— Степ, иди сюда. Дело есть.
— Что такое?
Рядом с Мишей возвышался тот самый усатый здоровяк из автобуса, на котором они сюда приехали неделю назад.
— Дело есть.
— Василий, — дружелюбно протянул руку сила. Из-под коротких рукавов его рубашки наружу выпирали настоящие бугры мышц. — Михаил, у нас третий член бригады сегодня утром «в мир» вышел, пойдешь вместо него? Доля у всех ровная, регулярные халтуры обещаю. Я слышал, ты часики себе купить хотел?
— Да, неудобно как-то не знать точное время. Электронные еще в милиции забрали.
— С нами на них и заработаешь. Ты, как погляжу, парень спортивный, сдюжишь. Мы там, знаешь, больше физическим трудом занимаемся.
— Я не белоручка, Вася.
— Отлично! Тогда через полчаса встречаемся возле запасного входа. Одень спортивную форму и сапоги.
Их «санаторий» не стоял где-то отдельно в лесу. К парковой зоне почти вплотную примыкали поля и населенные пункты. Дальше к югу виднелись какие-то производственные здания и фабрики, с прилегающими к ним рабочими поселками. Заволжский район еще не стал так активно застраиваться городскими кварталами, но всякого разного здесь уже было много. Минут за двадцать они дошли до, стоявшего возле поворота с шоссе, большого магазина Сельпо. Степан тут же вспомнил, что Роспотребсоюз имели собственную торговую сеть и ряд преференций от власти. Особенно в районах, считающихся сельскими. Так что зачастую и ассортимент в них бывал по некоторым позициям получше чем у городских. Хотя при Союзе в провинции существовали две разветвленных торговых сети — Сельпо и ОРС.
Зашли они не спереди через официальный вход, а сразу поспешили на задний двор. Там уже около крыльца стоял старый Газон с фургоном, и сама директор магазина, монументальная дама в теплом жакете поверх мощных плеч.
— Новенький? Непьющий? — с сомнением покосилась женщина в сторону вихрастого и слишком оттого юного на вид Холмогорцева.
— Когда мы вас подводили, Марь Степановна? — нарочито обиженно развел руками Пермяков.
— Сегодня утром чего-то долго пичкались. Не с будуна?
— Так Сашку еще до завтрака забрали, на поезд торопились.
— Ну ладно, работайте! Такса та же, после разгрузки ко мне за расчетом. Рукавицы у шофера.
По пути парни уже успели объяснить Степану, что тот получит за работу стандартный рубль и некий «магарыч» сверху. Вроде бы и немного, но это середина семидесятых, заработки на производстве были не такими большими. Вот позже, чтобы удержать рабочий класс и привлечь новые кадры правительство стало повышать расценки и поощрять работяг дополнительно. Степан помнил, что его отец как мастер на производстве в ЗАТО, работающим на оборонку, получал в конце восьмидесятых не меньше трехсот рублей. И ведь еще существовали квартальные премии, тринадцатая зарплата и прочие материальные преференции в виде путевок в санаторий или просто на отдых. Работать на оборону в СССР было весьма выгодно.
— Ну как?
— Как? Немятое тело да в дело! — Холмогорцев осторожно массировал руки и плечи. Надо бы ему и силовыми упражнениями заняться, мышцы нуждаются в регулярных тренировках. Вон парни вставали пораньше, чтобы с утра основательно размяться. Оказывается, и сюда, в магазин они регулярно наведывались. Марья Степановна их заранее предупреждала о большом завозе. Мелкий товар и её штатный ханурик мог в магазин затащить. Хоть на карачках, да хоть ползком! Чтобы перекидать целый фургон ящиков с бутылками, да мешков с овощами требовалась уже настоящая сила.
— Да ничего, молодцом! — Василий протянул товарищу мятую купюру. — Держи, честно заработал! Я всегда уважал тех, кто работать умеет, пусть и в уютном кабинете. Сам поруководил в свое время.
— Пошли в ЦЭП, что ли, отметим начало твоей советской трудовой деятельности, — хитро подмигнул Степану Мишка, деловито брякая стеклом в холщовой сумке. — Есть там одно тихое местечко.
