Читать интересную книгу Нерушимый 5 - Денис Ратманов

Михайловской, Якутской и Ивановской областей. Задержано 57 человек, подозреваемых в соучастии. Ведется следствие. Редакция „Известий“ скорбит об утрате вместе с родственниками погибшего».

Вавилов и Тирликас задержаны. Теперь ясно, почему Лизин звонок деду ничего не дал. Да и Лиза, наверное, сейчас в женской камере. Как же так? Это подстава, или Вавилов и правда причастен к взрыву?

Или все-таки это межклановые разборки?

Задержанный Дороничев — главный конкурент Шуйского, тоже одаренный. Вряд ли он действовал бы так грубо. Наверняка это дело возьмет под личный контроль Горский, а значит, есть надежда на положительный исход.

Я поднялся и заходил по камере туда-сюда, пока Кардинал не скривился и не сказал:

— Не мельтеши, башка кругом. Не дрейфь, не расстреляют: особо опасных держат в карцерах.

Успокоил так успокоил! Десять лет срок мотать — так себе перспектива.

Я сел на табурет рядом с щипачами, они собрались шарахнуться, но передумали.

— Да хватит шуметь! — взвыл мужик, завернутый в одеяло.

— Заткнись уже, а? — миролюбиво предложил Кардинал. — Чай не апартаменты.

Только он проговорил, и свет вспыхнул ярче. Все, кому выдали белье, принялись заправлять койки. Мужик-нытик, завернутый в одеяло, оказался лысым очкариком на коротких кривых ножках, одетым в мятый брючный костюм.

Потом была кормежка. Нам выдали пластиковые миски с перловкой и мясом и стакан компота. Аппетита не было, я силой в себя запихнул завтрак, отметив только, что он вполне сносный.

Потянулись вязкие часы ожидания. Забрали хипака, которого обитателя КПЗ окрестили Шмалем, потом увели нытика. Привезли гопника, который огляделся по-волчьи и кивнул на туалет:

— Как тут у вас с парашей? Спрашивать надо?

— Просто не ссы, когда едят, — объяснил Кардинал.

Зажурчала струя. Я представил, как справлять нужду, если по-большому припрет, и меня перекосило. Вскоре гопника приперно, и я понял, откуда тут такая вонь.

Потом ушел еще один подозреваемый, длинный, похожий на Кису из «Двенадцати стульев».

Когда открылось окошко, я подумал, что сейчас произойдет миграция, но в него просунули газеты, сложенные рулоном.

— Кардинал, принимай.

Цыганский барон или кто он там, глянул на щипачей, жмущихся друг к другу на одной койке, как два воробья. Тимоха понял без слов, метнулся, подал газеты, благоговейно улыбаясь, но тот кивнул на меня.

— Сперва ему. Ему нужнее.

Опять «Известия» и «Вестник Михайловска». В первой газете ни слова о теракте, а вот в областной… «Ночью 30 декабря скоропостижно скончался В. В. Вавилов, главный подозреваемый в организации взрыва спецборта, на котором летел В. Г. Шуйский. После беседы со следователем Вавилов пожаловался на боли в груди, был доставлен в медицинский кабинет, где его состояние резко ухудшилось. В. В. Вавилов скончался в больнице от обширного инфаркта миокарда».

Я зажмурился и сжал челюсти. Представил пожилого Вавилова на допросе и кэгэбэшников, которые выбивают из него признание. В голове как наяву прозвучал чуть гнусавый гулкий голос майора Быкова: «Если вы дадите чистосердечное признание, обещаю, с ваших родственников, если они ни в чем не виноваты, будут сняты все обвинения, и за сотрудничество со следствием мы избавим вас от высшей меры». Возможно, генерал сопротивлялся. Скорее всего так и было. А может, написал чистосердечное признание. Кто ж мне скажет?

Будучи Звягинцевым, я читал свидетельства побывавших в застенках КГБ, мне казалось, что рассказчики просто жути нагоняют, типа попал туда — уже не выйдешь. Там заставляют себя и друзей оговаривать, прессуют. Если сравнивать с тем, что я читал, то со мной обошлись, как с родным, даже не ударили ни разу.

А вдруг, получив то, что надо, Вавилова просто убили? Нет, им это невыгодно, им нужна показательная казнь. Скорее всего, у старика и правда не выдержало сердце.

Лиза… У кого узнать, что с ней? Я-то выживу, а как все это перенесет она?

— Мне нужно позвонить, — поднявшись, проговорил я.

— Не положено, — развел руками Кардинал. — Вот к следаку вызовут, тогда и попросишь телефон, и позвонишь.

Меня промариновали до обеда. Сперва увели щипачей, потом — Кардинала. Интересно, почему Кардинал? Цыган же, значит — барон. Какое здоровяк имеет отношение к духовенству? Или у него фамилия созвучная? Спрашивать я, конечно не стал: не мое это дело. В таких местах лучше ничего не спрашивать и о себе не распространяться.

Щипачей вскоре вернули, Кардинала — нет. Вряд ли отпустили, скорее увезли в СИЗО. И меня туда же упекут, будут мариновать там пару месяцев, если не год — дело-то сложное, запутанное.

Придется вести растительное существование, я потеряю форму и время, и когда выйду через год… Ха-ха — лет через десять не хочешь?

На очередной щелчок дверного замка я не отреагировал.

— Нерушимый! — гаркнул конвойный.

Я поднял голову. За решеткой стоял молоденький рыжий сержант, за его спиной маячили еще двое.

— На выход! Лицом к стене, руки за спину!

Я читал, что нельзя возмущаться, как бы ни была отвратительна процедура досмотра — менты ее проводят не по собственной инициативе, положено так. И злить их ни к чему.

Снова наручники и — путешествие через заснеженный двор к цоколю, в уже знакомый кабинет Быкова. Я уселся на стул напротив стола, конвойный пристегнул к кольцу, ввинченному в стол, мою левую руку и вышел из кабинета. Где-то я читал: используют именно кольцо, потому что заключенные на допросах, не выдержав пыток, могут с размаху удариться головой и убить себя обо что-то острое или угловатое.

Надеюсь, обойдется без пыток. Я перевел взгляд на Быкова, который делал вид, что смотрит в экран ноутбука, а сам изучал меня периферическим зрением. Надежда на то, что он хочет докопаться до правды, умерла: больше всего на свете майор желал, чтобы я во всем сознался и не пришлось возиться.

В горле пересохло, и я нарушил правила, первым заговорил:

— Добрый вечер, Роман Августович.

— Разговорчики! — рыкнул он и посмотрел так, что в горле пересохло. — Вопросы задаю я, ты отвечаешь. Понял?

Я кивнул.

— Так точно.

— Вот и отлично, — он принялся вслух проговаривать мои паспортные данные и тут же щелкать кнопками, записывать их. — Все верно?

— Верно, — ответил я.

Далее он предупредил о наказании за лжесвидетельство и в подробностях рассказ мне то, что я и так узнал из газет, добавив, что группа врагов Родины, сообразив, что Шуйский знает о их существовании, решила действовать превентивно, пока он не вычислил их имена. Поскольку, опасаясь за свою жизнь, Шуйский в Михайловске осторожничал, в Якутске злоумышленники при содействии Тирликаса пронесли на борт четыре бомбы с часовым механизмом и спрятали в спасательных принадлежностях.

— Тебе известны имена других соучастников преступления? —