Присмотримся, какие силы действуют на высокую гору, находящуюся в средних широтах. Вершина ее при вращении Земли испытывает большее центробежное усилие, чем подошва. В результате игры сил гора стремится сдвинуться, сползти к экватору. На нее действует так называемая «полюсобежная сила», она сильнее всего сказывается в средних широтах и исчезает у полюсов и на экваторе. Сила в двенадцать раз больше того усилия, которое вызывают приливы в море и океане! Как же в отличие от приливных сил она действует постоянно и в одном направлении — к экватору.
А теперь взглянем на глобус. В центре Азии, как раз в средних широтах находится высокогорье Тибет. Поскольку «полюсобежная сила» сильнее сказывается на горных областях, то Тибет должен тянуть Азию на юг. Южная Америка с ее Андами соответственно стремится на север. Северная же Америка служит как бы противовесом. Антарктида в этом передвижении почти не участвует, так как она обрамляет полюс. Низменные Европа и Австралия тоже находятся как бы вне игры.
— Не «полюсобежная» ли сила определяет дрейф материков?
— Разумеется, мобилисты в своих расчетах эту силу учитывают. Нельзя же упустить постоянно действующее усилие, порождаемое вращением Земли! По моим расчетам, равнодействующая «полюсобежной силы» пытается сдвинуть земную кору вдоль 97-го градуса восточной долготы, что вызывает видимое движение полюсов в обратном направлении. Однако движение материков астрономическими методами определить пока еще нельзя, поэтому пусть географы и геологи разбираются сами, дрейфуют материки или нет. Возвратимся к дрейфу Северного полюса.
По моим расчетам. Северный полюс должен дрейфовать вдоль 83-го градуса западной долготы в сторону Канады. Но ведь это движение и подтверждается непосредственными наблюдениями! Если причина такого дрейфа — вращение Земли и несимметричное распределение масс в ее коре, то, следовательно, Северный полюс движется в этом направлении уже давно. Так будет продолжаться до тех пор, пока не произойдет существенное изменение очертаний суши.
— Не этим ли дрейфом полюса на юг объясняются изменения климата в предыдущие эпохи?
— За последние 100 000 лет Европа пережила несколько оледенений. Полюс же за это время сместился всего на 11—13 километров. Разумеется, заметно повлиять на климат это не могло. Другое дело, если взять более длительное время, например, 10 миллионов лет (по геологическим масштабам и это немного). За это время полюс окажется южнее на 1000 километров, что, безусловно, не может не сказаться на климате Европы.
— Если мы уж заговорили о таких больших промежутках времени, то возникает вопрос: как изменится длительность суток, которая в обыденной жизни воспринимается нами как постоянная и извечная? Ведь вызванные Луной приливы тормозят вращение Земли.
— Да, такое действие Луны постоянно сказывается, сутки становятся длиннее, но лишь на тысячные доли секунды в столетие. Однако приливным действием Луна замедляет вращение Земли, а сама переходит на более далекую орбиту. Наступит такое невообразимо далекое от нас время, когда земные сутки увеличатся в 55 раз и станут равны удлинившемуся месяцу. Издали сможет показаться, что оба небесных тела как бы кружатся в вальсе. Но в этот танец вскоре вмешается своим притяжением Солнце. Оно еще несколько замедлит вращение Земли, сутки станут длиннее месяца. И вот тут может совершиться нечто трагическое: Луна подойдет слишком близко к Земле, войдет в опасную для нее «зону Роша». В этой зоне наш спутник окажется под мощным воздействием гравитационных сил Земли. Они либо разорвут его, либо обрушат на Землю.
Но это только гипотеза. По расчетам немецкого математика X. Герстенкорна, Луна в этой зоне уже была, но ничего страшного с ней не случилось. Другие исследователи вообще полагают, что в «зоне Роша» она не бывала и никогда не будет. Нам известно лишь современное состояние дел, никто не знает начальных условий, когда образовались оба небесных тела, никто не знает, является ли Луна дочерью Земли или самостоятельной планетой, притянутой земным тяготением.
— Разве последние исследования Луны не внесли ясность хотя бы в вопрос ее происхождения?
— Мы живем в пору детства космических полетов и несколько преувеличиваем их возможности. Представьте, что корабль инопланетян спустился где-то в Сахаре, а затем в Антарктиде. Сколь обоснованны будут выводы инопланетян о Земле? Примерно в таком же положении находимся мы, когда рассуждаем о происхождении Луны по данным первых полетов.