Холмогорцев уже догадывался, что лежит в его сумке, но отнекиваться не стал. Новые люди и свежие отношения его откровенно привлекали. Ребята, судя по всему, шустрые, в будущем пригодятся. Он уже догадывался, что в этом мире все будет не так просто, как видится отсюда, из закрытого от чужих санатория. Очень даже непросто. Так что, пожалуй, стоит им, попаданцам как-то держаться вместе. Парни сняли спецовки, ополоснули лица и руки из висящего во дворе рукомойника и потрусили в сторону леса. Хорошо осень сей год не дождливая, тогда бы и одежду, да и обувку для работы пришлось искать другую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, за знакомство и первую рабочую ходку, — только сильные люди могут так сердечно улыбаться. Щекастое лицо Пермякова делало его самого еще радушней и добрее. — Ты, Стёпа, главное, закусывай!
Ничего нового в подлунном мире! Они по-хозяйски обосновались в каком-то небольшом складском помещении. Откуда у Василия появился ключ, Степан даже не спрашивал. Начальницу Цэповского хозяйства он заприметил еще давно. Высокая и простоватая на вид молодая женщина, ну а Вася парень видный, везде пролезет без мыла. Миша, хитро щерясь, сноровисто достал из сумки два «пузыря» вина с красной этикеткой «Аромат Степи», бутылку лимонада и нехитрую снедь — половинку чернушки, два сырка в фольге и кружок сероватой на вид колбасы.
— Настоящий ливер! Никогда бы не подумал, что это на вкус чистый деликатес. Тебе специально взяли «Буратино» попробовать. Слушай, реально вкус детства! Не знаю, что они там в напиток добавляют, но я в первый день в одну харю три бутыля высосал. Только бутылку потом не выкидывай, позже сдадим на обмен.
— Что в колбасу добавляют? Да токма натурпродукт! Никакой сои и ароматизаторов, — Пермяков успел вынуть из загашника три граненых стакана. Затем он быстрыми сноровистыми движениями нарезал хлеб, сырки и колбасу, выложив все на мебельный щит. Уселись вокруг него они, не мудрствуя лукаво, на обычные деревянные чурбаки. Затем красная, насыщенная цветом жидкость неспешно перекочевала в стаканы. Наступил самый волнующий момент начала совместных посиделок. Здесь уже торопиться не следует, к процессу надобно приступать неспешно, с толком и расстановкой. Сначала все аккуратно разложить и расставить, чтобы в нужный момент оказалось под рукой. Затем радостно осмотреть лица товарищей, предвкушающих скромный отдых и только потом сказать первый, животрепещущий тост. Само питиё уже не столь важно, радостней предвкушение вечера.
— Ну что, братцы, за нас! Я ведь тоже поначалу цельный день, как пришибленный мешком ходил. Потом смотрю, а, пожалуй, и ничего! Живут люди, и мы вроде, так сказать, в обновленном виде. Пусть и не рай коммунистический, но и не задница полная. Бывало и похуже! Да и народ вроде как подобрался стоящий. Без истеричек и прочих моргенштернов!
— Кроме некоторых!
— Мишуля, это еще очень нормальный процент. Так что первый тост у меня будет за товарищей. Вместе мы везде прорвемся!
— Правильно, Васька!
— Поддерживаю, — скромно добавил Степан и втянул носом запах давно забытого напитка.
— Стёп, не сомневайся, бормотуха знатная, из натурального винограда, с Крыма. Башка хоть после неё не болит. Вот азеровский «Агдам» полнейшая дребедень.
И в самом деле, неблагородное вино, но пить вполне можно. Затем Холмогорцев уместил на кусочек зажаристой черняшки восьмушку сырка и добавил кружок ливерной. Божественно! Он не верил своим глазам. Как так? Это же по меркам будущего маргинальные продукты! Как Это может быть таким вкусным? Затем Холмогорцев наткнулся на смеющиеся глаза Сидорова и не смог сдержаться от матерных выражений.
— Да с…б… е…, это же каким дерьмом нас в будущем кормят?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что заработали, то и полопали, — деловито громыхнул в ответ Василий, наливая еще по одной. — Я лично давно все у прикормленных фермеров покупал. Даже яйца и хлебушек. Я лучше время и бензин потрачу на дорогу, чем химию из магазина жрать буду. Жадные у нас господа промышленники стали, непомерно жадные. Давайте, ребята, за то, чтобы всегда и на что!
— Полностью согласен!
— Вздрогнем, братцы!