Читать интересную книгу Бедная невеста - Александр Островский

Анна Петровна. Где, бишь, записочка-то? Постой! да, в ридикюле. Так сначала в город, потом в суд зайти, об деле справиться. Еще чего не надо ли?

Марья Андреевна. Нет, ничего. Ступайте, маменька, скорей, а то опоздаете.

Анна Петровна. Прощай, бог с тобой! (Идет, потом возвращается.) Скажи Дарье, чтобы без меня никого не принимать, особенно из молодежи: ты теперь невеста, за тебя женихи сватаются. Что хорошего, еще какой-нибудь разговор пойдет.

Марья Андреевна. Хорошо, маменька, хорошо. Ступайте скорей.

Анна Петровна. Ну, прощай! Я скоро буду. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Марья Андреевна (одна). Насилу-то ушла. А уж я боялась, что Владимир придет при ней… Знает ли Владимир, с каким нетерпением я жду его?… (Садится к столу.) Я только теперь узнала, какое блаженство любить и быть любимой!… Что же это он нейдет?… Я измучаюсь от нетерпения… Однако хорошо ли я сделала, что велела ему сегодня притти?… Мы будем одни… (Молчание.) Если б можно было знать будущее, как бы я желала узнать, чем кончится наша любовь. А впрочем, что мне за дело, чем это кончится – мне теперь хорошо: я люблю его, он меня любит, а там будь что будет. Кто-то идет! Не он ли? (Бежит к двери.)

Милашин входит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Марья Андреевна и Милашин.

Марья Андреевна. Вы зачем?

Милашин. Как зачем? Я к вам пришел.

Марья Андреевна. Маменьки нет дома; она не велела никого принимать без себя.

Милашин. Полноте шутить-то!

Марья Андреевна. Я совсем не шучу! Право, маменька не велела никого пускать.

Милашин. Ну, я вашей маменьки не послушаюсь… Но, может быть, вам самим не угодно, чтобы я здесь оставался?

Марья Андреевна. Ну, а если мне не угодно?

Милашин. В таком случае я уйду.

Марья Андреевна. Ну, и прощайте!

Милашин. Прощайте! Однако позвольте мне по крайней мере узнать, отчего вы меня гоните?

Марья Андреевна. Ах, боже мой! Ну, да так, из капризу. Неужели вы не хотите исполнить ни одной моей просьбы?

Милашин. Как же я смею не исполнить!

Марья Андреевна. Так ступайте!

Милашин. Я пойду, что вы беспокоитесь.

Марья Андреевна. А сами ни с места.

Милашин. Да ведь это странно: вдруг, ни с того ни с сего, вы меня гоните, не хотите даже сказать причины. Это ведь досадно!

Марья Андреевна. Ну, оставайтесь, пожалуй; я уйду в свою комнату, а вы сидите здесь одни. (Молчание.) Так вы не уйдете?

Милашин. Уйду-с… Я ведь к вам нынче за делом пришел.

Марья Андреевна сидит, отвернувшись к окну.

Вы меня не слушаете, а это дело касается вас.

Марья Андреевна. Что еще такое?

Милашин. Я хотел вам открыть глаза насчет одного человека.

Марья Андреевна. То есть вы сплетничать пришли. Так это можно сделать в другой раз, когда-нибудь на досуге.

Милашин. Нет, не сплетничать, а я хотел только предостеречь вас.

Марья Андреевна. В другой раз, Иван Иваныч, пожалуйста, в другой раз! Ужо приходите.

Милашин. Да ведь только десять слов, Марья Андреена. Я узнал про одного человека очень хорошие вещи.

Марья Андреевна (в сторону). Это наказание! (Милашину.) Про кого же?

Милашин. Про Мерича…

Марья Андреевна. Не рассказывайте мне, пожалуйста, я все знаю. (В сторону.) Мерзавец, выдумал что-нибудь про него.

Милашин. И прекрасно, что вы знаете; мне только этого и хотелось. Каков! Каким прикидывается!

Марья Андреевна. Да, да, ужасный человек!

Милашин. Ничего нет ужасного. Просто смешон! Мальчишка! Над всеми его шутками смеяться нужно.

Марья Андреевна. Ну, да, смешон! Иван Иваныч, вы меня любите?

Милашин. Люблю, Марья Андревна, ей-богу, люблю!

Марья Андреевна. Сделайте для меня одно одолжение.

Милашин. Все, что вам угодно; я для вас готов жизнью пожертвовать.

Марья Андреевна. Должно быть, на словах только? Я целый час прошу вас уйти, а вы все ни с места.

Милашин. Сейчас, сейчас! (Берет шляпу.) Прощайте! (Идет, потом возвращается.) Марья Андревна! Умоляю вас, скажите, зачем вам хочется одной остаться?

