Читать интересную книгу Газета Завтра 365 (48 2000) - Газета Завтра Газета

Тихомиров попросил генерал-лейтенанта В. А. Якунова, командующего военной авиацией, обеспечить беспрепятственную доставку груза. И они контролировали весь мой путь, активно помогая, иногда даже излишне перестраховывая.

Мне иногда кажется, что я приношу смерть. В первую же ночь в Бамуте в 30-50 метрах от базы шел бой. Целых 5 часов. И пули летели в дверь медсанбата.

Но мне не было страшно. Я знала, что эти мальчишки не дадут меня в обиду никому. К сожалению, жертвы были. Это была месть бандитов за взятого накануне разведчика боевиков. Днем наши войска контролируют территорию, ночью — вылазки боевиков. Они, как всегда, нападают исподтишка, обстреляют — и уйдут. Особого вреда не наносят, но в напряжении всех держат.

Ребята из разведбата живут больше в земле: в блиндажах, окопах, траншеях в рост человека. Туалет, кухня и душ тоже под землей. И техника, и артиллерия — все замаскировано, скрыто. Дождь прошел — и ноги не вытянуть из грязи, идя по траншее. Сапоги не выдерживают, подошвы отстают сразу. Вода везде привозная.

И хотя ехать недалеко, но без сопровождения ни шагу. Метров 200 (это на Лысой горе) и воду, и продукты, и снаряды надо на руках тащить вверх по отвесной горе. И эти 200 метров политы густо-густо потом солдат.

Батальон усилен артподдержкой, поэтому людей около 600. Каждый из них получит из моих рук пакет, в котором — 1 бутылка Еринской воды, 10 пачек "Примы", 5 пачек сигарет с фильтром, 1 пакет киселя, 2-3 кг конфет, пряники, вафли, печенье, мыло, зубная паста и щетка, шампунь (по этому поводу много шуток и про шампунь, и про расчески — солдаты все бритые), маечка камуфляжная, носки, быстрорастворимая лапша, чай, сухарики к пиву по 1 пакету (что тоже вызвало смех — сухарики к пиву, а где пиво?), по 4 банки тушенки и сгущенки. А 30 мешков сушек и очень много конфет, и на каждую высотку по 2 упаковки "Примы" раздавать не стали. Оставили на потом, так как пакет все не вместил. И при раздаче еды каждый брал сушки и конфеты сам. Там — большая семья, в которой подлый не приживется, да и опасно — у всех оружие.

Мне было стыдно до слез, когда эти бритые, но в косыночках (форсят) мальчики в грязной одежде (стирать только в речке) так бурно и радостно благодарили за подарки. Это же как надо опустить армию, чтобы за горсть конфет и сушек наши сыновья благодарили нас, как за праздник!

Они были счастливы. А мне было стыдно. И пусть праздник будет недолгим — одна неделя, но он есть. И мы не знаем, что с этими парнями будет потом. Но тепло в душе запомнят навсегда. И слава Богу.

Ребята написали генералу Громову благодарность. Не может не помочь Громов им и в дальнейшем, он, как никто другой, знает, как сейчас живет армия.

Мы не говорим об ОМОНе. Там есть прекрасные люди, но они в несравненно лучших условиях. Им очень хорошо помогают. И я никогда не пойму, почему взрослые парни из ОМОНа охраняют склады, а пацаны воюют в горах. И гибнут. И часто голодают, потому что не всегда есть возможность подвезти продукты, даже такие скудные, как ячка и тушенка. Не мне судить, но что-то тут не так.

А ребята воюют, не плачут, уже по месяцу служат сверх срока (нет замены). И все ждут, когда президент Путин разозлится и наконец решит вопрос с Чечней. Надо решиться на что-то конкретное. Вот только на что? Неужели тысячи погибших и покалеченных этими двумя войнами — это все зря? И снова, не решив вопрос кардинально, — примирение?

Но политика — это не наш удел. Наше дело — помогать солдатам выжить, вернуться к своим матерям и любимым, вернуться в эту достаточно сытую жизнь без обид, без злобы в душе.

Нам с ними жить. И от нас зависит, какими они вернутся.

А сейчас — снова сбор помощи и снова поездка. Я не боюсь за свою жизнь, я все перенесу: и усталость, и нездоровье — лишь бы хоть как-то, хоть чем-то помочь тем, кто сейчас в строю вместо сына, вместо других таких же мальчиков.

И потому я снова обращаюсь к Вам, люди с большой буквы и с большим сердцем.

