Читать интересную книгу Троглодит - Сергей Щепетов

Мир вокруг меня изменился. Я вдруг сделался как бы своим. Без малейшего страха дети бродили за мной по поселку или толклись рядом. Женщины перестали прятаться, выбрались наружу и делали вид, что занимаются своими делами, а сами беззастенчиво меня разглядывали. Ну, а я разглядывал их.

О том, что здесь представлены неандерталки и кроманьонки, я уже знал. Неожиданным оказалось то, как мало они различались внешне! Чтобы понять, кто есть кто, нужно было увидеть лицо анфас или в профиль. Как известно по найденным статуэткам, представительницы вида Homo sapiens в палеолите выглядели несколько иначе, чем их потомки десятки тысяч лет спустя. К тому же, здесь явно существовало некое подобие моды – набор приемов повышения привлекательности для мужчин. Так вот, приемами те и другие пользовались одинаковыми!

В конце концов, я избрал для себя «базу», с которой можно проводить исследования. Примерно в середине поселка имелось довольно обширное пустое пространство – сплошные камни, так что яму под жилище не выкопать. Я притащил туда мамонтовый позвонок, уселся на него и подозвал Гаани:

– Кто они? – указал я на двух кроманьонских женщин, распяливавших на земле лошадиную шкуру. – У нас такие не водятся.

И получил лаконичный, но исчерпывающий ответ:

– Никто!

При этом интонация, мимика и жест Гаани обозначили глубочайшее презрение. Однако меня, конечно, этим было не запугать:

– Так все считают, да? А скажи мне: почему? Потому что некрасивые, глупые или что?

Задачка была, наверное, предельной для интеллектуальных возможностей моей неандертальской собеседницы – объяснить нечто само собой разумеющееся, то, над чем никто никогда не задумывался.

– Э-э-э… Сам не видишь, какие эти ханди противные?!

– Ну, не красавицы, конечно… – признал я. – Но в целом бабы как бабы: если лицо шкурой прикрыть, то, наверное, вполне можно употреблять по назначению, а?

– Вот и трахай их, как последний лахуз! – Гаани просто захлебнулась от возмущения. – С виду сильный мужчина, а заглядываешься на вонючих ханди! Знала б, что ты такой, ни за что б не дала!

– Но-но, полегче! – снизил я тональность до субконтроктавы, имитируя гнев. – Ты на кого лахузом дразнишься, мымра тощая?!

Тут надо было не переиграть: по моим представлениям, почерпнутым из книг по этологии, настоящий самец-доминант никогда не унизится до скандала с самкой. Просто накажет ее или отшвырнет и забудет. «Опыта у меня мало, блин! Как же это сделать?!» Ответить разумом на этот вопрос я не смог и просто доверился древним инстинктам. Равнодушно глядя в сторону, быстрым кошачьим движением вскинул руки, ухватил ее за голову и слегка повернул – еще чуть-чуть, и хрустнут шейные позвонки. В этой позе она пробыла недолго – только чтобы успеть осознать и понять. А потом я ее отпустил и, слегка подтолкнув, буркнул:

– Вали отсюда! Что б я тебя больше… Вон ту – толстую – позови!

– Прости меня, Унаг! – издала она надрывный стон из глубины души. – Я… Мне… Больше никогда!..

Однако я уже как бы забыл об инциденте и задумчиво сопел, разглядывая двух не очень молодых кроманьонок, возившихся со шкурой.

– Да-а… А они детенышей рожают?

– Рожают, рожают, Унаг!

– И кого рожают? Людей или ханди?

– Ну… Когда как… Не знаю…

– А по-человечьи говорят?

– Они же не люди, Унаг! Они же вонючие ханди!

– А? – грозный самец как бы очнулся и удостоил партнершу мимолетного взгляда. – Ты еще здесь?! Я же сказал: отвали! Позови ко мне толстуху.

– Она старая, глупая и не умеет доставить удовольствие! – раздался в ответ страстный шепот. – Она тебе не понравится!

– Угу, а ты, значит, умная… Кажется, я спросил, говорят эти ханди или нет?

– Не знаю!

– Иди отсюда! – вяло отмахнулся я. – Не зли!

– Те, кто живет у нас долго, понимают некоторые слова!

– Да? А какая из ханди находится здесь дольше всех? Кого поймали раньше?

– Зачем тебе?..

– ?!!… – Многозначительного взгляда хватило для продолжения диалога.

– Вон та старуха горбатая! Она тут была всегда!

– Ее имя (обозначение)?

– Тоб-лу, кажется…

– Приведи ко мне – прямо сейчас, – потребовал я. – Желаю говорить с ней!

Гаани кинулась исполнять приказание. Заказ был доставлен буквально через пару минут – разъяренная неандерталка пинками гнала перед собой пожилую кроманьонскую женщину. Передо мной она схватила ее за волосы и мощным рывком поставила на колени – в «позу подставки».