Марья Андреевна. Иван Иваныч, мы поссоримся!

Милашин. Виноват, виноват! (Несколько времени стоит.) Позвольте вашу ручку поцеловать на прощанье.

Марья Андреевна. С удовольствием!

Милашин целует, потом уходит.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Марья Андреевна (одна). Наконец-то ушел. Бедный Владимир! Какой-нибудь Милашин смеет рассказывать про него, рассуждать об его поступках… Это ужасно! Он, бедный, нигде не находит сочувствия. Оттого, что он выше всех стоит, ему душно в этом обществе, – ему все завидуют. Я так его люблю в эту минуту, что, кажется, всем бы для него пожертвовала. (Задумывается.) Однако что же он нейдет? (Садится у окна и смотрит.) Это, кажется, он! Брошусь ему на шею прямо, ни об чем не думая! (Отходит на середину комнаты.)

Входит Мерич. Она робко подходят к нему.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Марья Андреевна и Мерич.

Марья Андреевна. Как я рада! Как я ждала тебя, Владимир!

Мерич. Мы одни?

Марья Андреевна. Одни.

Мерич целует ее.

Ах, сколько передумала я, перечувствовала со вчерашнего дня – ты не поверишь. Мне хочется пересказать тебе это поскорей, поскорей – я боюсь забыть.

Мерич. Что же такое ты перечувствовала?

Марья Андреевна. Ты, может быть, будешь смеяться – смейся, пожалуй. Пойдем сядем к окну, оттуда видно будет, как маменька пойдет.

Мерич. А ты меня поцелуешь еще разик?

Марья Андреевна. Хоть десять раз, только поговорим немножко о моем положении.

Мерич. Ну, поговорим. Что же ты мне будешь рассказывать?

Марья Андреевна. Я тебе хотела много, много сказать. Вчерашнее наше свидание так было коротко, так много я думала о тебе вчера вечером, ночью, нынче поутру… а теперь я так взволнована: мне кажется, я уж рее позабыла.

Мерич. Ну и хорошо, что позабыла.

Марья Андреевна. Ах, вообрази, Владимир! Вчера вдруг явился какой-то урод, говорил об музыке, об Литературе, хотел мне конфект привезть. Каково было мое положение! Препротивный! Маменька за ним ухаживает… Да ты меня не слушаешь!…

Мерич. Я гляжу на твои глазки. Какие они у тебя хорошенькие. Так и хочется поцеловать. Я помню другие такие глазки… Она умерла… Бедная женщина! Ну, да что толковать о прошедшем: будем пользоваться настоящим. Ах, Мери, много я пережил… Я боюсь, хватит ли у меня сил, чтоб отвечать твоей детской любви. Если б я встретил тебя, Мери, года два тому назад!…

Марья Андреевна. Да ты выслушай, ради бога.

Мерич. Хорошо, хорошо – слушаю.

Марья Андреевна. Приехал этот Беневоленский. Он груб, необразован – просто ужас!

Мерич. Мери! Ведь это скучная материя. Зачем нам на эти пустяки терять драгоценное время?

Марья Андреевна. Да как же мне быть с этим Беневоленским? Я просто его боюсь.

Мерич. Стоит об этом думать! Тебе что за дело до этого Беневоленского?

Марья Андреевна. А маменька-то? Как же мне быть с маменькой-то? Ах, Владимир, ты многого не знаешь и не хочешь слушать.

Мерич. Что мне знать! Я знаю только одно, что ты меня любишь; а если ты меня любишь, то я не думаю, чтоб ты пошла за Беневоленского.

Марья Андреевна. Но все-таки я в очень неловком положении. Посоветуй, что мне делать.

Мерич целует ее в плечо.

Ах, Владимир, кабы ты знал, как мне тяжело, а ты все с нежностями!

Мерич. Ах, боже мой, Мери, я люблю тебя! Я рад случаю, что застал тебя одну, а ты мне рассказываешь про маменьку, про женихов каких-то; да какое мне дело до них? (Целует опять в плечо.)

Марья Андреевна (уклоняется от него). Тебе, кажется, и до меня нет никакого дела, потому что ты не хочешь войти в мое положение. Бог с тобой!

Мерич. Ты сердишься… И это любовь!

Марья Андреевна. А это любовь, что ты меня слушать не хочешь? (Плачет.)

Мерич. Вот и слезы! Раненько! (Садится на стул.) Впрочем, я так и думал! Это уж обыкновенная история! Вот любовь-то ваша! Сначала признания, страстность, а потом – либо папенька, либо маменька, или там жених какой-нибудь. (Молчание.)