ушах — лишь стук собственного сердца. Вторая рука не хочет подтягивать тело. Хватка ослабла: боль нестерпимая. Из груди вырвался крик.
Сезонов услышал вопль и задрал голову кверху. Сердце тут же упало.
— ЮРА!
Всё произошло слишком стремительно.
Власов, сорвавшись со строительных лесов, бил рукой воздух, падая прямо на строительные материалы. Пара секунд — и он рухнул на арматурные снопы, высоко сложенные друг на друга. Крик резко оборвался. Капитан скатился на землю, оставшись неподвижно лежать возле поддона. Перевернувшаяся на бок шапка валялась у крана.
Задыхаясь от ужаса, Сезонов ринулся от машины к капитану, не веря в произошедшее, отказываясь принимать, свидетелем чего он стал. Опустившись перед Власовым на колени, подполковник развернул его на спину, придерживая голову. Левой ладони стало тепло от крови.
— Юра! Юра, не отключайся! Ты слышишь меня? Юра!
Подполковник рванул кнопки на горловине его куртки, пропустил пальцы под расстегнутым воротником и приложил их к шее, прощупывая пульс на сонной артерии. Еще жив, еще держится, опасно балансирует на грани.
— Медиков сюда, срочно! — с нажимом крикнул Сезонов, подняв голову. Младший спецназовец, бежавший вслед и оставшийся с подполковником, кивнул, быстро набирая на мобильнике номер «скорой».
— Юрий Виталич, что ж ты так, держись, родной. — Сезонов сорвал с себя шерстяную шапку, одной рукой скрутил ее валиком и подложил Власову под голову. Вторая рука продолжала лежать на шее: нужно быть уверенным каждую секунду, каждый миг, что капитан не сдается, борется за жизнь. Рядом спецназовец, дозвонившись до медицинской службы, называл место трагедии. Подполковник, чувствуя, как в груди сердце несется со скоростью паровоза, загнанное в страхе за жизнь Власова, осмотрел его внимательнее. Открытых переломов, опасных и неестественных вывихов нет. Страшно, если он получил серьезные закрытые травмы: раздробил кости либо произошло внутреннее кровоизлияние. Лучше не думать. Дождаться бы медиков. Пусть они поторопятся!
— Несите аптечку, живо! — крикнул младшему офицеру Сезонов, уловив, как пульс Власова начал нехорошо сбиваться. Мужчина помчался назад к автомобилю.
— Юра, Юра, Юра, эй, ты что это придумываешь, а, отставить, — выдохнул подполковник. Он не чувствовал биение жилки. Тогда Сезонов обхватил запястье капитана, приложил тыльную сторону ладони к его лицу, не уловив даже слабого дыхания.
Подбежал спецназовец, оглядываясь вокруг, выискивая товарища и неизвестного, которому предстояло бы противостоять.
— Отставить наблюдение, у него остановка сердца, — холодно произнес подполковник, положив ладонь Власову на грудь и склонив к нему голову. — Используйте маску, я на массаж.
Пока младший офицер раскрывал аптечку и высвобождал из упаковки маску для искусственного дыхания, Сезонов расстегнул на Власове аляску, расправив полы, подтянул к горлу армейский свитер и сложил ладони внизу грудной клетки, оставив на светлой футболке кровавые следы.
— Поехали, — выдохнул подполковник, кивнув офицеру, и надавил на грудь капитана скрещенными ладонями, не отрывая взгляд от его лица.
Прошедшие минуты казались вечностью. Давление ладоней на грудную клетку. Досыл кислорода в маску. Давление. Кислород. Так несколько раз. Капитан не менялся в лице, не шевелился — не хотел помогать возвращать себя к жизни. Сезонов сосредоточенно следил за Власовым: вдруг дернется бровь, дрогнут крылья носа, шевельнутся губы? Ничего.
— Есть пульс.
Подполковник наконец услышал от спецназовца долгожданную фразу: он знал, что так и будет, не иначе.
