тридцать пять наших братьев дрались за свободу. Сейчас они мертвы. Мертвы все до одного. Но свободны… Господь дал на эту возможность. Так или иначе, оставаясь в живых или погибая, но сражаясь мы всё равно будем свободны.
Наши братья погибли как герои, сражаясь за свободу… наших родных, умирающих сейчас на шахтах и рудниках. Я никогда не скрывал от вас правду. Не сделаю этого и сейчас… В результате нападения погибло всего два чума. Всего лишь два… Да, кто-то скажет: «Наши братья умерли за ерунду. Они убили всего двоих». Но это не так. Потому что это война. И на войне без потерь не победить. И без больших потерь не будет больших побед — в прошлую атаку, потеряв троих, мы уничтожили сорок. И это не единственный пример.
Преуменьшать цену сегодняшних потерь значит быть слепым. Одним из убитых чумов был Руминхр. Все его знают? В первую задачу этой группы я поставил его уничтожение. И они сделали его. Владимир Краснов, забравшись в состав, подорвал его вместе с собой. Наш брат погиб, но выполнил задачу. Кто теперь скажет, что подвиг тридцати пяти сынов Земли ничего не значит? Мне, как и всем вам, жаль погибших. Но эта операция была нужна как воздух… Наше время скоро придёт. Погибшие дети Земли приблизили её как никогда близко, и мы не забудем как их жизни, так и их смерти.
Не смотрите на цифры. Они ничего не значат, когда свобода так близка».
После этой речи повстанцы поверили в Победу не только из-за харизматичной личности Хмельницкого. В его речи прозвучало имя Руминхр. Это один из лучших специалистов Империи Чёрного Камня по организации безопасности и обороны. Таких чумов по пальцам одной руки пересчитать можно. Если бы он прибыл в Донецк, сектор превратился бы в крепость.
Вечером 25 марта 2170 года Виктору прибыло послание от одного из командиров сомы, работающей в группе Донецк-7 по новому ещё, только что созданному каналу («нитка»).
После приказа изучить «нитку» Виктор принялся за сообщение:
«Лично и строго секретно Виктору Хмельницкому.
Я, командир сомы, решил довести до вашего сведения ряд следующих факторов.
Первое. Активное казнокрадство карака нашей группы Манхра раскрыто, и к нему пришло требование возвратить украдено сырьё и выплатить штраф. По нашим данным средств у него не хватает, поэтому вместо штрафа он намерен уничтожить группу маки, по всей видимости вашу.
Далее. Для увеличения добычи угля Манхр сократил время отдыха всем нам до четырёх часов.
И, наконец, самое главное. Он предвидит восстание, поэтому, по сведениям наших источников, вызывает в группу Донецк несколько дополнительных бур.
Своё имя я назвать не могу по понятным причинам возможности перехвата данного письма».
«Саня!» — позвал лидер своего помощника. Тот явился спустя пятнадцать секунд.
«Саня, завтра к утру мне нужна вся информация о Манхре. В том числе и о его разногласии с Центром. Второе. Вызови мне Орлова».
Василий Орлов, командир спецотряда ликвидации, прибыл спустя сорок шесть секунд.
«Вася, тебе особое задание. Собственно, как всегда. Завтра у тебя весь день на подготовку. Если после завтра я отдам тебе приказ, Манхр должен быть мёртв».
Наверх из 381-ой сомы отправили троих: Евгения Севера, Сергея Большакова и Ивана Тихомирова. Особую надежду Гора возлагал на последнего. Этого человека он готовил уже довольно давно (порядка семи лет) и особенно тщательно. Именно через него и прошло то письмо Хмельницкому.
26 марта Тихомирову поручили работу в качестве уборщика главного коридора. С одной стороны вроде ерунда, с другой — коридор-то главный, и, если взять в расчёт содержимое, например, всего лишь мусорок, картина меняется на противоположную.
Сам коридор оказался настолько длинным, что к середине дня отмыть его удалось только на три четверти.
В 15:32 проходящий по коридору человек остановился в двух шагах от Ивана и шепнул в сторону, словно и не ему: «Я от маки. Хмельницкого. Надо связаться с вашими».
Время для подобных разговоров смотрелось как нельзя лучше — ровно полчетвёртого дня чумы шли уходили на обед вплоть до пяти.
На самом деле этот человек мог оказаться аж одним из четырёх, и это минимум.
Вариант номер 1.
Самый что ни на есть простой и провальный. Он служит имперской службе по защите Чёрного Камня (СЧК).
Вариант номер 2.
Он занимается самодеятельностью, то есть хочет сдать кого-нибудь чумам за возможную помощь или вознаграждение (мало кто знал, но таких чумы после получения информации, как правило, расстреливали вместе с обвинённым; исключения были в тех случаях, когда их использовали по несколько раз, но потом всё равно убивали — ну у кого же предатель может вызвать симпатию?)
Вариант номер 3.
Его послал кто-нибудь вроде Горы из шахты, чтобы проверить подготовку или что-либо в этом роде.
Вариант номер 4.
Он и правда является тем за кого себя выдаёт.
Первое, чему учил Гавриил своего ученика при возникновении контакта, так это ни в каком случае не «играть свою роль» сразу, то есть проверить и определиться, прежде чем выполнять истинную задачу.
«Лучше упустить какую-нибудь информацию, чем завалить полсети на пустяке», — говорил Гавриил.
Так Тихомиров и поступил.
«По-моему, — ответил Иван. — ты обратился не по адресу».
«Да как не по адресу? Слышь, там все зашумели. Говорят тяжко будет…»
Гавриил не вылезал из головы со своими наставлениями: «Постоянно. Постоянно пытайся определить, с кем ты говоришь. Порой даже не важно, на чьей он стороне, главное каков он сам. Может, он слабак… Ну что стоит заставить слабака поменять сторону? А, если он силён духом, смотри, насколько он твёрд в своих собственных убеждениях. Какова его степень доверительности. Где его черты предела… Всё это, конечно, придётся чувствовать, иногда на анализ нет времени».
С первого вида незнакомец весьма неконролирующим себя человеком и не знающим свои собственные желания. Но после второй фразы почувствовалась его натренированное умение оказывать давление путём постановки собеседника перед немедленным выбором.
Единственно, что безошибочно сейчас мог Тихомиров, так это уходить от ответа благодаря занижению собственной значимости: «Я же сказал. Я ничего не могу. На шахте я никого не знаю… Знаю чумов и их беспокоить уж точно не хочу. Спроси кого-нибудь ещё».
«Да кого ещё-то? У меня срочное дело».
«Ну у тебя срочное дело, а мне надо пол мыть. Ещё куча работы. Дай Бог справиться».
«Короче, да или нет?»
СЧК. Он оттуда и это точно. Во-первых, он совершенно не беспокоиться в данный момент времени, как будто это игра, а