Оставшись наедине с собой, Трошкин принялся рассуждать, как ему быть дальше. В первую очередь было необходимо изучить те вещи, что прибыли из академии. Там могло оказаться немало полезной информации. А то даже если предположить, что он напрочь забыл все и всех что связано с родным замком за прошедшие десять лет, то как прикажете объяснить тот факт, что он ничего не знает об академии, где он провел эти годы. Тем более, очень важно в данный момент было узнать, что же он там изучал. Нужно иметь об этом хотя бы отдаленное представление.
На втором месте должно быть обязательное посещение замковой библиотеки, если конечно таковая имеется. Необходимо как воздух было узнать, как можно больше об окружающем мире. География, геополитика, обычаи и традиции, религия, то есть все, что поможет ему хотя бы первое время продержаться на плаву в утлом суденышке по имени виконт Аркон де Габрин. Той ситуации, где он напортачил со священнослужителями — повториться не должно!
В процессе размышлений, Аркадий уже успел забыть о розданных незадолго до этого распоряжениях. В дверь постучали и попросили разрешения войти. Получив одобрение на вход, в покои тяжело ступая ввалилась целая дюжина слуг, по трое человек тащивших массивные сундуки. Почему именно по трое, а не по четверо — Аркадий не знал. А спросить ни у кого он не решился.
Едва сундуки были выстроены в центре комнаты и носильщики удалились, как следом за ними появился Трошка, в сопровождении пары служанок, несущих на серебряных подносах различные яства. Представление о том, как должна выглядеть еда по проще, у слуги явно расходились с представлениями самого хозяина.
На одном из подносов громоздился румяный, запеченный с золотой корочкой гусь, а на втором какие-то незнакомые Аркадию блюда, расфасованные по небольшим тарелочкам. В руках самого Трошки, мирно покоилась запечатанная бутыль, содержащая, по предположению, вино. Впоследствии предположения Аркадия стопроцентно подтвердились.
Трезво рассудив, что принесенной еды слишком много для одного человека, виконт предложил Трошке составить ему компанию. На удивление, слуга от предложения отказываться не стал, а вполне уверенно подсел к небольшому столику и по-хозяйски наполнил кубки ароматным вином.
Сначала трапеза состояла из процесса насыщения, но после того, как была осушена пара кубков (один за упокой старого графа, а другой за здоровье нового), процесс общения немного наладился.
— Вы очень странный в последнее время, господин. Неужели смерть вашего отца так сильно на вас повлияла?
— Дело не только в этом. — Вздохнув, ответил Аркадий. — Хотя без этого не обошлось. Не ожидал я, что он умрет слишком рано.
— Да, тяжелая потеря для всех нас.
— А вот скажи, кто следующий после моего отца наследует графство Силонкое?
— Как это кто? Вы, естественно! Единственный прямой наследник.
— А что на счет моего дяди Оргайла? Он вроде старший в роду.
— У него свои земли, правда, под рукой графства Силонского. А наследником твоего отца он может стать только после вашей смерти, если вы не оставите наследников.
— А вот расскажи-ка мне, какой я был в детстве. Хочу послушать истории о себе, о своем отце, о нашем замке. — Аркадий понял, что удачно поймал момент, и немного охмелевший Трошка сможет рассказать много интересных и более того, полезных вещей. В дальнейшем информация из его рассказов может оказаться не бесполезной. От Аркадия требовалось теперь немного: подливать слуге вина, запоминать все им сказанное и самое главное, не захмелеть самому. Последнее было самым строгим правилом, так как, захмелев, Аркадий мог начать плести небылицы про свою прошлую жизнь и о переселении душ. А вот этого было ни как нельзя допустить.