— Отлично.
По снегу зашуршали шины едущего на большой скорости автомобиля. Сезонов обернулся. Медики, весьма оперативно. Видимо, где-то совсем неподалеку оказалась станция или ехала эта свободная машина: не прошло и пяти минут, как врачи оказались на месте. Карета «скорой» остановилась прямо напротив офицеров. Задние двери раскрылись, из них выскочили двое мужчин в комбинезонах и распахнутых куртках, подхватили складные носилки. У одного через плечо перекинута медицинская укладка. Сезонов и младший офицер отошли, освободив путь для подоспевших.
— Спасибо, что быстро, — поблагодарил Сезонов, вытирая снегом кровь с руки.
— Еще есть пострадавшие? — спросил гладко выбритый темноволосый фельдшер, приподнимая у Власова веки и заглядывая в зрачки. Второй медик, с редеющими рыжеватыми волосами, приложил одноразовый терапевтический компресс к затылку капитана.
— Нет. Только что первую помощь оказали, — сказал младший офицер.
— Была остановка? — медики подхватили Власова и, едва приподняв, быстро и осторожно переложили на носилки.
— Да, и дыхание, и пульс… — произнес подполковник и поднял свою испачканную в крови капитана и подмокшую от снега шапку, встряхнув ее.
Медики распрямились, подняли носилки и загрузили Власова в салон машины.
— Я поеду с ним. Передайте в мое управление о капитане Власове генерал-майору Фамилину, — подполковник посмотрел на спецназовца.
— Есть, — офицер, отдав честь, бросился в пустующий зев холодного панельного этажа недостроя. Сезонов, проводив его взглядом, подхватил с земли шапку Власова и направился к медицинской машине.
— Вы с нами? — спросил его фельдшер, хотевший было закрыть двери.
— Да, — кивнул подполковник и сел на край скамьи ближе к выходу. Фельдшер крикнул водителю, что можно отправляться. Над головой завизжала включенная на крыше сирена. Автомобиль с коротким рывком тронулся, быстро набирая скорость.
— Недалеко ехать? — вполголоса спросил Сезонов, наблюдая за действиями медиков.
— Три квартала отсюда, — ответил рыжий, что-то быстро и неразборчиво строча в бумаге на планшете. Фельдшер, прижимая плечом к уху телефон, объяснялся с больничным приемным пунктом и одновременно оказывал помощь Власову. Пару секунд спустя он передал телефон рыжему и тот продолжил общаться с оператором, оставляя пометки на листе. Освободив одну руку капитана от рукава куртки, фельдшер поставил катетер. Он действовал скоро и профессионально, с легкостью и быстротой врача, проработавшего не один десяток лет, хотя на вид ему было не больше тридцати.
Уже через пару минут автомобиль заезжал в раскрытые ворота, ведущие во внутренний двор больницы для приема пациентов, транспортируемых на спецмашине. Весь непродолжительный путь Сезонов блуждал взглядом от одного медика к другому, возвращался к капитану и силился представить, с чего и почему у Власова началась вся эта история, что он оказался на грани жизни и смерти. Поймают ли спецы тех, за кем гнался капитан, или им удастся уйти? Что это за типы? Их было несколько или один? Почему Власов во что-то вляпался и думал ли о возможной опасности и угрозах жизни и здоровью? Эх, Юра! Ты, конечно, на службе голова рассудительная, логическая, но порой такой… невыносимый в своей напускной самости и смелости.
Едва машина остановилась, как двери в салон распахнулись, открытые снаружи подоспевшими медиками приемной. Сезонов спрыгнул на землю, отходя к краю дороги. Выездная бригада передала записи о Власове немолодому врачу-хирургу, вышедшему во двор без верхней одежды и в светлых парусиновых туфлях. Капитана выгрузили из автомобиля на носилках и положили на подготовленную каталку.
— Рана головы, подозрение на ушибы и