор
Итак, дорогие наши читатели! Мы снова стоим на распутье! И от выбора зависит, куда повернет сюжет!
К героине пришла дама, которая намекает на то, что у ее с женихом героини будет малыш. И генерала интересует только наследство. Как себя вести? 1. Устроить скандал! Прогнать и так далее!
2. Сделать вид, что все равно. Молча выслушать.
Глава 11
Что-то я не поняла про ребенка?
Я видела ее аппетитную фигурку, румяные щечки, улыбку на красивых губах и огромные ясные глаза.
Мне было совершенно безразлично, как зовут эту грелку.
Быть может, влюбись я с первого взгляда, я была бы изумлена, ошарашена, шокирована. Быть может, даже разревелась бы от женской обиды.
Но король в своем указе ничего не говорил о том, обязана я истреблять любовниц, или пусть так бегают.
Я была относительно спокойна, но ровно до тех пор, пока речь не заходит о моих нервно нажитых деньгах!
И этот факт показался мне возмутительным!
Тут и так есть кристально честный способ лишить девицу всего. .
Для этого нужны подвешенный язык, немного шарма, чуточку таинственности и вуаля! Вы у алтаря, а дело в шляпе. Можно спокойно проигрывать приданое. Больше чем мышь на крупу никто на тебя дуться не будет. Максимум - отлучат от супружеской постели и хлопнут перед носом дверью. Но в таком случае в карты можно проиграть еще и жену. И некоторые жены даже спасибо скажут!
- Я понимаю, ты ошарашена, - с сочувствием заметила девица.- Бедненькая… Мне так тебя жаль… Но мы бы могли даже подружиться.
Я друзей не ищу. Я знаю, где их закопала!
Послышались шаги в коридоре, а девица упорхнула, оставив после себя ощущение брезгливости. Шаги приближались, а следом я услышала шелест платья.
- Твой жених уже стоит у алтаря, - оповестила меня мачеха, заходя в комнату. Вид у нее был недовольный. - Гости там же!
Я и так знала, что выгляжу, словно меня откопали в сундуке с нафталином. Но глянув на себя в давно немытое зеркало, я предположила, что меня, скорее откопали в фамильном склепе.
Я встала, поправляя плотную марлю вуали и направилась за мачехой.
Все вокруг казалось каким-то туманным и слегка искаженным. Особенно в темноте коридора, где светильники горели через один.
Коридор вывел в украшенный зал.
Чувство у меня было такой тоски, словно сорокалетняя женщина, в одно прекрасное утро осознала, что прожила она всю жизнь с каким-то ананасом.
Увидев жениха у алтаря я поняла, что я чуточку модельер. И прекрасно знаю сочетать старое свадебное платье, кусок марли, апатию и злость.
Он стоял высокий, красивый, хищный, с леденящим душу властным взглядом. Такой пронзительный и неумолимый взгляд должен быть у хищной птицы, готовой в любой момент схватить добычу.
“Ага! С таким-то поспорь!”, - пронеслось в голове, а я от досады стиснула зубы. - “Поспорить - травматология, поругаться - кладбище!”
Черные волосы рассыпались по плечам. Выразительное волевое лицо было повернуто в нашу сторону.
Мундир поблескивал пуговицами. В своей строгой военной лаконичности он казался образцом элегантности и утонченности.
Мундиры нашей армии обладали удивительным свойством. Они способны были превратить чахлого маминого снусмумрика в образец мужества и отваги.
Но здесь никого превращать не надо было! Чем ближе мы подходили с мачехой, тем сильнее мне приходилось задирать голову. Он был настоящим великаном, выше гостей на полторы головы. Я же доставала ему примерно до середины груди. Мачеха,