– Возьми ее!

– Ага, вот сейчас все брошу… – пробурчал я. – Гаани, любимая, кажется, я объяснял тебе, что в нашей земле ханди не водятся. Мне нужно все узнать о них, чтобы рассказать моим людям, когда вернусь.

– А ты заберешь меня с собой?

– Разумеется! Какие могут быть сомненья?! А сейчас не мешай!

– Не буду…

– Встань! – приказал я кроманьонке и величественным жестом почесал пах. – Ты понимаешь язык людей?

– Понимаю…

– Это – хорошо, – удовлетворенно кивнул я. На глаз этой полуседой старухе было, наверное, слегка за тридцать. – Ты давно живешь среди людей?

– Меня привели еще до первой крови.

– Нормально… – буркнул я, пытаясь вспомнить, что говорит наука о том, в каком возрасте у древних кроманьонок начинались месячные.

– Расскажи, как ты попала в плен, как попала к людям.

– А ты разве?..

– Нет! – рявкнул я. – Не буду делать с тобой таг-таги! Не надейся!

Женщина сразу как-то сникла. Это было понятно – соитие с таким высокоранговым самцом сразу повысило бы ее статус в местной женской иерархии. А вот мой – наверное, не понизило бы, поскольку настоящему доминанту плевать, что о нем думают, и он может трахать все, что шевелится. Я подумал, что такой расклад можно и нужно использовать в научных целях и смягчил тон:

– Ладно… Потом, может быть… Если будешь послушной и ласковой.

– Буду!

– Тогда отвечай на вопросы! Думай! Вспоминай! Отвечай! Как попала сюда?

– Как все…

– Все – это как?

– Мы жили на Лосиной протоке. Однажды пришли ваши. Всех убили, женщин забрали и привели сюда.

– Ваши мужчины сражались?

– Они ушли.

– Ушли, бросив детей и женщин?!

– Нет, многих увели с собой. Но не всех.

– Та-ак, – попытался я осмыслить услышанное. – Давай по порядку.

Допрос длился довольно долго – даже слушателям надоело, и они почти все разошлись. А я все не унимался – зря, что ли, бегал от кроманьонцев и тонул в реке?!

– Вы всегда жили на Лосиной протоке?

– Нет, только зима-лето. Раньше жили на Черном озере.

– Почему ушли?

– Клан Носорога оказался сильнее нас. Воевать не стали, просто ушли.

– Ваш вожак знал, что привел своих на землю охоты людей?

– М-м-м… Наверное. Он мне не говорил.

– Разумеется. Люди напали на вас внезапно?

– Н-н-ет, кажется. Все знали, что они идут.

– И что?

– Колдовали, просили предков помочь. Надеялись, что враги не дойдут или не найдут нас.

– Как можно не найти в степи чужое стойбище?!

– Не знаю…

– Верю. Почему мужчины не стали сражаться?

– Тогда все думали, что ваши – это злые демоны. Их нельзя победить обычным оружием. Только колдовством.

– Ясен перец, но мы еще вернемся к этому. Итак, при приближении отряда воинов-людей ваши мужчины во главе с вожаком забрали женщин, детей и подались в степь. Верно? Кого забрали, кого оставили?

– Увели тех, у кого кровь. Детей оставили. Все равно умрут.

– Логично, – признал я. – А с собой прихватили всех женщин, которые могут рожать и работать?

– Не всех. Некоторые остались или потом сбежали и вернулись.

– А-а, не захотели разлучаться с детьми?

– М-м-м… Э-э-э…

– Что мычишь и глаза пучишь? Вопрос не ясен?! Ты сказала, что некоторые женщины добровольно остались в стойбище перед нашествием людей. Спрашиваю: почему? Подсказываю: из-за своих детей. Нет?

– Н-н-е знаю… Зачем нужны дети, если нет мужчин?

– ?.. Еще раз – помедленнее.

– Без отца ребенок не нужен, – заявила Тоб-лу. – Еды и так мало.

– Опа-на! – несколько опешил я. – Значит, если отец погиб, то и ребенка в речку?!

– У «плохих» женщин это так, – лукаво улыбнулась Тоб-лу. – А «хорошим» не надо.

Она использовала неандертальские понятия, которые однозначно перевести трудно, если вообще возможно. Пожалуй, самая близкая аналогия – это иерархическое положение. «Плохая» женщина значит старая или увечная, не представляющая интереса для мужчин, а «хорошая» – наоборот. Одним достаются объедки, пинки и бесконечная работа, другим – лучшие куски, секс и безделье.

– Это почему же «хорошим» не надо? – заинтересовался я. – Оставшись с детьми без мужчины можно сразу стать «плохой» и голодной!