Образовалась ли Луна одновременно с Землей из некоего протопланетного облака? Я, например, не представляю, как мелкие частицы, летящие быстрее пули, попадают друг в друга и не взрываются, а слипаются в ком, образуя планету. Более вероятной мне кажется теория захвата: Земля пленила самостоятельную планету Луну и сделала ее своим спутником. Математически эта гипотеза хорошо разработана.
И наконец, вполне возможно, что Луна все-таки была когда-то частью Земли. Во всяком случае, исследованиями лунного грунта это опровергнуть пока не далось. Я задал вопрос участникам одного из последних международных конгрессов, и очень многие высказались как раз в пользу третьей гипотезы.
Мм фактически только сейчас по-настоящему приступаем к изучению Земли и Луны. Так что мы еще узнаем немало нового.
Записал А. Самойлов
Прованс и провансальцы
Упрямец Ван-Гог, приехав в Арль, твердил: «Прованс — та же Голландия». Но его картины — неистовые краски, вихревые, мятежные линии — воспели Прованс самобытный и неповторимый.
Не смотрите на карту, скажет житель Прованса. По этой карте все, что по левому берегу Роны,— Прованс, а что по правому — уже Лангедок. Но как разделить Вильнев и Авиньон? Неужели Бокэр не такой же прованский город, как Тараскон? В то же время настоящий провансалец скажет, что восточнее Сан-Рафаэля начинаются земли Ниццы и кончаются земли Прованса, хотя официально Французская Ривьера входит в него.
Последний сюзерен Прованса Шарль Менский завещал в 1481 году свое графство Франции, но местные жители вот уже почти полтысячи лет защищают свое право называться провансальцами.
Достаточно вспомнить борьбу провансальцев за свой образ жизни, борьбу, в которую вдохнул новые силы великий поэт Фредерик Мистраль (1830—1914). Он писал свои стихи только на прованском — языке трубадуров. Лучшие творения посвятил он родному краю, и его поэзия стала живой жизнью Прованса. На тихой сельской улочке, карабкающейся в гору, на шумной площади, старинные камни которой отполированы временем, можно увидеть позеленевшие медные доски со звучными строфами Мистраля. Зачастую строки написаны прямо от руки на стенах домов, выбеленных южным солнцем: «Плоть Прованса вырезана из камня ветрами, солнцем и дождями. Лик его обрамлен виноградниками, оливковыми рощами и медвяными травами».
...Представьте себе один из старинных замков в предгорьях Альп: крыши нет, перил на крыльце нет, стекол в окнах нет, трехлистные пальметки на стрельчатых арках сломаны, герб над воротами изъеден мхом, по дворцовому двору гуляют куры, к изящным колонкам на галереях привалились свиньи, в часовне, заросшей травой, пасется осел... Но в один прекрасный день сын крестьянина влюбляется в эти величественные развалины и возмущается их осквернением; он поспешно прогоняет скот с дворцового двора, отстраивает парадную лестницу, восстанавливает резные украшения, вставляет стекла в окна, покрывает заново позолотой тронный зал...
Восстановленный дворец — это прованский язык. Сын крестьянина — это Мистраль.
Так писал великий провансалец Альфонс Додэ.
Жители Прованса издавна слыли во Франции гордецами и философами. По сей день они считают себя наследниками античной мудрости и свысока поглядывают на невежд северян. «Наш Гарский мост постарше Пон-Нёф в Париже», — говаривают они. Гавоты — жители департаментов Убея, Кейраса, Гапенсе и верховьев Дюранса — служили некогда учителями в зажиточных буржуазных семьях. Да, да, бедные крестьяне после пяти месяцев изнурительных сельских работ уходили на зиму в Марсель, Экс, Авиньон, а то и дальше на север преподавать французский, арифметику и даже латынь. «У гавотов груба только одежда», — гласит прованская пословица. Ярмарка учителей проходила в ноябре в Барселонетте. Крестьяне стояли на площади и ждали покупателей. Перья различной расцветки, воткнутые в их шляпы, свидетельствовали о предметах, которые они могут преподавать. Затем они отправлялись пешком к своим ученикам — четыре дня до Экса, пять до Марселя, шесть до Авиньона. За время отсутствия отцов старики обучали малышей, подготавливая учительскую смену. Последний альпийский крестьянин, знавший латынь, умер недавно в Кейрасе.