В моей судьбе огромную роль играют два человека — это А. А. Проханов, главный редактор газеты "Завтра", благодаря которому я могу жить и заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. Он помог мне выжить, протянув руку тогда, когда я была загнана в угол. И еще один человек, которого я не знала и не видела больше. Мне, совершенно незнакомой женщине, он дал деньги и сказал — поминай, мать, сына. И все. Я всегда буду молиться за него.

Один дал мне возможность выжить, другой — не унизиться перед властью, перед государством, перед теми, кто обязан был по долгу службы хоть чуть-чуть согреть душу, застывшую от горя. И помочь не только правильными словами.

У нас в стране каждый день что-то взрывается, тонет, горит.

Долгое время все внимание было приковано к "Курску".

Мне тоже очень жаль этих ребят, которые тоже чьи-то близкие и которых больше нет. Думаю, что и не будет — у подводников нет могил. Так было всегда, и, идя служить на подводную лодку, матросы об этом знают. Они к этому готовы.

Но разве за это время кончилась война в Чечне? Разве перестали гибнуть наши ребята там? И почему такой неоправданный ажиотаж вокруг лодки? Видно, кому-то это выгодно. А в Чечне как гибли, так и гибнут. Разве их жизнь менее ценна, чем жизнь моряков? Горя не бывает больше или меньше. Оно одинаково. И эта кампания с "Курском" очень обидна для многих, если не для большинства. Нам государство такими деньгами не помогало, нам внимания такого не было. А нас — тысячи. Это страшно, когда кто-то главнее, важнее, а кто-то нет.

Для каждой матери ее сын — самый родной. И неважно, погиб он на дне моря или в горах Чечни. И такое положение вещей недопустимо. Больно всем одинаково, и разницу делать между погибшими кощунственно и грешно.

...В горах уже холодно. Нужны, помимо продуктов и сигарет, теплые вещи — водолазки (темные), тельняшки, носки, спортивные брюки, перчатки, шапочки, резиновые сапоги.

Все, кто готов откликнуться, вот мой телефон: 65-86-00.

И днем, и ночью я жду ваших звонков. И заранее благодарна.

table.firstPanel {width: 100%} td.feedbackLink {text-align: right} input.gBookAuthor {width: 50%} textarea.gBookBody {width: 99%} div.error {color: red} p.gBookMessage { width: 536px; overflow: auto; border: 1px dashed rgb(200,200,200); margin-top: 2pt; padding: 7px }

1 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=1; bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"[?]y=""; y+=" "; y+="

"; y+=" 19 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

20

Предлагаем автоцистерны для нефтепродуктов 21 любых объёмов и очень высокого качества.

Андрей Фефелов “КАВКАЗСКИЙ КРЕСТ-2”

Книга о военных действиях в Чечне "ВВ: Кавказский крест-2" — новый проект военного журналиста, полковника внутренних войск Бориса Карпова.

Это хроника, очерки, плюс фотографии.

Издание буквально набито уникальными снимками самых драматических и горячих эпизодов второй чеченской войны. Фотографы (участники проекта), бесстрашно работавшие на передовой, запечатлели образ воюющей русской армии конца ХХ века. Здесь явлен тот редкий случай, когда документальные и репортажные, по сути, кадры становятся частью мифа (не в пропагандистском, разумеется, но в художественном и культурном значении этого слова). Примерно в таком духе сто лет назад Василий Верещагин создавал свои гениальные полотна.

Впрочем, о мифе и о стиле чеченской войны не совсем уместно говорить, ибо война продолжается, боль не стихает, бинты, набрякшие от притока свежей крови, никак не превратятся в золотые позументы... Да и в самом названии "Кавказский крест" пока больше горечи, чем славы.

Сегодня этот крест — поминальный. Он наспех сбит из неструганых досок, установлен на одиноком, запорошенном снегом холме. Завтра — отлитый из дорогого металла, он будет значиться в реестре высших наградных знаков государства.

Борис Карпов пишет в своей книге: "Оставшись без ствола, обматерил тех, кто придумал, что журналисты не комбатанты. И стал снаряжать нашим бойцам автоматные рожки и пулеметные ленты. Десять магазинов, двадцать и еще, и еще, по двадцать патронов, по тридцать... счет потерялся. Бумажные патронные пачки толстым одеялом устилали дно окопа, шуршали под ногами, за бруствер выброшен один цинк, второй. Притащили еще один ящик патронов, но сержант Валера этого не одобрил, прохрипел: "Да у нас 5,45 еще есть, тащите туда!" И махнул рукой в темноту. Когда перестрелка стихала, успевали сделать по паре затяжек "красной плесени" (так солдаты прозвали дешевые сигаретки "Краснопресненские"), когда фотокор Олег Смирнов обнаружил в бездонных карманах своего "разгрузника" фляжку с остатками воды, которой досталось по полглоточку, и вовсе хорошо стало.