В процессе распития спиртных напитков, Трошка несколько раз отлучался за добавкой. В результате вышеупомянутый процесс затянулся до самого вечера. За все время застолья в дверь опочивальни неоднократно стучали и просили разрешения войти. Осоловевший и раскрасневшийся слуга хозяйским голосом посылал всех далеко и надолго. По мнению Аркадия, такой чести была удостоена и обладательница бархатного женского голоса, за которым скрывалась небезызвестная кузина Розалия. Уже под самый вечер заявился сам дядя Оргайл, который и сам уже к этому времени принял на грудь во время траурного пира, но все же твердо стоял на ногах. Аркадию был обещан серьезный разговор на завтра, после чего дядя удалился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ведя задушевные беседы с Трошкой, Аркадий узнал много интересных вещей. Но они, к сожалению, мало могли пригодиться здесь и сейчас. Когда не узнаешь имен, действующих лиц рассказа, их социального и географического положения, то довольно трудно представить целостную картину окружающего мира.
В частности, Аркадию удалось узнать, что они с Трошкой за время, проведенное в обучении стали довольно дружны. Из няньки слуга постепенно превратился в денщика и даже товарища. Последнее особенно было странным, учитывая социальное положение обоих.
Когда Трошка уже в шестой раз принялся жаловаться на то, как же он соскучился по дому за последние десять лет, Аркадий понял, что вечеринку пора заканчивать. Он попытался было уложить денщика спать на собственную кровать, но тот демонстративно сполз на пол и, свернувшись калачиком, впал в безмятежный сон.
О том, чтобы, наконец, приступить к разбору сундуков, уже не могло быть и речи. Аркадий вдруг понял, что с трудом стоит на ногах. Взгляд фокусировать было все сложнее и сложнее. Пора было последовать примеру Трошки и лечь спать. Но тут некоторое обстоятельство, неожиданным образом отодвинуло перспективу сна на некоторое время. Аркаше захотелось в туалет. Причем захотелось не только по-маленькому, но и по-большому.
Взглядом поискав дверцу кабинки туалета, которой почему-то не обнаружилось, Трошкин пришел в отчаяние. Ну, где теперь во всем огромном замке искать туалет? Почему-то ни в одной фантастической книге о попаданцах не освещался такой простой аспект, как естественные нужды организма. Такое ощущение, что они вообще в туалет не ходят. Терпят. Герои! Пока он добирался до замка, находясь на природном просторе с этим делом проблем не возникало. Единственное неудобство вызвало использование огромного лопуха или еще какой травы.
С трудом растолкав Трошку, Аркадий попытался получить вразумительный ответ от него. Тот долго мычал и отказывался отвечать, видимо к этому моменту успев разоспаться. Время шло, денщик не просыпался, а внутренности уже распирало.
Принявшись трясти сонного Трошку так, что у того голова болванчиком замоталась, милорд граф, наконец, удостоился более или менее вразумительного ответа. Но он почему-то парню не понравился.
— Вон там у кровати, ваза стоит, в нее и сходите! — Отрапортовал Трошка и скрылся от назойливого хозяина под кроватью.
Тоскливо посмотрев на стоящую на прикроватной тумбочке расписную высокую вазу, Аркадий, после некоторого раздумья, решительно направился к ней. Сняв оказавшееся увесистым произведение искусства с тумбочки, парень оттащил его в угол, чтобы не мешать сну Трошки. Когда ваза перемещалась на новое место дислокации, Аркадий приложил такие усилия, что она чуть было не понадобилась.
Установив ночную вазу в облюбованном месте, Аркаша снял штаны и взгромоздился на нее сверху. Сел на нее как на унитаз. Только он оказался с немного узковатым горлышком. Впрочем, сидеть было достаточно удобно.
Оправив естественную нужду и почувствовав несказанное облегчение, Аркадий взглядом поискал то, чем можно было бы прикрыть объект своих неустанных трудов. Найдя кусок какой-то ткани, парень укрыл ночную вазу сверху. Посчитав свой долг выполненным, Трошкин с чистой совестью отправился спать.
Глава 5. Все новое — хорошо забытое старое
Утро встретило Аркадия похмельем средней тяжести. Наконец-то за последние несколько дней он проснулся с «настоящим» похмельем, а не с его синдромами. К слову сказать, Трошкин еще ни разу не накачивался вином. От вина даже голова гудела по-другому. Но все было терпимо — водички б только попить.